Страница 66 из 192
31. Даор
В целительском крыле было тихо. Чуткий слух Даора Кариона улавливал мерное жужжание исцеляющих заговоров, раздающееся из-за глухой стены. Здесь же, в небольшой комнатке на втором этаже, не ощущалось даже их следов. Кресло, которое предложила ему Теа, было простым и очень удобным, и если бы не ситуация, Даору бы понравилось в этом лаконично организованном пространстве. Кабинет целительницы был почти пустым: стол, три кресла, закрытый магическим замком шкаф, две сферы для зажигания огня: одна свисала над центром помещения и одна — над столом. На столе тоже царил идеальный порядок: две жесткие кисти, которые красноземельцы предпочитали перьям, висели на похожей на дерево с двумя ветвями подставке, а у корней этого дерева, ровно по центру, стояла чернильница. На стенах, полу, столе не было ни пятнышка и ни соринки.
Сама Теа не стала занимать мягкое сиденье за столом, присев рядом с герцогом в такое же кресло, как то, что занял он. Даор пристально разглядывал непростое, исчерченное морщинами, но очень энергичное лицо. Теа было не меньше шестисот лет, возможно, и больше. Она не скрывала возраста, даже подчеркивала его, углубляя естественные мимические складки на своем лице и высвечивая в крепких косах, убранных под воротник мужской накидки, контраст седины и природной рыжины. Как и всем шепчущим, тем более целителям, ей ничего не стоило оставить свое лицо безвозрастным, а волосы — огненно-красными, как в молодости, но Теа выглядела почти старушкой. Даор отстраненно заметил, что целительница — очень любопытный и весьма непростой человек, с которым стоило бы познакомиться ближе.
К тому же, хоть Даор и встретился с ней впервые, он хорошо знал ее старшего брата, Очира, который служил в Приюте раньше, а после ушел на покой, вернувшись в Нор-Хуре, столицу Красных земель. Оба они, Очир и Теа, принадлежали к древнему именитому роду лекарей Енкхтаиван — одной из не обладающих властью, но по праву имеющих фамилию семей. Об Очире Келлфер лет пятьсот назад отозвался как о лучшем целителе, какого он когда-либо знал, а о Теа, уже много позже — как о не уступающей брату ни в чем и даже его превосходящей. Теа лечила не только тело. Келлфер считал, что она почти могла бы быть целителем духа, даже не имея соответствующего таланта, так рьяно Теа вгрызалась в соответствующие практики, и одно это было достойно уважения — даже Кариона, не разбрасывающегося уважением направо и налево.
Поэтому когда он спросил у Теа про Алану, и она ответила, Даор готов был ей поверить.
— Герцог Карион, со всем почтением, я уверена в своих словах, — с достоинством, но без малейшего высокомерия произнесла целительница. — Алана в порядке. Она сильная, крепкая девочка, ее разуму не так просто навредить. Похоже, Келлан и не хотел. Сейчас не осталось и следа удара. Уверяю вас, если бы он действительно попытался сломить ее волю, и тем более преуспел в этом, она бы чувствовала себя иначе, и мы бы тоже видели это по-другому. Ей нужно поспать здесь ночь — и завтра она проснется абсолютно здоровой.
— Хорошо, — согласился Даор. — Я осмотрю ее утром.
— Вы великолепно и вовремя убрали все последствия, — продолжила целительница, и это совсем не прозвучало подобострастно: она констатировала факт, не придавая этому эмоциональной окраски. — Могу я спросить, какой техникой вы воспользовались? Это не был шепот, я полагаю?
Даор усмехнулся: целительница могла бы сказать, что ей нужно получить больше информации для излечения Аланы, и герцог, вероятно, все бы ей рассказал. Теа не задала ему ни одного вопроса о том, почему он справляется о здоровье Аланы, однако вряд ли она этого не понимала, и тем не менее, несмотря на явную собственную горячую заинтересованность, была с ним абсолютно честна. Даор знал этот жадный до знаний взгляд — и знал, как тяжело остановить себя. Это тоже вызывало уважение.
— Нет, — подтвердил Даор. — Если завтра Алана будет в порядке, я пришлю одну книгу, которую вы найдете полезной для своего развития.
— Спасибо, — приложила руки к груди Теа. — Это очень щедро с вашей стороны.
Это действительно было очень щедро. Даор не узнавал себя в этом жесте: мало кому он предложил бы что-то подобное. Но дело было не в понравившейся ему целительнице, а совсем в другом: груз, снятый ею с его души, ощущался серьезнее, чем Даор готов был признать. Если бы Алана оказалась непоправимо сломлена, это стало бы катастрофой, которую он даже не хотел себе представлять. В который раз обещая себе беречь сильную, но все же хрупкую девочку, герцог думал, с какой же поразительной стойкостью Алана перенесла все, что с ней случилось, и как же ей повезло, что щенок Келлфера был так в нее влюблен, что поспорил с собственной природой, чтобы не причинить ей серьезного вреда.
А еще сказанное Теа означало, что Келлфер будет жить. Если бы девочка сильнее пострадала от необдуманных действий Келлфера, и он, и его сын, были бы обречены.
— Теа, — обратился Даор к терпеливо ожидавшей целительнице. — Келлан очнулся?
— Нет, я его не будила, — ответила женщина, и Даору показалось, что она понимает, почему он спросил. — Мне нужны сведения от директора Келлфера. Директор Син сказал, что он осведомлен о природе происходящего с его сыном, поэтому я послала ему весточку и жду его прихода с минуты на минуту.
.
— И я уже здесь, — раздалось из-за незакрытой двери.
Келлфер вошел в кабинет быстрыми, широкими шагами и остановился в центре, переводя тревожный взгляд с Даора на Теа и обратно. И хоть Даор все еще был на него зол, все же серое, уставшее лицо, и эти нервные движения выдавали серьезное страдание этого обычно хладнокровного мужчины.
— Теа, как Келлан? — спросил Келлфер, все так же не садясь. Он обращался к ней, но смотрел на Даора.
— Благодаря герцогу Кариону жив, — ровно ответила Теа, поднимаясь. — Мне нужно больше информации от вас, директор, и тогда я смогу приняться за дело.
— Теа, оставьте нас, — попросил Келлфер.
Целительница вышла, прикрыв за собой дверь, а Келлфер сел на ее место. Даору даже показалось, что глаза друга увлажнились.
— Так ты его спас.
— Да.
— Спасибо. Ты мог оставить его в лесу и сказать мне и всем остальным, что он убил себя. Все бы поверили, ты знаешь.
— Если бы я решил его убить, то не оправдывался бы, — осадил его Даор.
— И все же спасибо, что не воспользовался случаем. Я у тебя в долгу.
— Он приказал Алане.
— В большом долгу.
— Впервые в жизни, — задумчиво сказал Даор, — дело не в долге. Не заблуждайся. Если бы он сам не оглушил себя, и если бы Алана не бросилась его защищать и умолять ему помочь, я бы не принес его сюда.