Страница 2 из 8
Останавливаюсь, присаживаюсь перед дочерью, глажу ее по спине.
– Зайчонок, дай мизинчик.
Протягивает крохотную ладошку, беру в свою. Глажу. Тепло дочери проникает под кожу. Сцепляю наши мизинцы.
– Клянусь, что всегда буду твоей мамой!
Вера расползается счастьем по голубой неоновой радужке Алёнки.
Целую малышку в бархатную щеку.
– Пойдём…
Через десять минут подходит наша очередь. Входим торжественно в зал, где состоится наша церемония бракосочетания.
Как у девчонки коленки трясутся. Нервничаю ужасно.
Бросаю тревожный взгляд на будущего супруга. Вижу, что чувствует себя также как я – едва живой от переживаний, бурлящих в нем эмоций.
Еще недавно заносчивый московский сноб – майор не предполагал, что я – Злата Чайкина стану ему женой и мамой не только для его дочери, но и для другого маленького чуда, только начинающего жить. Незаметно касаюсь плоского живота.
– Ты – потрясающая красивая женщина! – шепчет майор, любуясь мной.
Шутит? В красном трикотажном платье-лапше я самая нелепая невеста в мире!
Заглядываю в родные глаза мужчины, понимаю, он абсолютно серьезен. Женское счастье топит мое сердечко.
Начинается церемония. Я вся дрожу. Новый муж. Новая фамилия… окончательно отрежут меня от прошлого, с которым так тяжело расстаться. В нем было так много хорошего, дорогого. И я не готова отпустить и забыть так просто…
Напрягаюсь как пружина, готовая распрямиться в самый неподходящий момент.
– Поздравляю, теперь вы – муж и жена, – женский голос врывается в мой мозг.
Слова «муж…жена» просачиваются через нейроны в мозг. Стучат там отбойными молотками.
Адреналин выбрасывается в кровь, несется с огромной скоростью к сердцу, проникает в него словами «муж…жена».
– Поцелуйте невесту…
Теплые губы любимого ложатся на мои. Отвечаю взаимностью.
Внутренняя пружина во мне распрямляется и меня медленно отпускает. Ничего плохого не происходит. Наоборот. Чувствую, моя жизнь определенно входит в белую полосу. И не собирается менять свой цвет.
Скоро я верну себе Наташу.
Стану хирургом.
Рожу Удальцову сыночка.
Возьмем ипотеку, построим большой загородный дом, куда переедем всей семьей: я, Демид, Наташа, Алёна, сыночек.
Мы заслужили счастье!
Единственное темное пятно, омрачающее нашу жизнь – это работа Удальцова. Может, забота о сыне отвлечет его от Серого? Майор сходит с ума, думая о нем.
Сейчас, когда Алёна полностью на мне, Демид уделяет работе слишком много времени!
Ловлю себя на мысли, что я как и его первая жена Света, начинаю бороться с реальной неодушевленной соперницей, мешающей нам нормально жить.
Не думала, что будет сложно не ревновать мужа к работе.
– Золотой, что-то не так? Морщишься, смотришь на меня странно…
– Всё нормально.
И всё же нет. Мы обманываем друг друга. Вот и взгляд Дема потемнел. Он тоже сейчас под воздействием фантомной боли. Его взгляд отсутствует, будто смотрит на невидимый экран другой жизни… Серый, подельники, свидетели, зацепка…
Улыбаюсь, защищаясь от боли, когда вижу свое незримое немое кино, которое мне показывают мои личные демоны… пещера, Олег, Наташа, Израиль, проклятое наследство…
Алёнчик вкладывает теплую крохотную детскую ладошку мне в руку. Замираю. Цепенею. Вот оно – мое сокровище, моя жизнь.
В маленькой сумочке вибрирует мобильник. Встряхиваю рыжими кудряшками, достаю трубку.
– Алло!
– Мама…мамочка!
– Наташенька! Доченька! Скажи, где ты, я приеду сегодня же!
В зале виснет немая тишина.
По лицу бегут жгучие слёзы. Глотаю их солеными губами снова и снова.
Алёнка недоуменно бьет меня кулачком в бок.
– Я твоя дочка! Я! У тебя не может быть других!
– Малыш, – Демид пытается оторвать от меня белокурую малышку с огромными голубыми глазами, наполненными крупными слезами.
– Наташа, милая, как ты себя чувствуешь?
– Мама, я очень-очень по тебе соскучилась. Ты выздоровела? Когда приедешь ко мне?
Выздоровела? Олег сказал дочери, что я больна?
Захлебываюсь в слезах бессильного отчаяния. Что сделано, то сделано. Что сказано, что сказано. В тысячный раз убеждаю себя в том, что Олег и Влад поступили правильно. Убеждаю мозг словами, но сердце в тысячный раз отказывается признавать их правоту!
Спиной чувствую, гости покидают зал.
– Ты, моя мама! Ты поклялась, что не бросишь меня, – рыдает Алёнушка на руках у Демида.
– Доченька, – протягиваю руку к маленькой ладошке второй новой доченьки. – Я тебя люблю и не брошу.
Сердце рвется в клочья. Как больно от того, что я причинила боль Алёнушке.
– Мама, с кем ты говоришь? У тебя есть другая дочь? – в интонации Наты слышу высокие ревнивые нотки.
– Наташенька, всё объясню при встрече.
Плачет в трубку. Раздается шорох. Кто-то забирает у нее телефон…
– Злата, – в голосе Олега звучат стальные нотки. – Прилетай сегодня! Одна! Сейчас же езжай в Шереметьево, тебя там встретят. Паспорт не забудь…
Отбой. В трубке виснет тишина. Раздаются гудки.
Невидящими глазами смотрю на мужа. Трясущимися руками верчу обручальное кольцо на пальце.
Зацеловываю зареванное Алёнкино лицо.
– Зайчик, мой, как ты могла так подумать? Мама никогда не предает своих деток. Не бросает!
Глава 2
Злата
– У нас проблема, – шепчу мужу на ушко, стараюсь, чтобы «чертенок», лежащий на наших с мужем коленях, ничего не услышал, не устроил нам ад. – Мы не отправимся в ресторан с гостями, придется им гулять без нас.
Светлые глаза мужа недоуменно смотрят на меня, брови ползут наверх.
Свадьба без жениха и невесты, это как свадебный торт, не увенчанный фигурками молодоженов. Понимаю, но ничего поделать не могу. Обстоятельства сильнее нас.
– Надо срочно ехать в аэропорт Шереметьево, меня там уже ждут.
– Тебя? – Демид злится.
– Олег дал четко понять, что ты не нужен, – говорю, и сердце обливается слезами.
Взгляд новоиспеченного мужа мутнеет.
– Злата, я женился на тебе, зная, что ты дерзкая, необузданная, избалованная деньгами. На мгновение показалось, что ты изменилась, – запинается, подбирая слова. – Получается, ты обманула не только меня, но и её, – гладит маленькую светлую головку.
Дочка устала плакать, притихла, прикрыв глазки.
Засовываю пальчики ей за воротник, щекочу её. Не реагирует.
В мои планы абсолютно не входило беспокоить новую семью, нервировать, показывая, что я кого-то люблю больше, кого-то меньше. Всех люблю, но по-разному. Хочу, чтобы дочери и муж были счастливы.
Сейчас понимаю, что придется учиться совмещать прошлое и будущее.
Усиливаю щекотку, дочка брыкается, открывает глазки.
– Едем на море? – интересуюсь у нее.
Вздрагивает, поднимается, недоверчиво смотрит на нас обоих.
– Заедем домой, соберем чемоданы, возьмем паспорта, махнем в аэропорт, – шепчу я, улыбаясь принятому решению.
Я не должна позволять Олегу контролировать свою жизнь. Лично мне он никто! Мужчина, продавший наши чувства за форелевую ферму. Почему Слава оформил опекунство над дочерью на него, не рассказав мне, для меня до сих пор остается загадкой.
Ровно через три часа уже стоим с чемоданами и паспортами в центре аэропорта.
Верчу головой по сторонам.
Стоим уже битый час, нас никто не замечает.
Первой ломается Алёнка.
– Мамуль, еще долго?
– Нет.
– А теперь долго?
– Нет.
Голубоглазик поворачивается ко мне каждую минуту, и я уже вскипаю.
– Какого черта? Почему никто не подходит! – выхватываю из кармана трубку, набираю единственный забитый в ней номер.
– Да, – отвечает неохотно трубка голосом Олега. – Послушай, где твой человек? Торчим здесь час! Ребенок голодный, уставший, – наблюдаю, как Алёнка доедает очередной кекс, запихивая его себе за обе щеки.
– Почему не одна? – цедит яростно бывший.