Не попал!

Это очень плохо, что ты мне рассказала все это, Хаасе. Мне придется сообщить все наверх. С этим не шутят. Враги богов должны быть убиты, не важно сколько прошло лет. — Говорила та, кого Хаасе больше никогда не вспомнит голосом, который не может принадлежать никому.

Фея находилась в смятении. Она всего лишь решила спросить совета а на деле все сделала лишь хуже.

— Знаешь, есть вариант его спасти. Только запомни мои советы и никому их не говори. Ты светлая, к тебе априори есть доверие, боги чтут службу и не полезут к тебе в голову. Не делись ни с кем, поняла? Помогаю только по старой дружбе! Тогда слушай…

Пока что все шло ровно по плану. Она случайно выдала секрет, который не стоило говорить, и она же все исправит. И кто знает, может это даже пойдет парню на пользу? Многие феи после такого возвращались с совершенно поменявшимся характером. В общем, все на что могла рассчитывать Хаасе, это на лучшей исход.

— Мы выслушали уважаемого Сандана. Достоин ли жизни потомок человека, что убивал восхвалявших богов шаманов, народ отвращал от веры в него, а идолы украл?

— Нет! — разнеслось громогласно по всей сети пещер, от чего Лисса проснулась а потом вновь вырубилась от давления сил.

— Но, может, следующий свидетель сможет сказать больше или наоборот, оправдает? Может другой потомок этого человека провел жизнь в поиске прощения и вернул все назад? Следующий свидетель! — Играл на публику Мудрейший Старец, когда всем и так было все понятно. Но не в правилах богов оканчивать все быстро. Каждый должен высказаться.

— Я, Амон, буду говорить следующим!

В слушавшем весь этот бред Косте постепенно из апатии рождалась ненависть. Даже если это все и было, он здесь не причем! Как этот суд вообще может быть справедливым? Как его вообще могут судить?

Но стоило ему пытаться подать голос, как его затыкали очередным взмахом меча. «У тебя будет время высказаться, червь», говорили ему. Боги — дерьмо, попадание в другой мир — тоже! Пропади пропадом тот день, когда он во все это влез! Верните его обратно в ту точку, чтобы он послал Мелиссу куда подальше! Лучше жить скучной жизнью чем выслушивать от старых теней то, что его никак не касается!

Гарем, спокойная жизнь, магическое средневековье? Надо было переставать мечтать о бреде, который ему не был доступен с самого начала. Костя поднял глаза на богов и те увидели взгляд, полный стали и презрения. Такие же глаза, какие были у его предков, что вершили потом погромы языческих божков даже после их исхода с Земли. Просто те не дожили до момента, когда можно было рассказать всем об их мучителе.

А больше всего презрения от него шло в сторону Хаасе. Именно она организовала этот карнавал. После ее слов все это случилось. Он ее спас дважды и это фейская благодарность? Зря он тогда не послушал то, о чем судачит чудь повнимательнее. А ведь давали ему намеки, давали, что это просто очень красивые обманщицы.

И вот он стоит здесь, а она там, держа в руках награду, что когда-то обещала ему. И даже не смотрит в его сторону, будто уже и думать забыла о том, кто ее вытащил с того света!

— Спасибо, Амон, прости ,что пришлось заставить разберенить такие старые раны. Другой предок этого человека сжег величественный храм и убил божественную реинкарнацию! Даже тела не оставил, не оставил его для вознесения в чертоги! Что вы для него хотите?

— Смерть!

К оставшимся двум Костя даже не прислушивался. Он ждал, когда ему дадут слово. Перед смертью он проклянет их всех. Постарается уколоть каждого. Хоть так он уйдет не совсем побежденным. Бессмысленная борьба его не прельщала — ему тщательно показали что он блоха, судом над которой искренне наслаждаются, но оторвут лапки, стоит ей начать делать что-то не то.

Они бубнели и бубнели свои слезливые истории, которые сопровождались яркой экспрессией и одновременно с этим, цинизмом. Ведь с какой жалостью один из них говорил, что ему из-за действий другого предка в тот день не принесли в жертву сотню новорожденных.

— Боги, что ушли с Земли, мы выслушали всех свидетелей. Надо дать шанс обвиняемому. Пусть попробует защитить себя. Может, пока нас не было здесь, его семья молилась за свое спасение каждое поколение, боясь божьего гнева? Может, у него есть сопоставимые жертвы, чтобы выдавить из нас хоть капельку милости?

Боги в этот момент с большим трудом сохраняли спокойствие. Константин видел, как они еле сдерживаются от смеха. Они знают, что у него ничего нет.

— Спасибо, что дали слово, пережитки веков. Учитывая, что человечество без вас до сих пор не вымерло, значит вы были ему не слишком сильно нужны… — Начал Костя и уже видел, как скривились их лица. Они хотели его прервать — парень почувствовал призрачный клинок возле своей шеи, будто ожидающий команду рубить.

Но сейчас парень чувствовал себя самым свободным человеком на свете. Он мог делать все что захочет, он мог не стесняться и не сдерживаться — ему все равно умирать.

— …И вообще я понял из ваших же слов, что я должен гордиться своими предками. До этого я знал только что мой прадед до Берлина дошел, но вы заставили меня пересмотреть мое семейное древо…

Хаасе нервничала. Вот то, что человек перед смертью решит наплевать на любое уважение, хотя бы самое формальное, в ее планы не входило. Но боги, почему-то терпели все его слова. Она видела, как призрачный меч пытается сдвинуться с места, но почему-то не может. Они что… бояться его? Этого хлюпика, которого она при желании переломит пополам? Как такое вообще возможно?

Наблюдавшая за этим же Ранхгисса, которая слишком сильно боялась за свою жизнь, тоже не понимала того, что происходит. Но в ее темном сердце садистки от того, что она видела, возникало впервые за ее жизнь по настоящему светлое чувство. Она хотела быть сейчас рядом с ним. Чтобы он, обнимая ее, словами проклинал всех а потом, подарив ей поцелуй, улетел бы с ней в сторону заката. Это было бы по настоящему волшебно…

Хаасе решила вмешаться. Иначе все кончится очень плохо. Но, благодаря этому, сейчас все внимание богов было сосредоточено в одной точке. Фея до самого конца боялась, что ее заметят, но она воспользовалась этой внезапной удачей на полную.

— Уважаемые боги. Я должна этому человеку два долга жизни. Позвольте мне проститься с ним, как подобает, прежде чем вы объявите приговор! — как-то странно звучал ее голос, не как обычно, будто что-то мешало ей нормально говорить.