Долли

Наверное, показалось. В скрипе ремня по плечу, в шорохе шагов.

Что лучше, подумала она, чтобы показалось или чтоб правда?

Ответа не было: лес молчал, тишина сдавила голову сухими мягкими руками. Такая тишина, от которой волосы шевелятся на затылке.

Впрочем, вдоль просеки ощутимо тянул ветер. Она потратила ещё одну глухую, пронизанную резким светом луны минуту, чтобы удостоверится.

Ветер крепчал.

Стоял ноябрь, время сухой листвы, колкого инея, умирающей травы, вмёрзшей в лёд. Иногда в рисунке льда виделась какая-то картина, и Долли, не выдерживая, разбивала её каблуком. Сейчас ей не хватало этого звона. Любого звука.

Даже того, который послышался?..

Если об этом думать, то легче не станет, решила Долли. На месте стоять нельзя было, так можно и замёрзнуть.

Долли порывисто, не колеблясь, бросила наконец лопату и сумку в ближайшую яму, под вывороченные корни упавшего дерева; сняла куртку, отправила туда же. Как же Марселла ходит с двумя мечами, я еле лопату донесла, подумала Долли, проверяя, как вынимается нож и на месте ли кольцо, вшитое в низ штанины.

Нужно было пройти ещё вдоль просеки, обязательно, и только потом сворачивать. Чтобы у неё было время. Чтобы она могла решить.

Она поспешила вперёд, почти срываясь на бег. Ветер дул всё сильнее, мешал.

Долли спешила, думая о том, что сегодня у неё всё-таки был маленький, призрачный шанс обойтись без этого похода. Но слово «призрачный» в этом лесу не имело положительных значений…

…Вскоре после того, как она разминулась с чужаками, на лесной подстилке, прямо под ногами, она увидела тонкий, плетёный шнур с оборванным концом, тянущийся в темноту леса, в туман низины за чёрными деревьями с шершавой, изрытой оспинами корой.

Ведьмина верёвка, зачарованно подумала Долли, глядя на убегающую в никуда полоску. Ведьмина верёвка. На другом её конце может оказаться что угодно. Можно взять за неё, поднять из лесного сора, намотать на ладонь и тянуть, тянуть, тянуть, вытаскивая из неизвестных глубин то, что было на другом её конце. Это могло быть сокровище. Могло быть чьё-то разлагающееся тело. Или тварь, которая обитает там, в темноте, куда не заглядывает даже луна. Говорят, так можно было найти даже потерявшегося человека, если вдруг в неведомой дали он внезапно возьмётся за такую же верёвку одновременно с тобой.

Может, сегодня как раз такая ночь, подумала Долли. Может, больше и не придётся никуда идти.

Волосы. Дёрганная, эпилептичная тень, бегущая по ветвям; дикий крик, стоявший в ушах так долго.

Чудовище из тьмы и тумана, с кривыми загнутыми когтями; убийца, безглазый, ледяной.

Тот, мычащий, с рогами ухватом, чёрной бархатной шерстью, ломящийся в окно с настырностью автомата.

И сегодня… Сегодня, наверное, будут ещё.

На её долю хватит, и без верёвки. Что бы ведьмы — или кто другой — не прятали там, на другом её конце.

Долли перешагнула лежащий на земле шнурок и пошла дальше. Время в лесу стояло на месте, но утро придёт неизбежно. Она не собиралась встречать утро в Лесу.

…Крик — если это был крик — вроде бы повторился, выдернув её из воспоминаний.

Долли огляделась, запоминая место, и свернула с просеки в лес. Тропинок тут уже не было. Местность потихоньку понижалась.

Ряд посеребрённых луной небольших деревьев напоминал некую границу. Дальше в лес было темнее, деревья — старше. Какой-то холм, похожий на муравейник, темнел неподалёку, похожий на тушу медведя.

А если… Долли продрал озноб вдоль всего позвоночника, даже крестец заныл от напряжения нервов. Она быстро наклонилась, подняла палку и швырнула в холм, моментально перебросив ладонь на рукоять ножа.

Палка врезалась в это, глухо ударилась в грунт, подбросив в воздух несколько иголок сухой хвои. Напряжение отпустило, теперь было видно, что это просто муравейник.

Может, даже обычный. Только большой.

На всякий случай Долли прошла дальше вдоль кромки, вправо.

Было тихо-тихо, только где-то неподалёку одно дерево методично тёрлось о другое, рождая далёкий, гипнотически повторяющийся скрип. Словно кто-то ходил взад-вперёд по прогнившему полу. Или чьи-то руки тянули ведро на верёвке из бесконечно глубокого колодца. Никаких хороших ассоциаций звук не рождал.

Долли зашла за ряд деревьев. Ноги утонули в чёрном папоротнике, паутина прилипла к лицу, полная давних прозрачных крыльев. Дохнул ветер наверху, в невидимых кронах, тень деревьев упала вслед, перекрывая луну. Лес как будто придвинулся ближе, Долли сделала пару аккуратных шагов, до боли вглядываясь в темноту. Полосы более светлой тьмы чередовались с полосами непроглядной темени, разрезанные лезвийными кромками лунных бликов, и Долли перестала понимать, где — деревья, а где — провалы между ними. Вдали, в самой черноте, казалось, что-то матово отсвечивало, но, может быть, лишь казалось. Это сейчас её не интересовало. Кто-то завозился на дереве справа, может быть, птица. На очередном шаге опасно, чуть слышно вздохнула влажная земля.

Но там…

Это были не блуждающие огоньки, нет. И скрип дерева только что, вот прошлый раз, изменился.

В него вплёлся какой-то ещё звук.

Долли сделала следующий шаг, к большому, толстому дереву с узловатой корой. Ствол его то сужался, то расширялся кольцами, словно у бамбука. Возможно, три человека смогли бы его обнять.

Три. В любом случае, проверять не будем, подумала Долли, и её передёрнуло. Никогда бы в жизни сюда не пошла по своей воле, ни за какие деньги. Отчаянные они.

Были.

Тихий шум разлёгся по лесу — то ли ветер, то ли дыхание. Потянуло застарелым звериным духом, мускусом, не вовремя набежавшее облако перекрыло луну, и Долли внезапно и остро почувствовала, что здесь никого нет, она одна. Из людей, конечно.

И секундой позже она услышала это.

Далёкое, слабое, тихое «А-у-у-у-у-у-у»…

Там, где сдвинулась почти невидимая светлая точка.

— Э-э-э-э-э-й-й! — закричала Долли, препугав сама себя, так громко получилось. Впрочем, крик тут же канул, как рыба в тёмную воду, так и не развеяв тишину.

— А-у-у-у-у-у!…

— Э-э-э-э-э-й-й-й-й…

Больше всего Долли боялась, что они что-нибудь разбудят этой перекличкой. Ей здесь совсем не нравилось, она вся взмокла, несмотря на отсутствие куртки. Чёрный вязаный свитер, чёрные штаны, тёмные волосы… Увидят они её вообще тут или нет?

Долли подпрыгнула и замахала руками, продолжая кричать. Идти навстречу фигурам (а их было две, она не сомневалась) она никак не хотела. Туда? Нет. Лучше уж в Горелесье, если оно есть. Посмотреть на пепелище Бойни. Но тут она и шагу вперёд не сделает.

— Ты к-т-о-о-о-о… — Вопрос долетел до неё измождённым, словно звуку здесь было тяжело пробираться сквозь плотную тьму. Она уже видела их — шли правильно, чуть на расстоянии друг от друга, одна на другую не опирались. Обычный девичий голос, не глухой и не звонкий. Вроде как всегда.

— Д-о-о-о-л-л-и-и!.. — ответила Долли, стиснув кулаки от понимания того, что нельзя в таком месте назвать себя по имени.

Впрочем, лес знал её имя, давно знал. Сегодня на одной из луж, в изгибах естественных линий, Долли увидела что-то похожее на своё лицо. Разбила, ощущая неприятную отметину на щеке, как будто ударила сама себя.

Главное, их по именам Долли называть не собиралась. Пусть сами назовутся.

А заодно и подумают, что она их случайно нашла. Всё не повредит.

— А вы кто? — спросила она, когда девушки подошли шагов на пятьдесят. В темноте и правда трудно было разобрать. Одна светлая, другая темноволосая, и всё.

— Это мы, — ответила белая.

— Ниль, — сказала тёмненькая.

— И Дарла, — завершила первая. Слаженно так.

— Мы заблудились, — сказали они хором, и Долли спросила себя, заметили ли они, что она вторила им одними губами.

Заблудились. А теперь нашлись.

— Девчонки, это вы, что ли? — спросила Долли, убеждаясь, что да, всё-таки они. Уже можно было различить, они подходили ближе, одна левее, другая правее.