Страница 10 из 56
— Ну этот-то тоже далеко не убежал. — И уголок её рта тронула кокетливая улыбка. — И хорош уже прибедняться, Пафнутий! Боевые шрамы всегда только украшают мужчину.
Глава 5. Охота на лис
Трофейная экипировка заражённого полицейского оказалась неполной. С ремня соскочила радиостанция, фонарик и выпал запасной магазин. Пистолет, лишённый ухода в течение полугода, пришёл нерабочее состояние. Я еле-еле смог сдвинуть затвор. Но разобрав один из заряженных в него патронов, убедился, что порох остался сухим. По затопленным тоннелям сержант не шлялся.
— А если патроны намокли, их можно как-то высушить? — Оставшиеся семь пуль Кира под моим руководством вставляла в трофейный «Макаров», доставшийся нам от вчерашних курьеров. Кроме того, в один из нагрудных карманов куртки она припрятала перцовый баллончик. — Не знаю... Феном, там, или на батарее...
— Угу... Над костром, как носки. Вот сюда нажимай, чтобы легче влезали. — Я поправил её движения, коснувшись вспотевших ладошек. — Нельзя, в общем.
— А почему? Ну понятно,что над огнём нельзя. И фен щас некуда включить, кроме как в бункере у Ивана... Но на солнце, например. Чё такого-то?
— К пороху в патронах добавляют специальные составы, которые препятствуют детонации. При сушке они испарятся. И при выстреле порох не сгорит, а взорвётся. Как в моих свинках.
— Щас не поняла... А какая разница?
— Разница в долях секунды. Но взрыв порохового заряда может повредить и ствол и стрелка. А пулю плавно выталкивают продукты горения, а не детонации.
— Как всё непросто... Всё, это максимум? — Девчонка продемонстрировала полностью снаряжённый магазин.
— Так точно. Поставь на предохранитель. — Я указал на соответствующий рычажок. — И, кстати, это ещё одно обстоятельство, которое наводит меня на мысль о том, что мы имеем дело с очень опытным человеком. Обе пушки, которые успели выстрелить, именно сжигали порох. Не взорвалась ни одна. Тот, кто снаряжал картузы, знал, что делает. Идём.
Стараясь не отходить далеко от Боровского шоссе, служившего нам ориентиром в малознакомом районе, очень скоро мы вышли через пустые дворы к конечной транспортной станции. Не то Солнцевская, не то Рассказовская. Десятки синих городских и междугородних автобусов навечно встали здесь после последнего трудового дня во всём мире.
Почти все машины были целые. Во всяком случае, их никто не жёг. И интенсивных боёв за эту станцию не было — следов от пуль или взрывов тоже не видно. Должно быть, топливо слили ещё в первые дни. И с тех пор ловить тут особо было нечего. Только окна побили. И потом поснимали колёса — должно быть, в поисках подшипнико, когда в моду вошли рогатки. Тяжёлые гайки тоже шли в дело, хоть и не обладали настолько хорошими аэродинамическими свойствами.
Проходя мимо одного из спящих синих гигантов, Кира заглянула внутрь через раскуроченную дверь:
— А мне вот нравилось на наземном транспорте по городу ездить. Интереснее, чем в метро. Особенно в центре. Люблю автобусы.
— Наверное, тебе не приходилось делать это каждый день по несколько раз в часы пик? У тех, кому приходилось, отношение к ним ровно обратное.
— Ну да... У меня всё, что надо было рядом... — Девчонка задумчиво подёргала носом, наморщила лоб и потянула меня за рукав. — Слушай! А может, мы всё-таки найдём ту гостиницу, про которую он говорил? Она же явно где-то недалеко... Какой-то элитный посёлок. Тут на юге их не так уж и много, наверное...
— Обязательно найдём. Но не сейчас. Рискованно. Мы слишком мало о них знаем.
— Но там же...
— И мы не сможем обеспечить эвакуацию пленниц. Этим займутся бесы и партизаны. Уже скоро. Не переживай.
— «План Б»?
— В том числе.
Получив ответы, Кира всё равно продолжала морщиться от тяжёлых размышлений:
— Я вот ещё чего подумала... О том, что не так близко от нас... Допустим, мы узнали, где именно эта школа — в Ульяновске или в Саратове. А как мы туда доберёмся? Пешком — это же, наверное... Месяц идти, да?
— По незнакомой местности, в современных условиях... Гораздо дольше.
— Но ты же что-нибудь придумаешь?
Я отнюдь не был уверен в том, что смогу найти лёгкий путь отсюда до средней Волги. Разве что если крюки сведут нас со своими рязанскими клиентами, мы сможем проделать первые двести километров маршрута с их помощью. Наверняка десантники точно также заинтересованы в поиске лекарства, как и мы. Среди курсантов-первокурсников точно уже есть те, кого уже постигла судьба Ромки. И, судя по тому, что мы о них знаем — они вполне договороспособны.
Но как далеко они сами продвинулись дальше на юг и восток? И что нас ждёт там? Этого я не знал.
В любом случае, передавать эту неуверенность своей спутнице нельзя. Даже если ты попал в тупик, ставить об этом в известность тех, кто от тебя зависит — бесполезно и вредно.
— Ты же меня знаешь. Мне просто нужно немного больше информации. И я обязательно что-нибудь придумаю.
Лицо девчонки, наконец-то, разгладилось. Легко улыбнувшись своим мыслям, она, кажется, посмотрела на меня даже с какой-то гордостью.
— А что ты хочешь ему сказать? Этому Хазенбергу.
— Я не буду с ним говорить. Ты будешь.
— Чего-о?
— У тебя голос больше похож на мальчишеский. Но постарайся говорить погрубее.
— И чё я ему скажу?
— Да примерно так... Скажешь ровно то, что он ждёт. Координаты прикопа с норэфедрином.
— А откуда я их возьму?
— Мы его сами сейчас и сделаем. У меня всё с собой. А до шести времени ещё много.
— Ага... — Вместо удивлённо вытаращенных глаз тут же образовались хищные узкие щёлочки. — Засаду там устроим? Типа по законам первобытного военного времени, да? Тогда рассказывай, чё-как. А то опять тут мне со своей таинственностью...
— Засады не будет. Я не думаю, что забирать сырьё он явится лично. Даже складмены его ни разу не видели. А кто-то из них уже давно должен был проверить своего шеф-повара на вшивость и сделать то же самое, что хочешь ты — засаду возле клада. Хотя бы просто из любопытства. Но нет. Никто не видел. Значит, либо он забирает не сам, либо хорошо умеет выкупать такие западни заранее. И наказывать тех, кто покусился на его анонимность. Не стоит недооценивать этого человека.
— Так мы что, просто так отдадим ему эту собачью противопоносную микстуру? Зачем?
— Это страховка. На случай если мой основной план не выгорит. В этом случае Хайзенберг или его ближайшие подручные по-прежнему должны быть уверены, что мы всё ещё ищем склад где-то в Саларьево. И что поисковая экспедиция того складмена, что сейчас висит в ветеринарке, увенчалась успехом. — Заметив лёгкое раздражение на лице своей спутницы, я поспешил познакомить её с деталями основного плана. — Если сейчас мы найдём вон на той парковке пару автомагнитол со встроенным радиоприёмником, то из них я смогу собрать примитивный пеленгатор, который можно будет запитать от батареек из моего тайника. И пока ты будешь принимать от него подтверждение координат, я определю в какой стороне от нас находится второй «уоки-токи». Радиус действия у них небольшой.
— То есть... Мы сможем найти эту его мобильную лабораторию уже сегодня?
— Вряд ли он тут везде на ней рассекает. Опасно. Привлекает лишнее внимание. Скорее всего, вторая рация у того, кто принадлежит к следующему кругу его подручных. Про которых складмены не в курсе. В любом случае — мы продвинемся к цели ещё на один шаг.
— Окей... — На лице девчонки снова нарисовалась оптимистичная улыбка. — Покажешь, как ты будешь делать этот... Пеленатор?
— Пеленгатор. Покажу.
Среди вереницы машин, припаркованных вокруг многоэтажных человейников, нужные приёмники нашлись достаточно быстро. Засев на широком заднем сиденье роскошного внедорожника, я приготовил мультитул, изоленту и моток медного провода.
— Примотай батарейки сюда пока что. — Раскрутив один из приёмников, я прикручивал к магнитной антенне штырь, срезанный с капота, комментируя процесс. — Суть в том, что мы настроимся на частоту этих игрушечных раций. И попробуем поймать ответный сигнал сочетанием антенн — магнитной, штыревой и рамочной. У магнитной антенны самый слабый приём вот здесь, с торцов. А самый сильный — в виде восьмёрки по сторонам от вот этой обмотки. Видишь?