Страница 4 из 74
Глава 2
Я глубокомысленно посвистел. Ничего путного в голову не пришло.
— И что это значит? — спросил я крылокоша.
— Ты мне скажи.
— Может, ты что-то перепутал? Или неправильно запомнил? Или она говорила что-то ещё...
— У меня фотографическая память, — обиделся кот. — Я помню всё с тех пор, как был неоперившимся котёнком. Например, день, когда ты попал в Сан-Инферно.
— Вечер, — автоматически поправил я. — Я попал в Сан-Инферно вечером.
— Это мелочи, — отмахнулся крылокош.
— МЕЛОЧИ? — я возмущенно фыркнул. — Бог скрывается в мелочах, — слышал такое выражение?
— А дьявол — в деталях, — отбрил Труффальдино. — Чувствуешь разницу? Я — нет.
— Но она есть, — упрямился я. — И только идиот её не заметит.
— Вспомнил, — перебил крылокош. — Ещё Кассандра сказала, что ты — идиот. По-моему, это — существенная деталь.
— А по-моему, наоборот: незначительная мелочь.
— Эй, Макс! — вдруг долетел голос из толпы.
— Чего надо? — не слишком дружелюбно откликнулся я. Никакой личной жизни, право слово...
— Долго ты собираешься сидеть на одном месте? — не унимался голос.
— Сколько надо, столько и буду, — огрызнулся я.
В конце концов, нигде не сказано, что я непременно должен ДВИГАТЬСЯ. А ведь это отличная мысль... Я буду сидеть здесь, а киллеры... А киллеры пускай становятся в очередь.
— Эй, мы так не договаривались, — возмутился кто-то другой. — За что мы платили свои кровные денежки?
— Ни за что, — ответил третий. — Это БЕСПЛАТНОЕ развлечение, ты забыл? Вот те, кто сейчас сидят у своих хрустальных шаров — те, конечно, попали... Что за удовольствие следить за жертвой, которая никуда не бежит, а только сидит на месте и чешется?
— Я не чесался! — моему возмущению не было предела. — А потирал ушибленные места.
— Имей совесть, Макс! — закричал ещё кто-то. — Я поставил против тебя золотой, отрабатывай инвестиции.
— Вот если бы поставил НА меня, — возразил я. А потом оглядел толпу совсем другими глазами. — Эй, ребята... А кто-нибудь из вас ВООБЩЕ ставил НА мою победу?
Со всех сторон раздался здоровый ржач людей, веселящихся безнаказанно.
— Ищи дурака!
— Стать Жертвой в игре с Заточчи — это верный Смерть!
— И каковы ставки? — я повысил голос, перекрикивая толпу.
— Двести к одному, — ответил какой-то доброхот. — Были бы выше, но мастер Заточчи объявил: то, что ты ПОКА ещё остаёшься в живых — досадная случайность, скоро её исправят.
Ага, — хмыкнул я про себя. — Выпустят новую партию киллеров. Апгрейженную, по сравнению с предыдущей...
И тут у меня похолодело внутри.
Вот о чём говорила Кассандра!
Её слова о том, что ночь перед рассветом темнее всего — это обо мне. То есть о том, что НАСТОЯЩАЯ охота ещё и не начиналась!
Пока что на меня спускают новичков и двоечников — или как это у них называется... Словом, неудачников. Они выступают на разогреве — дают толпе как следует завестись, начать делать НАСТОЯЩИЕ ставки.
Охотники ко мне ещё ДАЖЕ НЕ ПРИБЛИЖАЛИСЬ.
Я вскочил. Просто не мог больше сидеть. В ногах, в пояснице, и в том, что немного ниже, внезапно появился довольно неприятный зуд — словно на меня уставилась сразу сотня стволов.
И они вот-вот выстрелят.
— Труффальдино, — позвал я. — Можешь сделать для меня кое-что?
— Обречённому не отказывают в последней затяжке.
Как всегда в безвыходной ситуации, мной овладела весёлая ярость.
— Ха!
— Ну извини. Таков расклад, — промурчал кот.
— Вернись в "Чистилище", найди Розарио и скажи, что я велел заложить клуб, а все деньги поставить на мою победу.
Крылокош перестал умываться. Пушистая, одетая в белый носочек лапка так и замерла в воздухе.
— Ты шутишь, — наконец сказал кот. Зрачки его сделались узкими и глубокими, как щели в иные миры.
— Нисколько. Напротив: прошу приложить ВСЕ усилия к тому, чтобы Розарио тебя не только выслушал, но и послушался.
— Ты всё потеряешь, Макс. Мало кому удавалось выиграть пари у мастера Заточчи и его шайки головорезов.
— Моя победа войдёт в историю, — уверенно сказал я.
Эх, если б я действительно так себя чувствовал... Никто в меня не верит! Но они всё равно проиграют. Так пусть огребут. По полной.
Почувствовав прилив сил, я начал разминку. Ритмично взмахивал руками, поднимал колени, делал выпады — не забывая о правильном дыхании, которое мне очень даже пригодится.
Зрители оживились.
— Что ты собираешься предпринять, Макс? — выкрикнули из толпы.
— Подороже продать свою жизнь, ясное дело, — ответил другой голос.
— Против Охотников ему без шансов, — авторитетно высказался третий. — Лично я поставил на Пилу.
— Да твой Пила — ничто против Шаробум.
— Хвостатый Хорёк их обоих уделает...
Началась серьёзная обстоятельная полемика. В неё вступали всё новые зрители, со знанием дела высказываясь "за" или "против" какого-либо из охотников за головами.
Судя по кличкам, охотники были чем-то вроде "отряда Самоубийц" из моего мира. С одной крошечной, но заметной невооруженным глазом разницей: на Земле они существовали только в комиксах.
А здесь, в Сан-Инферно, были реальны, как... камни мостовой у меня под ногами. И столь же незамысловаты. Хватай, да швыряй.
Вот мастер Заточчи и решил "швырнуть" их в последний момент. Так сказать, на финалочку.
Я набегаюсь и устану, а почтеннейшая публика, вполне насладившись гонкой, будет мысленно подсчитывать барыши, и тоже швырять — всё новые и новые ставки.
Помахав зрителям, я взобрался на ближайший забор. С него — на покатую крышу булочной — дымок из трубы вкусно пах деревянными стружками и горячим хлебом.
Когда я скрылся из виду, толпа внизу зароптала.
Но я только усмехнулся: кто-то правильно заметил, что на улицу вышли те, кто мог позволить себе только БЕСПЛАТНОЕ зрелище. Остальным всё прекрасно видно. Так пусть наслаждаются!
Я взмахнул руками, делая вид, что потерял равновесие. На лице — соответствующее моменту выражение, в глазах — паника.
В Москве мы тоже так развлекались: видео, где паркурщик ЧУТЬ не упал, но всё-таки удержался; где видно, КАК ЕМУ ТРУДНО, набирали гораздо больше лайков.
Люди обожают сопереживать.
Темно перед рассветом, говорите?..
Так я устрою вам тёмную.
И я побежал. С разбегу взлетел на конёк крыши, не останавливаясь, прыгнул на соседнюю... Чуть не свалился, неловко заскрёб носками ботинок по стене, и всё-таки удержался.
Мастерство не пропьёшь, такие дела.
Снизу долетел разочарованный выдох. Жертва снова выжила — какая досада...