Чужая война

Во снах мне уже выпадала возможность с ними встретиться на поле боя. Всего против четверых, на пару с Ноа, но даже тогда стало ясно одно: гвардия — не просто лучшие из лучших. Это была ожившая, неумолимая стихия, само воплощение Тофхельма, его гор, скал, упорства, стойкости и неумолимости.

Оглядевшись и оценив имеющиеся силы, я понял, что вступление в бой гвардии поставит точку в этом противостоянии. Нас было слишком мало даже для того, чтобы справиться с солдатами Ноа, если бы те снова полезли в бой, ни о каком противостоянии с королевской гвардией в таком случае и речи не шло.

— Да это же сам Галлен! — с удивлением воскликнула Ноа, прищурившись.

И вправду, во главе колонны гвардейцев шёл никто иной как Анри Галлен в крайне странном нагруднике. Только когда он подошёл ближе, я понял, что меня смущало — это и не было нагрудником вовсе.

— Он же кирасу задом наперёд надел! Ха-ха-ха! — первой успела сказать Кейтлетт, посмеиваясь.

Пока она и другие «лунные» упивались смехом, ко мне подошёл Леон и тихо шепнул:

— Надо что-то делать, они нас втопчут в грязь.

Не я успел ответить, а «что-то» начало делаться само по себе, вопреки всем правилам и нормам.

— Наши идут! — радостно крикнула Миюми, указывая на ещё две колонны.

Похоже, Ноктим и Эльт, заметив передвижение противника, спешили к нам на выручку. Совершенно непонятно было, что именно они собирались противопоставить гвардии, но всё равно приятно.

Не прошло и пяти минут, а вокруг меня началась новая схватка, пока только словесная, но до рукоприкладства явно было недалеко. Дождь к тому времени совсем прекратился, поэтому ругани ничто не мешало. Ругались буквально все со всеми.

Кейтлетт в полный голос собачилась с Галленом, игнорируя то, что офицерам таким перед солдатами обычно не положено заниматься. Гоа Эльт и Лой Ноктим на повышенных тонах выясняли, кому принадлежала идея отправиться ко мне на выручку, кто первым пришёл, кто первым отдал приказ выдвигаться и так далее. Даже спокойный обычно Леон и тот нашёл с кем поругаться, отыскав невесть что забывшего на поле боя Лоя Шинку, которого уже вовсю обвинял во всех смертных грехах и алкоголизме. Сами солдаты двух армий, выстроившись в две параллельные прямые, солдаты, разделённые едва ли десятью метрами расстояния, обменивались малоцензурными ругательствами.

Я же стоял и взирал на это, абсолютно не понимая, что происходит. Ладно рядовой состав или Эльт с Ноктимом, они не знают, но Ноа и Леон же в курсе произошедшего! Что все эти старые дрязги, споры лишены всякого смысла и думать надо не над этим!

— Да что вы все делаете?! — весь в недоумении от происходящего прокричал я, да так, что заставил умолкнуть всех вокруг.

На меня разом устремилось множество осуждающих взглядов, будто им сильно помешали.

— Реликвии похищены безумцем, а вы выясняете, словно бабки у подъезда, чьи огурцы вкуснее? — продолжил кричать я, пытаясь донести до окружающих очевидную истину. — Оглянитесь вокруг: Ресс вот-вот разрушит ваш мир, а вы стоите и тратите время на ругань! Нет, понятно, конечно, что лучше спорить сегодня, потому что завтра Игры завершатся навсегда, но, может, мы постараемся это предотвратить?!

— Командующий, почему вы так уверены, что Ресс собирается сделать именно это, а не просто работает на Тофхельм? — холодно осведомился Леон, всем видом выражая сомнение.

— Вы обвиняете нас в том, что ваш шпион работает на нас? — желчно бросила Ноа.

— Это ваш шпион, который внедрён к нам! — возразил граф.

Кажется, всё снова было готово взорваться руганью или чем посильнее, но мне удалось это предотвратить почти что в последний момент:

— Заткнулись оба! Пока вы тут выясняете, чей там Ресс, он преспокойно идёт к башне!

— Не смейте меня затыкать, я — уши короля! — взвился Леон.

Мне очень хотелось сказать, какая конкретно сейчас часть короля граф Сайрас, но это было бы вопиющим неуважением к королевской заднице.

— Не груби мне, грязный выскочка! — сказала Ноа, на которой после нашей драки чистого места не было.

— А-а-а-а! — простонал я. — Вы оба невыносимы. Если считаете, что Ресс работает против вас, так помогите его остановить. Там с него и спросите, чей он, все вместе!

Именно в этот момент в разговор влез Галлен, который прежде лишь наблюдал за происходящим, как паук из уголка своей паутины, очевидно, надеясь воспользоваться происходящим в своих интересах. А его интересы всегда касались лишь одного — преумножения собственного величия. Вот и сейчас, не состоявшийся «великий спаситель Тофхельма» решил сыграть на патриотизме:

— Я запрещаю подобный союз! Это предательство родины!

Это было настолько тупо, что у меня вдруг закончились слова. К счастью, меня выручила Ноа:

— Конечно, запрещаете, ведь вы с Кайлом Рассом заодно! О чём вы с ним шушукались пару дней назад?

— Возмутительная ложь! — возразил Анри категорично. — К тому же мне, как прославленному командующему, защитнику Тофхельма, не нужно ни в чём оправдываться!

— Мой адъютант видел ваш разговор, — напомнила Кейтлетт, но уже не так уверенно как прежде.

— Ваш, с позволения сказать, адъютант — ленивый лоботряс, которому не место на Играх! — ответил Анри с нескрываемым презрением.

— Если это не так, Галлен, то почему мы с вами здесь разговариваем? — По растерянности у него на лице мне стало понятно, что он абсолютно не понял моего вопроса. — Сегодня вы атаковали внезапно, имея преимущество вообще во всём, с гвардией за спиной. И тем не менее битва только стараниями Ноа не закончилась для вас поражением! — Видно было, как каждое моё слово раздражало Анри всё сильнее и сильнее, потому что выводило того на чистую воду. — Вы же совсем не идиот, даже напротив. Своё прозвище, не «петух», а другое, вы заслужили по праву: умом и подлостью, но всё же. А тут вдруг взяли и отупели? Сколько раз за сегодня мы, «солнечные», могли отступить к Сауму? Потому что нам позволяли это сделать! — эту фразу я адресовал уже не Галлену, а вообще всем собравшимся, но после снова вернулся к «петуху». — Вы ведь даже с гвардией сюда припёрлись исключительно затем, чтобы вынудить нас побежать! Даже сейчас вы делаете всё, чтобы «лунные» и «солнечные» сразились ещё раз, но уже вблизи башни. Не самый логичный поступок, учитывая, что обе реликвии у меня, а это победа.

На Галлена устремилось множество вопросительных взглядов, в которых бурлило подозрение по поводу происходящего. Я же решил высказать свои мысли напрямую.

— Но вы-то знаете, что реликвии на самом деле не у меня, а у Ресса. Что он вам пообещал, Анри? победу надо мной? Славу спасителя родины? Поверьте, вы не получите ничего.

Надо отдать ему должное, что ответить Анри Галлен придумал почти мгновенно, пускай и не был чрезмерно оригинален:

— Голословные обвинения. Неужели вы так низко пали, Рейланд? Я был о вас лучшего мнения.

— Это вряд ли! — сообщил Альт Цион, который как раз с какой-то книгой в руках продирался сквозь солдат к нам.

Только заметив его, а затем и книжку, Галлен побледнел и взвизгнул:

— Схватить его, этот предатель похитил важные документы из штаба!

— Это никакие не документы, а ваш дневник, — возразил адъютант. — Я всё думал, что за книгу вы постоянно таскаете с собой, куда бы ни пошли. На совещании, у себя. Даже к нам, поорать, вчера вы прибежали с ней! Удивительно! — он усмехнулся. — Хотя нет, учитывая содержимое, я бы тоже носил такое при себе непрерывно, даже в бане.

Анри собирался подскочить к нему и отобрать дневник, но путь ему преградила Ноа.

— Альт, ты его уже прочитал? Дневник в смысле, — спросила она.

— О да! Тут масса… неинтересного, — Альт скривился, а затем подленько ухмыльнулся. — Но одна запись за позавчера меня очень, м-м-м, поразила. Кхм… — Адъютант выразительно прочистил горло и зачитал вслух: — Имел разговор с «К.Р.» Его предложение интригует: я даю ему реликвии, а он мне победу над неудачником Рором на блюдечке. Хочет восстановить репутацию. Надо подумать над тем, как получить наибольшую выгоду из этой сделки.