Притворись нашей мамой

Глава 20

Злата

Беру трубку телефона, набираю в Вайбере незнакомый номер.

– Алло. Слушаю.

– Светлана?

–Да, – слышу красивый грудной голос, немного удивлённый.

– Меня зовут Злата Чайкина. Я – няня Вашей дочери.

В трубке тяжёлое дыхание. Виснет долгая пауза.

– Что-то случилось? – истеричный голос.

Так. Уже что-то. Значит, матери-кукушке не безразлична дочь.

– Случилось, – выпаливаю я. – Но давно. В тот день, когда Вы бросили дочь одну в Москве, сами укатили в Америку.

– Я не бросала! У меня её отняли! – дерзко отвечает молодая женщина.

Разглядываю её на экране. Идеально вылепленное красивое лицо, длинные светлые пряди волос. Огромные серые глаза разглядывают меня в ответ.

– Бред! – шиплю. – Если бы Вы хотели, то остались бы с дочерью.

– Он не дал мне этой возможности.

– Кто? Демид?

– Да.

– Я его понимаю, он любящий отец, – лепечу я.

– Любящий, но не отец.

– В смысле?

– Демид – не биологический отец Алёны.

– Как это? Они же, как две капли воды похожи, – теряю почву под ногами. Этого просто не может быть. Наверное, Светлана говорит это нарочно.

– Когда мы разводились, я сделала ДНК-экспертизу. Принесла ему результаты. Думала, он отпустит чужую дочку, которую с рождения считал своей. Но он не выслушал меня. Не поверил. Результаты разорвал, так и не заглянув в конверт.

Я не знала, что говорить дальше этой чужой женщине. Правда оказалась настолько ужасающей, что меня всю трясло, и я плохо соображала.

– Вы пытались получить у Демида разрешение на вывоз девочки официально?

– Нет. Я хотела по-хорошему. Связываться с Удальцовым вышло бы себе дороже. Он обещал отправить моего нового мужа в тюрьму, если я попытаюсь забрать у него Алёну.

Боже мой! Еле сдерживаю слёзы, кусая губы.

Вот почему он не даёт дочери и матери общаться. Боится, что малая привяжется и захочет уехать от него. Тогда он потеряет её навсегда.

С трудом верится в происходящее.

– Вам нужно поговорить сейчас с Алёной, – наконец нахожу нужные слова.

– Демид запрещает общаться часто, только по праздникам.

– Он не узнает. Мы ему не скажем.

Иду к комнате Алёны, переступаю через Демида. Он ловит меня за щиколотку.

– Пусти, я сейчас. Алёнушка воды просила.

Отпускает.

Вхожу в комнату, плотно прикрываю дверь.

Подзываю Алёнку пальчиком к себе. Не идёт. Подхожу сама и достаю из кармана включённый телефон. Шепчу.

– Это мама. Настоящая.

– Мама? – голубые глаза, наполненные прозрачными слезами, смотрят удивлённо.

– Ага, – киваю.

– Алёнушка, доченька, – Света жадно разглядывает дочку.

– Мама, – маленькие пальчики гладят экран мобильного, чётко очерчивая женское лицо.

– Как ты там моя хорошая?

– Хорошо, – слёзы высыхаю, и малышка улыбается ротиком, обмазанным шоколадом.

– Няня, – Света обращается ко мне, – почему у Вас ребёнок даже не умыт!

Вот. Я ещё и виноватая осталась.

– Сейчас исправим.

Света показывает дочке большой дом, годовалого малыша.

– Это твой братик. Приедешь к нам на каникулы, познакомишься с ним. У тебя будет своя комната, свой бассейн и даже парочка собственных пальм. – Мама улыбается дочери.

И тут как гром среди ясного неба звучит:

– Завтра?

– Алёна, ты не можешь поехать к маме завтра, – шепчу я.

– Завтра! – грохочет на всю комнату, и я в ужасе смотрю на дверь.

Через секунду дверь открывается, на пороге стоит Демид. Переводит удивлённый взгляд с меня на дочь.

Пулей несусь на выход, выталкиваю мужчину и захлопываю дверь в комнату девочки.

– Ты чего? Пусти, – удивляется Демид.

– Соскучилась. Может, повторим? – не понимаю, что несу. Но обнимаю майора за крепкую шею и вжимаю его в свою пышную грудь, которая, как на зло, сегодня без одёжки, просто спряталась за тонкой блузкой.

***

– Я же говорил, что ещё сама бегать будешь! – втапливается в меня всем корпусом, прижимает к стене.

Горячие губы ложатся поверх блузки и сминают грудь.

– Ах! – зарываюсь пальцами в мягких волосах мужчины.

Крепкие руки бродят по моей попке. И я несказанно радуюсь тому, что сегодня надела джинсы. Настырные пальцы пытаются расстегнуть замок.

С каждой секундой очень тяжело сопротивляться не только мужчине, но и самой себе.

Демид тоже теряется в пространстве. Позабыв, где находится, сдирает с меня блузку. Его жадный взгляд ложится на два полушария.

– Копец! Ты такая красивая! – выдыхает еле слышно и впивается губами.

– Прекрати. Алёна за стенкой! – вразумляю мужчину, крепко вцепившись ему в плечо.

Одной рукой отталкиваю, второй держу за руку.

– Ладно, – отлепляется с трудом. – Жду в душе.

– Хорошо, – поднимаю блузку с пола, надеваю. Возвращаюсь в комнату.

Алёнка по-прежнему болтает с мамой. Улыбашка наша уже расцвела, щебечет.

– Всё! – отключаю телефон.

– Иди сюда, – беру девочку за руку. Веду к кровати. Садимся. – Плаксик мой, давай договоримся, что ты больше не плачешь, не гадаешь на ромашках. Видишь, мама тебя любит очень сильно. Только у неё очень много работы, маленький голодный спиногрызик, через океан не летают самолёты, поэтому она не может прилететь к нам. А ещё мы должны скрывать с тобой от твоего папы, что ты разговариваешь с мамой. Поняла?!

Большие голубые глаза прожигают меня голубым холодным пламенем.

– Это очень важно. Если расскажешь папе, то больше не увидишь маму в телефоне.

Я вся трясусь. Алёнка – болтушка, слишком ненадёжный партнёр для хранения тайн. Если она меня выдаст, то всё.

Полный абзац. Демид не поедет со мной в Сочи.

Демид…он же ждёт меня в ванной.

Боже мой!

Включаю мультики, смотрим, смеёмся.

Дверь открывается. В проёме злой Удальцов в плавках. Манит меня пальцем. Мотаю головой, показываю на улыбающуюся малышку.

Мужчина замирает. Через мгновение расплывается в улыбке. Исчезает. Появляется через пять минут, одетый, как подобает домашнему папе – в трико и футболке.

– Девчонки, может, выйдем на улицу? Покатаемся на великах?

– Да! – кричим синхронно, вскакивая с мест.

Прохожу мимо Демида, пытаясь не задеть его, но он сам ловит моё бедро своим.

– Ты обалденная! – выдыхает мне в затылок.

Зато ты нет! – бурчу про себя. Сегодня поняла, что Демид мне безумно нравится, я трепещу в его руках, хочу быть с ним.

А ещё именно сегодня я решила, что этому никогда не бывать!

Я его боюсь. Любая ошибка с моей стороны, и он меня больно накажет, как Свету.

Ошиблась женщина, вышла замуж за полицейского, не рассчитала свои силы. Не смогла сидеть в бедности и одиночестве. Загуляла баба.

Постой-ка, что это получается. Она изменяла ему всегда? Шесть лет назад, когда они только поженились. Три года назад, когда встретила хоккеиста.

Разве Удальцов заслужил такую женщину?

Как можно изменять любимому?

– Няня! Чего застыла? У тебя ребёнок голый и грязный. Давайте, быстрее. Я пока велосипеды достану.

– Хорошо, – встрепенулась я. – Бусинка, идём в ванную.