Совсем Не Супер

Мне еда понравилась. Вкусно, сытно, а главным бонусом шло то, что не надо мыть посуду. Я и в прошлый раз этому радовалась, и в этот. Вот так поживёшь в роли домохозяйки, и подобные мелочи начинают казаться крайне привлекательными.

После обеда Бадди вызвал того самого белого робота-шара, чтобы он забрал пустую посуду. Да и сам пёс меня покинул.

— Дела, Оливия Хейл. Извини!

От каких-либо объяснений про украденные бронетрусы Сверхчеловека Бадди уходил с неожиданной для него грацией. В один раз сладко и быстро перевёл тему на Уборщиков и их несравненную полезность, а также безопасность, во второй сделал вид, что просто меня не услышал, в третий и вовсе стал быстро-быстро поглощать сосиски. Вроде как занят, а значит и отвечать ни на что не может. Да и рот полон соевого мяса!

Поняв, что с разговора робот просто сливается, я в итоге прекратила расспросы. Мало ли что там у Бадди в программах прописано. Всегда можно подождать и поговорить потом с Льюисом… иначе я, кажется, умру от собственного любопытства.

Что не так со слизью на трусах? Ведь дело точно в ней, а не в части костюма Сверхчеловека — однажды Льюис оставил моего супруга без его супергеройских шмоток, изучил последние и вернул посылкой на «тайную» базу героев. Забавно было, потому что штаб потом переезжал несколько раз, чтобы «запутать след злодею».

Итак, бронетрусы Льюиса явно не волновали. Дело в пятне, которое я не смогла вывести. Учитывая, что оно было зелёным до того, как на него попала моя кровь… а потом поголубело… нет-нет, пока не буду говорить, из-за чего такие метаморфозы — вдруг меня решат выдоить до последней капельки? Вряд ли, конечно, но никогда нельзя расслабляться, Уборщики это наглядно показали!

Изначально слизь появилась на ткани после сражения Сверхчеловека с армией Льюиса. Злодей использовал только тех миньонов, которых создавал сам: роботов или бесформенных зелёных слизней, которым было плевать на любой физический урон. Опасные противники, их бесполезно было бить, резать, травить и даже замораживать. Единственное, что слизни плохо переносили — это огонь, который супергерои всегда использовали с большой долей осторожности.

Тут ведь какое дело: от поджога слизня до масштабного пожарища в городе меньше пяти минут. Огонь — штука мало управляемая даже пирокинетиками.

В раздумьях я провела где-то около часа. Просто шаталась по комнате туда-сюда, ложилась на кровать, вставала с неё, подходила к окну и задумчиво смотрела вдаль, чтобы потом начать этот цикл сначала. Было скучно, но сон, несмотря на усталость, совсем не шёл. Возможно, я недостаточно набегалась? Или, напротив, перенервничала.

Да у меня последние дни в общем как на иголках. Судьбоносные события, переворачивающие мир с ног на голову и обратно. Этакое «солнышко».

Когда я в очередной раз подошла к окну, то увидела тёмную фигурку Льюиса вдалеке. На территории возле Замка росло несколько деревьев и кустарников, но где-то метров за двести от моей башни, начинались ровные холмы с красивым зелёным травяным ковром. Чуть правее блестела из-за зарождающегося рассвета зеркальная гладь озерца.

Льюиса я увидела без проблем — на улице не было темно из-за поистине волшебных светящихся цветов и тщательно вписанных в ландшафтный дизайн светильников. Конечно, расстояние не позволяло мне рассмотреть одежду моего похитителя, но это опять было что-то удобное и тёмное. Себе Льюис точно не изменял.

Когда он повернулся и посмотрел точно на меня, — как он понял, что я… ощутил мой взгляд? — я несмело подняла руку и помахала мужчине. Чувствовала я себя при этом максимально глупо, как маленькая девочка, докучающая проходящим мимо её окон людям своим ненужным вниманием.

К моему удивлению, Льюис поднял свою трость, коротко мигнул голубым на её набалдашнике и неспешно направился в сторону замка. Я продолжала следить за приближающимся мужчиной, и с удивлением поняла, что Льюис идёт точно ко мне. Не только к Замку, но и к моему окну в башне — то есть, по диагонали.

Проще говоря, ноги Льюиса в какой-то момент оторвались от зелёной травы и продолжили совершенно спокойно вышагивать по воздуху. Были ли у меня какие-то комментарии насчёт этого?

Ну разве что слегка нецензурные. Но это от удивления, честное слово!

Размеренной неспешной походкой Льюис дошёл до окна моей башни и костяшками пальцев стукнул по раме. Я увидела, что на мужчине тёмные штаны, белая рубашка и застёгнутая на все пуговицы светло-серая жилетка. Пижон.

Послышался щелчок, и рама приоткрылась. Слегка, так что у меня был выбор: распахнуть окно или же нажать на окно и закрыть его обратно.

Естественно, я впустила в комнату поток свежего прохладного утреннего воздуха и улыбку Льюиса — очаровательную, но едва заметную.

— Доброй ночи, Оливия, — сказал мужчина, слегка склоняя голову. — Как вы себя чувствуете?

Я потупила взгляд, поняв, что слишком пристально рассматриваю мужчину.

— Всё нормально.

Не знаю почему, но вид Льюиса, который заходит в комнату через окно, словно волшебник из сказки, вызвал у меня улыбку. Забавно: на Анхелла я всегда ругалась, стоило муженьку попробовать вот так прилететь в наш дом и забыть воспользоваться дверью.

Но это не столько из-за грязных подоконников, — у Анхелла почему-то всегда были замызганные подошвы ботинок, хотя Сверхчеловек мало ходил и практически всегда летал, — сколько из-за того, что супруг мой частенько размышлял о безопасности «нашей гражданской жизни». Дескать, Лив, детка, нельзя о нас говорить; нельзя даже упоминать, что у Сверхчеловека есть кто-то, иначе злобные враги обязательно этой информацией воспользуются, выкрадут тебя, да и вообще!..

Что «вообще» он, кстати, ни разу не объяснял. И после таких размышлений он приходит по воздуху, умник!

Льюис легко спрыгнул в комнату и, улыбнувшись, сел прямо на подоконник. Тот был чистым, как и сапоги мужчины — очередной плюс к портрету злодея. Может, Льюис установил какого-нибудь мини-робота на подошвы, чтобы те были всегда в идеальном состоянии?

— Я хотел извиниться за то, что вынужденно отменил наш с вами обед, — сказал мужчина. — И даже не предупредил об этом лично.

Почему-то мне стало неловко. Он в целом не должен был никак оправдываться, если так подумать; опуская мою очарованность этим человеком, Льюис оставался похитителем. Очень вежливым и приятным, да.

— Бадди тоже неплохо справился, — сказала я, отходя в сторону.

Я изначально хотела было подойти к стулу или там к креслу, чтобы тоже сесть, — только не на кровать, потому что тогда градус неловкости подскочит в несколько раз! — однако мои ноги решили всё за меня. Зацепившись мыском кроссовка за горшок с кактусом у окна, я запнулась и начала падать вперёд.

Мир вокруг замедлился. Я поняла, что не чувствую ногами опоры, попыталась было выставить руки вперёд в попытке уберечь хотя бы лицо… и Льюис подхватил меня в середине печального полёта, так и не дав покалечиться.

— Думаю, надо этот цветок убрать, — заметил мужчина, осторожно помогая мне встать на ноги.

Мы внезапно оказались близко — намного ближе, чем я рассчитывала. Лицом к лицу, и я могла видеть, как чёрный взгляд скользит по моим щекам, носу, подбородку… Льюис выглядел задумчивым, уголки его губ приподнялись, обозначая улыбку. Воодушевлённое выражение лица и этот тёмный взгляд очень ему шли.

— Это кактус, — пробормотала я, окончательно смущённая.

— Как скажете.

Руки у него были горячими. Я чувствовала их, словно ладони Льюиса лежали у меня на голой коже. Приятно — словами не описать. Я уже и забыла, каково это, когда тебя обнимают… пускай объятия у нас с Льюисом были довольно условные.

С явным сожалением он меня отпустил. С тем же тщательно скрытым разочарованием я сделала шаг назад, боковым зрением отслеживая положение кактуса. Вот он, мой новый враг номер один.

Льюис кашлянул и наклонился, чтобы поднять свою трость — её он выронил, когда ловил меня.

— Говорите, Бадди вам передал насчёт обеда?