Розмари

— И всё же, что произошло? — тихо спросил Алестер, когда Калэб забылся тревожным сном.

— Всё случилось внезапно, — начала я и поведала нашу сумасшедшую историю на одном дыхании. Я говорила слишком быстро и без запинки. Мне казалось, что стоит хотя бы раз сделать паузу и я больше не смогу собраться с силами, чтобы закончить рассказ.

— Так его убили? — напряженным тоном спросил Алестер, когда я замолчала.

— Я… Я не знаю. В него выстрелили несколько раз. Я видела кровь и то, что те люди, которые на нас напали, окружили его. А еще… У Лероя на поясе были гранаты, думаю, это они спровоцировали взрыв. Но Хэтти… Ее убили, в этом я абсолютно точно уверена.

— Проклятие! — выругался Коулман. — Я же предлагал ему какое-то время переждать у меня, — он прикрыл глаза и тяжело вздохнул.

— И почему он не согласился?

— Из-за своего дурацкого упрямства и тупой гордости. Мы немного повздорили. Накануне Лерой приезжал ко мне. Я знал, что он не успокоится и поднимет тему насчет твоего прибывания в моем доме. Утверждал, что я подверг тебя опасности, и мне стоило всё ему тут же рассказать, как есть. Я ведь уговорил Лероя не срываться с места, когда он залег. Ему же хотелось разобраться с вашим этим… Главным в борделе.

— Он и разобрался, — подала голос Амис.

Мы с Коулманом одновременно посмотрели на нее.

— Блэйк в тот вечер продал какую-то девушку за огромные деньги. Решил отпраздновать это дело в шикарном ресторане. Как я поняла, ваш Лерой его перехватил по дороге и… Когда Блэйка привезли в бордель, на нем живого места не было. Короче, скончался еще до того, как врач успел приехать. Уборщица потом долго смывала следы внутренностей Азейнберга с пола. Так этому говнюку и надо! Собаке собачья смерть.

— В общем, — продолжил Алестер. — После нашей размолвки Лерой больше не выходил со мной на связь, даже не разрешил к Калэбу на день рождения приехать, только подарок согласился передать и упомянул о каком-то банковском ключе.

Я смотрела на свой уже давно остывший чай, переваривая только что полученную информацию.

— Я попытаюсь связаться с нужными людьми и узнать точно, что произошло с Лероем. А вам, лучше отдохнуть, пока есть возможность. Не исключено, что потом об отдыхе вы будете только мечтать, ведь еще ничего не окончено.

Мы втроем лежали на разложенном диване в гостиной. Я подумала, что нам не стоит разбредаться по всему дому, ведь опасная ситуация могла возникнуть в любой момент и мы должны готовы бежать, если потребуется.

— Лерри еще не вернулся? — первое, о чем спросил Калэб, как только проснулся.

Мы с Амис уснуть не смогли, поэтому просто лежали, пялясь в потолок и думая о своём.

— Нет, солнышко, — я повернулась к Калэбу. Сейчас он выглядел настолько уязвимым и печальным, что мое сердце просто разрывалось от боли.

— Но ведь он приедет? Они же не заберут у нас его, правда? Не заберут? — эта вселенская надежда, что так отчётливо прослеживалась в глазах Калэба, просто причиняла мне невыносимую боль. Я бы хотела его как-то утешить, уверить, что всё будет хорошо, но не могла, больше не хотелось лгать.

— Спи, тебе нужно поспать, чтобы набраться сил, — я поцеловала Калэба в макушку и прижала к своей груди. Он, словно чувствуя мое бессилие, больше не стал задавать вопросов и последовал моему совету.

— Куда мы поедем? — вдруг тихо спросила Амис. — Очевидно же, что в этом городе нам оставаться нельзя.

— Отправимся к моей бабушке. Она живет на юге, далеко от всего этого дерьма.

— К бабушке? — от удивления глаза подруги округлились. — Постой, ты ведь ничего не помнишь о своей семье… или…

— Я вспомнила, — устало ответила я.

— Как? Когда? — Амис даже привстала немного на локтях.

— Еще в особняке, во время перестрелки, — я осторожно высвободилась из объятий спящего Калэба и села, скрестив руки на груди.

— Вот как. Даже не знаю, хорошо это или плохо.

— Это замечательно, — я невесело улыбнулась. — Теперь хоть какая-то часть моей жизни встала на свое место. Впрочем, как-то странно осознавать, что когда-то я ходила в школу, у меня были друзья и… Настоящая семья. Представляешь, оказывается, у меня были отличные оценки по литературе. А еще дома у нас был пес. Его звали Зевс. Я была влюблена в одноклассника и мечтала стать учителем. Черт, — я замолчала, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями. — Моя жизнь была такой правильной, пока какие-то подонки не убили моих родителей. Теперь кроме бабушки у меня никого больше нет из родственников.

— Всё наладится. Алестер нам поможет. Ты не одна, у тебя есть мы, пусть и не самая образцовая компания, но всё же.

— Вы для меня самые лучшие, — я крепко обняла Амис. — Других людей мне и не нужно, — мы немного расчувствовались, но я не стыдилась теперь своих слез. Как-то Алестер сказал мне, что я должна научиться принимать свои слабости и кажется, именно это у меня сейчас и получилось сделать.

— Знаешь, а я ведь кое о чем совсем забыла, — Амис разорвала объятия и вынула из кармана своих джинсов брошку, которую мне на Рождество подарил Алестер. — Когда ты уехала из борделя, твои вещи быстро растащили, но я успела забрать это чудо. Подумала, что будет хорошо, когда-нибудь тебе ее отдать. Правда, она сломалась из-за того, что я пару раз сегодня шлепнулась на пол.

— Ничего страшного, — я взяла украшение и посмотрела на одно отколовшееся крылышко. — Наверное, это знак, что Мотылёк навечно потерян для нас и теперь я стала той, кем когда-то была.

— Действительно. Очень символично.

Неожиданно в гостиную тихо вошел Алестер. Мне хватило лишь одного взгляда на него, чтобы всё понять без слов. Коулман был бледный и растерянный. Мое сердце тут же откликнулось и учащенно забилось в груди. В висках внезапно заломило и меня начало подташнивать. Амис не понимала, что со мной происходит, а я уже наученная тому, насколько мой разум остро реагирует на чужие эмоции, сидела неподвижно и старалась пережить поток чувств Алестера. Такой исход был ожидаемым, но во мне до последнего теплилась иррациональная надежда на положительный исход.

— Что происходит? — взволновано спросила Амис, приобняв меня за плечи.

— Я связался с нужными людьми, — бесцветным голосом начал Коулман. — Обнаружено тело Лероя.

Последняя фраза будто бы прострелила висок. Тошнота усилилась, стянуло горло и я, вскочив с дивана, слово сумасшедшая, побежала в туалет. Меня буквально вывернуло наизнанку, желудок неприятно сжался, а на лбу выступил холодный пот.

Реальность начала неумолимо рушиться вокруг меня. Я находилась в полном раздрае. Телом овладел озноб. Сознание всячески отторгало полученную только что информацию. Его не могли убить! Не могли! Лерой не тот человек, над которым можно вот так просто одержать победу. Где-то в глубине души я всё еще продолжала его чувствовать. Надежда, загибающаяся на руинах действительности, всё еще пульсировала жизнью, но уже истекала кровью.

Я упала на холодный кафельный пол и обхватила голову руками, будто в каком-то нервном припадке. В мыслях всплыла картина, когда я в последний раз видела Грейсона. Окровавленный, окруженный противниками, но всё такой же спокойный и уверенный. Его смерть не могла быть настоящей, не могла! Я корчилась от боли и рыданий. Мне будто бы ломали все кости, разрывали душу. Я задыхалась, захлёбывалась, сгорала. Это было больно… Запредельно больно.

Как теперь быть? Что я скажу Калэбу? Каждая новая мысль заставляла впадать в самые темные глубины паники. Я не чувствовала под собой земли, какой-либо опоры. Я слабая и глупая. Когда первая волна истерики начала уходить на убыль, я увидела Калэба. Он сидел рядом со мной и терпеливо ожидал, когда я приду в себя. Калэб выглядел таким серьезным и сосредоточенным, словно бы всё это время я была ребенком, а он — взрослым и рассудительным человеком.

Я привстала и упала в его объятия, чувствуя себя настолько паршиво, что даже дышать нормально не получалось. Смерть родителей, ребенка, Лероя… Меня постоянно преследовали потери, и это пересекало уже любые мыслимые границы.