Страница 2 из 10
Теснота объятий, порочная темнота под повязкой и власть моего Господина окончательно лишили меня воли, и я поддалась этой волне удовольствия.
Вытянувшись в тонкую струнку, я покорно принимала Армина вновь и вновь, а сама ловила каждый толчок, пока в один момент меня не накрыла волна эйфории.
Я замолкла, ловя каждый оттенок удовольствия и наполняя им свои измученные клеточки, пока Армин и сам приближался к разрядке.
Последний грубый толчок, и мужчина застыл во мне, почти до хруста в ребрах сжимая в меня в объятьях.
Мне было нечем дышать, но я покорно ждала, пока мой Господин насытится. Наконец он чуть ослабил хватку, а затем одним движением стащил меня с дивана, подхватил подмышку и прямо так пошел куда-то.
— В душ, — коротко сообщил он, прекрасно понимая какие у меня сейчас вопросы в голове.
Я же не сопротивлялась. Это всегда было бесполезно, а сейчас, когда я полностью обессилила — и подавно.
Глава 2
Несколько дней назад
— Афина, проходи, пожалуйста, — улыбнулся мне врач офтальмолог и пригласил в свой кабинет.
Смущённо улыбнувшись ему в ответ, я засеменила следом.
Я уже встречала этого мужчину раньше, но на прием пришла впервые.
Очень высокий, подтянутый, с крупными ладонями и пальцами, совсем не похожими на пальцы хирурга, этот врач выглядел загадочно и интригующе. Его волосы, цвета воронова крыла, едва заметный шрам чуть выше губы и черные как смоль глаза — только добавляли загадок. А еще это несвойственная врачам особенность — носить только черную одежду, хоть и под белым халатом.
Когда я мельком увидела мужчину впервые, я мысленно сравнила его с черным вороном, и сейчас он был еще больше похож на него.
— Как ты себя чувствуешь? — задал он мне странный вопрос и участливо оглядел меня.
Как мое здоровье должно отразиться на зрении?
— Хорошо, — вновь смутилась я.
— Сейчас посмотрим твои последние анализы, — задумчиво проговорил он, глядя в целую гору распечаток.
Пока он изучал бумаги, мне вдруг стало невыносимо жарко в присутствии мужчины, и я заметила в углу его кабинета кулер для воды.
— Извините… — тихо начала я, но вовремя прикусила губу, осознав, что не помню имени врача. Помню, что он вроде бы немец или что-то около того, хоть и в совершенстве говорит на русском.
— Армин Никель, — подсказал мне он.
— Да… Господин Никель, можно мне попить воды?
Армин обжог меня взглядом своих черных глаз и поднялся из-за стола. Затем он налил воды в пластиковый стаканчик и передал его мне.
— Спасибо, — пробормотала я.
Но мужчина так пронзительно смотрел на меня, что я смогла сделать лишь пару глотков, а после поперхнулась.
— Обращайся ко мне только по имени, — он подошел ко мне почти вплотную. — Но на «Вы». А теперь сними очки и посмотри на меня, — приказал он.
Я сделала то, что он сказал, заметив, что без очков я совсем ни вижу его лица.
Мое зрение странным образом резко упало за последние месяцы, поэтому я готовилась к операции. А пока этого не случилось, я уже едва различала черты людей.
Армин обхватил ладонями мое щеки и склонился очень близко. Настолько, что я почувствовала его дыхание на своей коже.
Мое сердце бешено забилось, и я забегала подслеповатым взглядом по лицу мужчины.
— Чего ты так боишься? — мягко спросил он. — Я тебя не обижу.
Его слова показались мне двусмысленными. Врачи так никогда не говорят. Конечно, я не сомневалась в квалификации Армина, но сейчас мне показалось, что он смотрит на меня как на девушку, а не как на пациентку.
— Афина, — вновь заговорил он, продолжая удерживать мое лицо. — Операцию нужно сделать немедленно. Ты в любой момент можешь потерять зрение вовсе. И так уже затянула. Назначим на завтра?
— Нет! — я жалобно взглянула на мужчину. — У меня завтра день рождения. Я бы не хотела встретить свое восемнадцатилетие на операционном столе. Пожалуйста!
— Хорошо, — согласился Армин явно недовольный моим решением. — Но следующее окошко для тебя будет лишь на следующей неделе. Мне бы не хотелось, чтобы ты тянула ещё неделю.
— Нет, пожалуйста! — снова взмолилась я. — Только не завтра!
Почему-то мне было важно не делать операцию до моего дня рождения, поэтому я столько тянула.
Чего скрывать? Я боялась того, как все пройдет. Вот почему именно восемнадцатилетие мне хотелось встретить без осложнений.
— Ладно, — вздохнул он. — Но ты сделаешь кое-что!
Его тон не предполагал возражений. Мужчина покопался на столе, а затем повесил мне на шею ламинированный бейджик на шнурке. Надев очки, хотя вроде бы врач не давал мне на это позволение, и прочитала что там написано.
"Если мне станет плохо, позвоните, пожалуйста, моему врачу Армину Никелю".
Далее был телефонный номер и адрес клиники.
— Постарайся никуда не ходить одна, — предупредил меня врач. — И пусть бейдж будет всегда при тебе. Вдруг твое зрение упадет настолько, что ты не сможешь сама набрать номер телефона.
— Спасибо, — буркнула я.
— Жду тебя в следующий понедельник, — Армин наконец отошёл от меня и вновь сел за свой стол. — И если тебя что-то будет беспокоить: неважно связанное со здоровьем или нет, то ты всегда можешь позвонить мне. По любому вопросу. Ясно?
Я машинально кивнула.
— И постарайся все же прийти завтра, — Армин посмотрел на меня строгим пронзительный взглядом. — Подумай хорошенько. Я могу принять тебя в четыре.
— Спасибо, Господин Никель, — я неуверенно поправила очки.
— Армин, — напомнил он. — Зови меня по имени.
— Спасибо… Армин, — замялась я и постаралась поскорее покинуть кабинет.
Я вышла на улицу и никак не могла отдышаться.
Этот врач Армин вызывал во мне странные чувства. С одной стороны я боялась его как мужчину и как врача, а с другой — что-то внизу живота у меня скручивалось, вызывая поток густых эмоций.
Моя кожа горела от его прикосновений, но и в то же время колола от холода без них, а губы припухли от постоянных волнительных прикусываний.
Какой завораживающий и притягательный мужчина!
Спустившись со ступенек, я направилась к дороге, изматывая себя пылкими мыслями об Армине, как вдруг переживания последних недель все же дали о себе знать.
Все пространство сузилось для меня до одной точки и потемнело. Я тут же дошла до скамейки, которую запомнила по расположению, и осторожно села.
В последнее время у меня случалось такое. Всего пару раз, но это всегда происходило после того, как я перенервничаю. Зажав бейдж Армина, я постаралась успокоиться.
Это всего лишь реакция организма на стресс. И это вовсе не означает потерю зрения. Я как будущий медик прекрасно это понимала.
Но животный страх брал свое и я уже готова была позвать кого-то на помощь, чтобы позвонить Армину. Как вдруг все закончилось. Темная пелена рассеялась, и я хоть и мутно, но все же увидела очертания окружающей обстановки. Мое сердце успокоилось, и я приняла как можно более непринужденный вид.
Вдруг Армин видит меня сейчас из окна?
Поэтому я разблокировала телефон и принялась бездумно открывать и закрывать приложения, чтобы создать видимость занятости, пока сама с непонятным наслаждением вспомнила каждую реплику моего врача.
Постепенно мое зрение пришло в прежнее состояние, и я уже могла четко различать объекты вблизи. Через очки, конечно. Так что я вызвала такси и через двадцать минут уже была дома.
Оказавшись в своей комнате, я по привычке села за письменный стол и раскрыла учебники, но тут же закрыла. Моей заветной мечтой было поступить в медицинский ВУЗ, и я так усиленно готовилась к экзаменам, что не замечала ничего вокруг. А теперь мне запретили читать даже сообщения в телефоне. Это было настоящей пыткой. Конечно, я могу поступить и на следующий год — все мне об этом твердят, но для меня это было огромной трагедией.