Вторая попытка

— Да ты совсем ополоумела?! — побелев от ярости, выдохнул мужчина. — Как ты смеешь?! Ты! Ничтожество! Чтобы через час ноги твоей в моем доме не было! Поняла?

— Как же не понять? — спокойно проговорила Марковна, снимая белый передник и бросая его в сторону Анны. Та брезгливо отмахнулась от вещи, словно змею от себя отбросила. Хотя, такая гадина, как она, змей не должна бояться — подумала Марковна.

— Котик, перестань. Тебе же нельзя волноваться, — попыталась успокоить мужа Анна, — у тебя же сердце…

— Сердце?! Ха! — рассмеялась ей в лицо Марковна. Ее понесло, и сейчас она желала высказать этому мужчине и его жене все, что накопилось за то время, когда он привел в дом новую хозяйку и начал выживать свою дочь. — У него и сердца-то просто нет! Он поднял руку на дочь. На беременную женщину, в конце концов. Пусть Господь накажет его и тебя, потаскушка! — выплюнула последние слова.

Женщина круто развернулась и собралась уйти.

— Анна, когда эта дрянь придет в себя, отвезешь ее в деревню, к тетке, поняла? — рявкнул на жену Борис. Та суетливо поглаживала полу его дорогого пальто и отчаянно кивала. Но наметанный взгляд домработницы заметил торжество в глазах мачехи Лены.

— Постойте! Но она должна пролежать минимум неделю, чтобы окрепнуть. Такая кровопотеря…, — начал разговор врач. До этого момента он никак не вмешивался в разговор, но и не препятствовал этим «разборкам». Молча наблюдал со стороны, понимая, что с такими людьми, как отец Елены, спорить бесполезно. Марковна лишь тихонько покачала головой.

— А мне плевать! Пусть сдохнет, так даже лучше. Нет у меня больше дочери, а платить за лечение какой-то… оборванки я не собираюсь! — с этими словами он быстро пошел по коридору на выход.

Анна пошла следом за мужем, но неожиданно вернулась. Оглядываясь по сторонам, что никто за ними не наблюдает, она робко тронула за локоть врача, который задумавшись, стоял напротив входа в палату. М-да, неожиданно, — усмехнулся он про себя, — семейка та еще, но девушка определенно его заинтересовала. Ощутив прикосновение к руке, он с удивлением посмотрел на жену Антонова.

— Извините моего мужа, он жутко вспыльчив, — проникновенно заговорила она шепотом, — эта новость ошарашила его…

— Так ошарашила, что он избил дочь? — насмешливо спросил врач, глядя на руку женщину, украшенную драгоценностями. — Вы понимаете, что я обязан сообщить в полицию о произошедшем?

— Ну, что вы? Какое избиение?! Никто и пальцем ее не тронул, — воскликнула женщина, томно улыбнувшись. — Да, они немного повздорили, и только. Потом она пошла в свою комнату и… понимаете, девочка против нашего брака с ее отцом, вот и пытается привлечь его внимание. Чего уже только не придумывала, — закатила Анна томно глаза, — Боря из каких только сомнительных м-м, компаний ее не вытаскивал. Даже наркотики были, — шепнула она проникновенным шепотом.

Молодой мужчина в удивлении приподнял брови. Странно, не похожа девушка на наркоманку, да и полосы на спине что же сама нанесла? Что-то не сходитлось, но женщина как-то понятливо улыбнулась. Он уже собирался сказать, что для него спасти жизнь пациенту превыше всего, когда в карман халата ловко юркнула женская ручка с хрустящей зеленой бумажкой. Анна снова улыбнулась, а затем продолжила:

— Это было так ужасно видеть, — в глазах жены Антонова снова стояли слезы, и мужчина тут же проникся жалостью к беспокоящейся о состоянии падчерицы мачехи. — Это я попросила Мар… Фаину Марковну вызвать «скорую», а сама побежала искать мужа. Что поделать, у Лены действительно упрямый и вздорный характер — достался от матери, но Боря ее и пальцем не трогал, — врач снова с сомнением посмотрел в голубые глаза собеседницы. Очередная «бумажка» опустилась ему в карман. Он смутился, но ничего не произнес. Впрочем, какая разница, что случилось с девушкой, семейные разборки его не касаются. Девушку же спасли? Спасли. Претензий, судя по всему, к больнице и к нему лично, не будет. Да и версия Анны Антоновой более чем подходит под действительность.

— Вот, — она жеманно улыбнулась, вкладывая в очередную купюру визитку, — сообщите мне, когда она поправится, хорошо?

— К-хм, зачем вы… я же зарплату получаю, — слегка смутился и покраснел врач, но деньги не вернул.

— Конечно-конечно, — она снова улыбнулась, а ее рука, как бы невзначай, скользнула по его бедру, опускаясь в карман халата. Чуть приподнявшись на носочки, женщина почти прижалась к щеке молодого мужчины, — это номер моего личного, — она выделила последнее слово, — телефона. Супруг о нем не знает, а по вечерам я совершенно свободна, а затем уже громче добавила. ­— Пусть девушка окрепнет, а я потом ее заберу. Не бесплатно, разумеется, — она отстранилась, а потом кокетливо стрельнула глазками. — Пока, красавчик!

Она отошла на несколько шагов, а потом обернулась и послала призывную улыбку. Врач долго смотрел в след красавицы, что удалилась, покачивая бедрами.

— Пока…, — прошептал он в ответ. Да, признаться, еш=го завела эта белокурая красотка.

— Не слишком-то ей доверяйте, — произнесла подошедшая Фаина Марковна. Весь разговор она не слышала, но суть уловила верно. Что бы ни задумала эта змеища, плохо будет в первую очередь Леночке. — Она лживая змея…

— Поезжайте домой, Фаина Марковна, — холодно перебил ее врач, глядя спокойным ясны взором голубых глаз. — Вам тоже стоит отдохнуть. Когда Елене станет лучше, я позвоню обязательно.

— Хорошо, — кивнула женщина и медленно побрела к выходу, обдумывая события дня. Эта лиса, Анна, что-то задумала. Вот только, что?

Глава 3

Три дня она пребывала в странном состоянии, когда не понимала, что сон, а что явь. Бессмысленно смотрела в потолок, спрашивая себя — зачем она осталась жить на этом свете? Ее осматривал врач, пытался задавать вопросы о произошедшем, но отвечала она нехотя, только да или нет, либо молчала и отворачивалась от него. Сердобольные соседки по палате пытались отвлечь ее разговорами, но ничего не могло вывести девушку из состояния оцепенения. В конце концов, демонстративное игнорирование постепенно отбило и у них всякое желание общаться со странной соседкой. Все просто махнули на нее рукой.

Несколько раз приходила Фаина Марковна, ласково разговаривала с Леной, но картина не менялась. Она только печально улыбалась старушке, а потом и вовсе отворачивалась к стенке. Ни всхлипов, ни стонов ­— ничего. За это время из ее глаз не скатилось ни одной слезинки, глаза оставались сухими, сердце разбитым, а душа холодной. Фаина пыталась уговорить девушку пожить у нее несколько дней, чтобы прийти в себя и решить, как жить дальше, но Елена отказалась. Она считала себя виноватой в том, что Фаина Марковна потеряла работу, и не хотела быть обузой, на что пожилая женщина только сокрушенно вздыхала.

— Завтра вас выписывают, — после вечернего обхода сообщил ей лечащий врач. — Хотите позвонить родным, чтобы вас забрали?..

— Нет, не стоит, мне… есть, куда… где остановиться, — тихо, но твердо произнесла Елена. За эти дни она много думала, что делать дальше, и… да, то, что она задумала, конечно, не выход, скорее, простая трусость с ее стороны. Но и вернуться в дом, который вдруг оказался чужим, а отец — незнакомцем, готовым… Лена закрыла лицо руками, ее плечи слегка вздрогнули, словно от холода, но она быстро взяла себя в руки и улыбнулась внимательному взору глаз лечащего врача. — И Марковне не звоните, не нужно ее беспокоить. Я вполне смогу доехать до дома самостоятельно.

Он снова с сомнением окинул пристальным взглядом отрешенное лицо женщины и поднялся, решив оставить ее одну. Нет, конечно, он не собирался делать то, о чем она просила. Вряд ли пациентка в состоянии самостоятельно добраться до загородного дома. Он немного узнал о ее семье, о бизнесе отца, и о том, что она довольно-таки состоятельная невеста. Даже видел фотографии ее и жениха в каком-то журнале. Кстати, красивая получилась пара. Что уж там между ними произошло, он не знал, но почему за все время жених и несостоявшийся отец не навестил свою невесту, не посочувствовал ее утрате? Ему было бы интересно узнать, но, увы, девушка на контакт не шла, а при упоминании жениха и отца отворачивалась к стене и замыкалась.