Страница 4 из 56
— Согласен. Извини. — Уже не первый раз она предъявляет мне эту претензию. И правда, пора бы привыкнуть.
— Да ничё... — Девчонка неожиданно смягчилась. Похоже, была настроена на спор, но моё извинение её немного обезоружило. — Что ты хочешь сделать?
— Для начала обрати внимание на план помещения. Помнишь, как мы заходили?
— Конечно.
— Тогда вспомни, что в первую очередь привлекло наше внимание. Какие указатели, какие двери, какие следы предыдущих рейдов. А куда ты, наоборот, не смотрела. Постарайся предсказать их движения и шаги. Так же учти, что варщики, скорее всего, при обыске разделятся. И пойдут одновременно по двум маршрутам. Значит, ловушки на них тоже должны сработать примерно одновременно.
— Типа того плаката с собаками на входе? Сразу в глаза бросается.
— Вроде этого да. Только нам нужно чтобы их привлекла не случайная собака на плакате, а кое что другое.
— Что?
— Для начала закрой все дверцы у шкафчиков и поставь коробки аккуратно. И замети мусор куда-нибудь в уголок. Чтобы с улицы через окно казалось, что здесь ещё никто толком ничего не искал.
— А как заставить их отвернуться от какого-то места?
— Ну например... Вспомни, что заставило тебя отвернуться совсем недавно.
— Фу-у-у... — Девчонка покосилась на коробку с застарелыми фекалиями.
— Именно.
— А если просто бедолаги какие-нибудь залезут? Или жоры?
— Таких просто отпугнём. Приступай к коробкам, не отвлекайся. У нас мало времени...
Потратив на остальной инструктаж и подготовку засады остаток светового дня, я торопливо собрал свои припасы и инструменты обратно в рюкзак:
— Всё, до рассвета уже никого не ждём. Пойдём, перекусим трофеями.
— Только смотри печенюшки не зажми! Я видела, что они там были у этого мелкого!
— От тебя ничего не утаишь.
На крышу бывшего сетевого супермаркета, к которому был пристроен небольшой зооцентр, проще всего было попасть по пожарной лестнице снаружи. И уже когда я залезал по ней вторым, от ступеней, ведущих под землю на другой стороне Боровского шоссе, отделилась пара тощих теней. И торопливо заковыляла в нашу сторону.
— Почуяли, твари... — Кира помогла мне перевалиться через парапет. — Чё-то они рано, солнце вон ещё даёт свет чуть-чуть.
— Тут тень от домов. Всё-таки они не настолько абсолютно боятся ультрафиолета. Давай помолчим, а то тут не особо высоко. Ещё полезут следом...
Ночные жоры недовольно поворчали где-то внизу ещё несколько минут. Но, к счастью, у них не хватило ума использовать дополнительные конструкции для того, чтобы допрыгнуть до нижних перекладин стальной лестницы. И вскоре они отправились прочь, сновать по тёмному городу в своих непонятных поисках.
Пока мы ужинали, Кира то и дело порывалась что-то сказать. Но каждый раз, резко набрав воздуха, задумывалась и не решалась начать. Но чуть позже всё-таки отважилась. И всё-таки прошептала свой осторожный вопрос тогда, когда мы закончили с торопливой трапезой.
— А что ты имел в виду, когда говорил, что варщиками командует вовсе не подросток?
Теперь мне стала понятна причина её нерешительности. После того, как мы ознакомились с содержанием останков документов, найденных моряками в питерском полярном институте, у нас уже был шанс побеседовать на эту тему обстоятельно. Но девчонка никак не решалась затрагивать, как ей казалось, столь чувствительную для меня тему. И в целом, пока мы с крюками, бесами и партизанами организовывали оборону от будущих штурмов, она держалась в сторонке. Постигая вместе с Майкой премудрости оказания первой помощи под руководством Веры. Или училась удить рыбу вместе с Громом и его подручными. Охранник крюков, как выяснилось, почти всё детство проводил летние месяцы с дедом — заядлым рыбаком. И неплохо разбирался в тонкостях такой тихой охоты.
Лишь однажды, по пути сюда на юг, Кира едва коснулась этой темы. Когда мы проходили мимо сгоревшей Меги, она вспомнила про мой странный паралич, приключившийся в толпе жор. И, покосившись в сторону того пустыря, где на нас наткнулись шмели, пробормотала себе под нос что-то вроде «ну теперь-то понятно...».
Вопрос про личность Хайзенберга вёл к обсуждению этих документов самым непосредственным образом. И я постарался дать ей понять, что готов к тому, чтобы обсудить с ней все её сомнения, ответив спокойным и доброжелательным тоном:
— В документах упоминаются четверо испытателей. Первого ты знаешь. Второго тоже.
— Это, наверное, Че. Да?
— Очевидно. Это именно его моряки искали в районе Зеленограда, когда юнга куда-то запропастился сразу после дела в Вегасе. Там есть филиал этого биологического центра, который упоминается в документах.
У фасада супермаркета раздалось резкое хрюканье. И парное шумное принюхивание.
Недовольно покосившись в сторону края крыши, Кира завернулась в спальник. И, недолго поразмыслив, всё-таки подсела ко мне поближе, чтобы шептать можно было ещё тише.
— Значит, думаешь, Хайзенберг тоже взрослый?
Я поднял нижний край маски, когда принимал пищу. И сейчас почувствовал на щеке её тёплое дыхание.
— Если бы в мирное время он был несовершеннолетним преступником... Вроде Джоя, Роба или Грома — ему придумали бы соответствующую кликуху. И если уж брать тот сериал... То он был бы скорее Пинкманом. Но его прозвали как пятидесятилетнего учителя химии, ступившего на скользкий путь криминального бизнеса. Который сам взял себе в качестве псевдонима фамилию учёного.
— Ясно... — Девчонка положила подбородок на колени и задумчиво наморщила лоб. — А кто тогда четвёртый? Который там типа из какой-то контрольной группы.
— Может Чёрный Жора? Кто знает... — На ум пришла только одна легенда, которая была похожа на то, что выжившие дети рассказывали обо мне или о предводителе северных партизан.
— Он же вроде где-то далеко. Не в Москве и даже не в Рязани...
— Потому он и не в основной экспериментальной группе, наверное. Нас с Че держали тут. Меня рядом с Митино. Его — в Зеленограде. А Хайзенберга, наверное, где-то здесь, на юге. Может, тут тоже есть какой-то филиал этого биоцентра. Только совсем секретный.
Помолчав, Кира осторожно придвинулась ещё ближе. Совсем вплотную.
Немного посопев у меня над ухом, девчонка решилась продолжить деликатную тему:
— А ты помнишь, с какой именно целью проводились эти исследования? — И не стерпев, тут же выпалила второй накипевший вопрос горячим шёпотом мне прямо в ухо. — И что ты вообще помнишь о том, как попал туда?
Чуть повернувшись, я встретил её взгляд. Широко раскрытые глаза горели острым любопытством.
Отвернувшись, я посмотрел на звёзды и легко улыбнулся:
— Как говорится, я был молод... И мне нужны были деньги...
— Много платили за участие?
Я кивнул:
— Ты вот меня то и дело пытаешь, где я работал до всего этого горького катаклизма, который мы тут наблюдаем... Так вот — нигде. В нормальной жизни моя профессия была не очень нужной. По крайней мере, за ту оплату, которая помогла бы мне сохранить семью и дом.
— Значит, всё-таки, ты был учителем... — Кира легонько хмыкнула. — Сохранить семью... По крайней мере ты помнишь, что был в разводе, как там написано.
— Уж лучше бы забыл. Так себе воспоминания.
— И чё... Жена ушла, потому что денег не было? Ты, конечно, извини... Но это тот ещё поступочек...
— Как бы то ни было, я здесь. А она... В лучшем случае бродит где-то по Питеру в поисках пропитания. Или тоже где-нибудь в метро...
— Фу... Ну и поделом. Как можно своего мужика из-за каких-то денег швырануть... Вообще...
Я покосился на возмущённую девчонку. Похоже, она говорила искренне. Ладно. Не буду уточнять, по какой именно причине её отец тоже предпочёл жить отдельно.
— В общем, важно то, что это я всё помню. И про то, что планировал принять участие в эксперименте, и про развод... Но до недавнего времени я точно так же был уверен, что этой зимой Белла всё ещё жила со мной. В Митино. Пока в наше убежище не заявились шмели. В том самом биоцентре... Где, похоже, я всё это время обитал один. В полубессознательном состоянии... — Я продолжать смотреть на Киру и, как только она взглянула на меня в ответ, озвучил ту мысль, которую моя собеседница никак не решалась воспроизвести сама. Ту идею, что явно немного настораживала и пугала её. — В состоянии тупого жоры.