Чужая война

Нет, мне, конечно, ещё не нужна была помощь посторонних, чтобы раздеться, но моя помощница обладала поразительным и немного сюрреалистичным, чисто женским свойством ничего не зная всё прекрасно понимать и тем самым наводить на верные мысли. Вроде и странно, но я к ней сильно привязался за это время. Мой личный исповедник, психолог и химик-бариста в одном лице.

Я бы много отдал за информацию о том, что нас ждёт завтра. Учитывая то, что Рейланду и мне было известно о Сауме, я мог ожидать чего угодно.

Чаще всего магический кристалл использовали как эдакое божественное удобрение, благодаря чему начинала цвести даже мебель, сделанная из древесины фруктовых деревьев. Реже для устранения природных катаклизмов: так, лет двести назад на севере Тофхельма рванул вулкан с поэтичным названием «Драконья жопа», сделав эту страну ещё более непригодной для жизни, хотя казалось бы, куда сильнее. Или, например, восточное побережье Риверкросса регулярно «подмачивало» пятидесятиметровыми волнами. Рейланд, одно время там живший, считал этот край очень весёлым — сегодня у тебя тут пустыня, а завтра днище морское.

Ещё у Саума регулярно просили богатства, бессмертия, любви женщин, оживления мёртвых и прочих вещей, которые ожидаешь увидеть в любой истории, где есть джинн. Впрочем, учитывая, что обилие бессмертных богачей, окружённых красотками, нигде не наблюдалось, что-то общее между ними всё же, наверное, было.

Вот чего точно до сих пор не было — так это просьб у Саума самоуничтожиться. В этом Ресс был вне конкуренции по оригинальности. Конечно, такое желание кристалл не станет исполнять, но, как я уже видел, имелись и другие способы его уничтожить.

Оставалось надеяться, что этот процесс займет у Кейла больше обычного часа, который уходил на то, чтобы одна из сторон стала победителем в Играх. Это и надежда на то, что Ресс не сразу догадается, что две армии идут к Сауму не для того чтобы сражаться между собой, и были по сути всем моим планом на завтра.

Кроме того это означало, что мне, скорее всего, предстояло подняться на вершину башни и там сразиться с Кейлом Рессом. Во снах это всегда заканчивалось плохо для него. У меня данное обстоятельство, как ни странно, вызывало тревогу.

Прошедший день ясно мне показал, что выводы Кейла об Играх вполне имели место быть. Насилие, ненависть, карьеризм по головам — этого на Играх было с запасом. Если бы план Ресса был чуть менее радикальным и чуть более разумным, то, может, не сразу, но после увиденного сегодня я бы точно оказался на его стороне. Однако план убить всех убийц, чтобы больше никто никого не убивал, меня категорически не устраивал.

Впрочем, как и в принципе убийство другого человека по какой бы то ни было причине. Я всерьёз подозревал, что люди рождаются и живут некоторое время совсем не для того, чтобы их зарубили тремя килограммами заточенного железа.

Для меня осуществление планов Кейла и его смерть во избежание оных являлись одинаково неприятными вариантами.

«Конечно, если придётся выбирать, то…». Я оборвал ход мысли, даже не желая думать о таком исходе.

Имея две такие опции, я не желал выбирать вовсе. Хотелось найти какое-то другое решение или не дойти до момента выбора. Такой шанс тоже имелся: ещё днём Хоаким отправил несколько сотен всадников прочёсывать кратер вокруг Саума. Если им удастся схватить Кейла, то ничего не будет. Игры спокойно завершат, а самого Ресса к ним больше никогда не подпустят. Мир спасён!

Но на самом деле нет. Сколько людей ни отправь — тысячу, десять или ноль, ничего не изменится. Кейл Ресс в любом случае доберётся до Саума. Я твёрдо знал, хотя ничем не мог это подтвердить, что это предопределено заранее. Иначе какой смысл был вообще меня сюда тащить и столько всего показывать?

Именно на такой невеселой ноте сон наконец меня одолел.

Спалось мне плохо. Сказался то ли общий негативный настрой, то ли мрачные предчувствия, то ли тот факт, что меня буквально окружали люди, которые ещё день назад являлись моими противниками. Пробуждение тоже вышло весьма экстравагантным: сначала рядом некоторое время гремели латами в нерешительности, а затем рявкнули так, что я испуганно вскочил и вытянулся по струнке.

— ПОДЬЁМ! — Закончив, гвардеец, на этот раз в шлеме, изображавшем голову медведя, виновато добавил: — Кхм, простите, командующий, привычка.

Возможно, я бы на него наорал, но орать на человека вдвое больше тебя в полном доспехе было не самой разумной идеей даже по моим меркам.

— Нет-нет, всё в порядке. Именно так меня каждое утро и будят.

Поправив вставшие дыбом волосы и надеясь, что безумно колотящееся сердце всё же окажется патриотом и не выпрыгнет из груди, я отправился одеваться. После чего не без удивления обнаружил в палатке Альта, который стоял в дверях с подносом в руках, умудряясь совмещать это с видом человека, которого разбудили слишком рано.

— Ваш завтрак, командующий, — бросая в меня прожигающие насквозь взгляды, сказал он.

Затем адъютант, наверное, хотел эффектным жестом поставить еду мне на стол и удалиться, пылая праведным гневом, но что-то пошло не так. Где-то на полпути к столу Альт неожиданно для себя обнаружил под ногами мой давнишний сапог и мгновенно об него споткнулся.

Надо отдать ему должное, адъютант сделал всё, чтобы сохранить в целости еду. Ему даже удалось в падении извернуться так, что поднос с содержимым оказался невредимым. Но затем Альт со всей силы впечатался в него лицом, вывернув на себя всё до последней капли.

— Мда, что-то общее у вас сестрой точно есть, — заметил я разочарованно и, оглядев масштаб учиненного разгрома, добавил: — хочу, чтобы «кофе у меня на столе» в следующий раз выполнялось менее буквально. Стол и остальное — почистить, еду с пола убрать и сходить за новой. Буду через полчаса-час.

Альт хмуро осмотрелся и, видимо, поняв, что он тут застрял надолго, поинтересовался:

— А вы куда?

— А ты бы куда пошёл на моём месте?

— Спать, — честно признался адъютант.

— Неплохо, наверное, ещё бы и поел перед этим, да?

— Ну…

— Я пошёл к своей армии, к «солнечным», очень интересно, что там происходит. А ты наведи здесь порядок!

Мои слова про интерес были чистейшей правдой — делать всё равно было нечего. Никаких новостей о успешной поимке Кейла пока не пришло, и вряд ли на их появление вообще можно было рассчитывать. Раз уж приятные вести и еда от меня упорхнули, мне не оставалось ничего, кроме как насладиться концентрированной болью и страданиями Кейтлетт, оказавшейся среди моих остолопов.

Идти было недолго, армии расположились практически бок о бок. Я опасался того, что в такую рань на месте обнаружу только кучу спящих, однако в лагере «солнечных» царило необычайное для такого времени оживление. Солдаты в полном обмундировании носились туда-сюда, словно отражая атаки некоторого противника с разных направлений. Чуть в стороне, в чистом поле группа людей со знаками различия офицеров что-то усердно копала. Решив, что ни у первых, ни у вторых спрашивать что происходит смысла нет, а нужно искать корень проблемы, я направился туда, где стояла палатка командующей.

Предположение оказалось верным, и Ноа была на месте, с удовлетворением глядя на чехарду вокруг. Мне удалось прийти очень вовремя: Миюми как раз вручала своей новой начальнице кружку с «кофе».

Отвлёкшись на моё появление, Кейтлетт рефлекторно и не глядя взяла напиток, не замечая, что тот бурлит, и жестом отпустила девушку прочь. После оказалось не так уж и просто, ведь Миюми заметила меня.

— Я так рада вас видеть! — широко улыбаясь, сказала она.

— Это взаимно. Иди по своим делам, мне… с твоей командующей надо поговорить.

— Вы мой единственный командующий, — шёпотом призналась моя помощница, прежде чем удалиться.

Не успел я умилиться, как Ноа всё испортила, начав сочиться ядом:

— О, припёрся. Не спится? Чего надо?

— Да так, гуляю, — делая невинный вид, ответил я и поинтересовался, походя указывая на мечущихся солдат, — а что здесь происходит?