Чужая война

— Капитан, что с вами? — На самом деле, мне даже не надо было ничего спрашивать, чтобы понять, что тут произошло.

— Ваше приказание выполнено, командующий!

Я окинул его долгим взглядом и не стал уточнять, что это и где этот ров расположен. Оставалось надеяться, что где-нибудь он нам не будет мешать проигрывать.

— Великолепно, свободны.

— Рад стараться! — отсалютовал Эльт и вышел прочь.

— По-моему, вы не слишком рады… — с сомнением заметила Миюми.

— Конечно, нет, ведь я ему запретил что-то где-то копать.

— Но он ведь стара-а-ался, — сообщила девушка с умилением. — Гоа мне столько рассказал, пока ждал вас, про этот ров…

— Миюми, нам с тобой давно пора поговорить о кое-чём более важном…

Я имел в виду что угодно, кроме рвов, но, кажется, она поняла меня как-то превратно.

— Конечно, ради вас что угодно! — сказав это, девушка принялась решительно собирать мои вещи.

— Ты что делаешь? — удивлённо осведомился я.

— Ну вы же хотели… — моя помшница запнулась. — Ой! А что вы хотели?

— Не обсуждать окопы, рвы, брустверы, лунный заговор, последнюю редакцию днд, новости моды, и конечно же всё что хотя бы отдалённо их напоминает, — перечислил я. — Идёт?

— Д-да, — немного разочарованно ответила девушка, кажется, ожидавшая чего-то другого, и уточнила: — а что такое окоп?

Это был неожиданный вопрос, учитывая, что в моей речи содержалось много других не менее загадочных для моей помощницы вещей.

— Не важно. Не бери в голову.

Неожиданно мне на глаза попались те две вещи, из-за которых и был весь сыр бор. Щит Луны и скипетр Солнца.

Больше всего щит Луны напомнил мне крупное блюдо, покрытое странным, но уже знакомым по приключениям в горах орнаментом. Концептуально — те же самые закорючки. Однако в отличие от них эти казались не более чем рисунком. Где-то на интуитивном уровне я знал, что это просто закорючки, ничего в себе не таящие. Хотя, наверное, должны бы — не просто так же их сюда поместили. Просто смысл давно забыли.

«Хотя-я-я, может, и не забыли!» — вдруг догадался я.

— Миюми, ты знаешь, что это символы?

Как и ожидалось, моей помощнице даже не потребовалось показывать, что же имеется в виду:

— Это язык богов, создавших реликвии.

— И что пишут боги?

— Ну, изначальный смысл утерян…

— Ожидаемо… — тихо буркнул я. — Так что там про смысл?

— Ну, здесь описывается история бога, который создал щит Луны, — рассказала моя помощница.

— Да? Хм, какой-нибудь кузнец?

— Нет! — неожиданно твёрдо возразила Миюми. — Это был великий правитель, мудрый и добрый. Ему хотелось защитить свой дом во что бы то ни стало. Но чем больше он для этого делал, тем меньше это нравилось его жителям. Дошло до того, что враги им угрожавшие стали людям милее, чем правитель, стремившийся их защитить. Они свергли его и казнили как тирана, оставив щит в назидание потомкам.

— Типичная на самом деле история, — заметил я вскользь и указал на щит, — так что с ним-то? Или свою страну хотели защищать одной этой железякой?

— Не железякой! — возмутилась девушка с нотками религиозного фанатизма в голосе. — Это могущественный артефакт!

У меня на этот счёт были большие сомнения. Может, оно так и было. Когда-то очень давно. Сейчас же я видел перед собой переделку переделки переделки… и так далее очень-очень много раз.

Отложив щит, я взялся рассматривать другую реликвию. Скипетр Солнца уже побывал в моих руках ранее, хотя особого внимания тогда не удостоился — как-то не до того было. Однако сейчас меня обуяло любопытство. Не в последнюю очередь потому, что на этой палке тоже обнаружились знакомые мне по путешествию в горах символы.

Так же, как и на щите Луны, они не выглядели осмысленным письмом, а не более чем повторением некоего орнамента без понимания сути.

— А здесь что написано? — спросил я у человека, который точно знал и был готов дать мне ответ.

— Ну… — с очень знакомым выражением лица растерялась Миюми.

— Что, изначальный смысл конечно же утерян?

— Как вы узнали?

— Догадался… — жестом я пригласил свою помощницу начать рассказывать. — Так что там со смыслом-то?

— Здесь рассказывается история бога, создавшего этот скипетр.

— Какой-нибудь жадный до денег прохиндей? — и снова я не угадал.

— Не совсем. Это был правитель, желавший добра: чтобы все были сыты, хорошо одеты, счастливы. Ему действительно нравилось золото, но только потому что оно позволяло сделать людей счастливыми.

— И что пошло не так?

На самом деле, мне очень хотелось заметить это с большим сарказмом — слишком уж очевидно было, что ничем хорошим подобные идеи не заканчиваются, но я решил не мешать Миюми.

— Люди обленились и хотели получить всё больше и больше, вообще ничего не предлагая взамен, — рассказала девушка. — Они перестали верить в своего правителя и начали считать богами уже себя, а всё происходящее — само собой разумеющимся. Когда к ним пришла беда, люди, наивно полагавшие, что им ничего не грозит, даже не пытались защититься… Гуляя по опустевшим руинам, правитель отдал свой скипетр последним выжившим и, виня себя во всём произошедшем, ушёл скитаться по миру.

— Типичные люди: чего не им дай, всё будет мало. Так, стало быть, эта палка — символ бога процветания? Так сразу и не скажешь…

Выглядел скипетр Солнца и вправду неказисто. Так же, как и другая реликвия, это была переделка переделки и так далее очень-очень много раз.

— Неужели ради этих безделушек люди готовы рисковать, бегая под пулями?

Вопрос был, прямо скажем, не «рейландовский», но так как услышать меня могла только Миюми, я не очень-то переживал по этому поводу. Да и вообще не сильно рассчитывал на ответ.

— Они очень важны — это дар богов! — ожидаемо возмутилась моя помощница.

Осторожно ковырнув ногтем деревянную рукоять скипетра, я убедился в том, что на лаке боги определённо сэкономили, и его неплохо было бы обновить.

— Что вы делаете? Это святотатство! — она решительно отобрала у меня скипетр, сразу бросившись проверять, всё ли с ним в порядке.

— Прости. Не надо было мне в это всё лезть…

В конце концов здесь раз в два года происходит крайне брутальная версия Олимпиады, и пара якобы магических предметов определённо не самое странное в этом всём. И это если не вспоминать про те вещи, которые мне повстречались в горах или того же Рубинового рыцаря.

— Почему вы не верите в богов? — вдруг спросила Миюми. — Вы ведь стольким им обязаны!

— Мдэ? — удивился я тому, что, оказывается, кому-то задолжал.

— Каждая ваша победа — это их дар! — фанатично заявила девушка.

— У меня иной взгляд. Более честный.

— В смысле?

— Ну, смотри. Ты же видишь вокруг кучу людей, так?

Миюми, словно ответственная школьница перед экзаменом, кивнула.

— Говорить, что победу им «даровали» боги, — это сильно принижать их труды.

— Боги награждают тех, кто старается! — стояла на своём девушка.

— Ты мне только что рассказала очень похожую историю, в которой стараться по итогу перестали вообще все, — напомнил я. — Ничего не имею против богов, но мне кажется, сейчас на Играх есть только люди. Победы и поражения — это лишь их заслуги и ничьи больше.

Не желая больше спорить — вся эта теология вызывала у меня изжогу — я оставил реликвии на попечение Миюми и медленно переместился за свой стол, где заметил не только поднос с ужином, но и свежий номер «Вестника Войны».

И хотя брать эту мерзкую газетёнку мне абсолютно не хотелось, любопытство, что в ней написали по поводу моей пропажи, взяло надо мной верх. Мои руки сами открыли её, мгновенно заставив меня об этом пожалеть.

Глядя на заголовки, оставалось надеяться, что все хвалебные некрологи просто были написаны в более ранних выпусках. Ну, или просто в редакцию «Вестника» прибыла свежая партия бутиратов:

«Релайнд Рор не моллюск, а скользкий проходимец?»

«Сообщество Женьвьенских ветеранов выступило с заявлением о сексуальном давлении по отношению к ним от некого командующего Риверкросса».