Запах ночного неба

68. Вестер

Вестер лежал на спине и смотрел в вибрирующий на ветру тканевый потолок шатра.

Увитая обезболивающими исцеляющими заговорами рука почти не горела, но когда Вестер скашивал глаза, то за равномерным белесым свечением видел не только плоть, но и часть кости, отчего покрывался мурашками. Ему очень, очень повезло, что такая сильная целительница оказалась рядом и взялась помочь ему, никому не нужному предателю. Если бы не Теа, он точно лишился бы руки — или был уже мертв.

Вестеру казалось, что демон, раньше все время звеневший холодом где-то на краю сознания, отступил, и, наконец, в его мыслях наступила абсолютная и страшная своей пустотой тишина, и в ней огненными силуэтами в темноте проступали образы, которые шепчущий гнал от себя с момента, как когтистая длань демона испепелила браслет подчинения, затем лишь, чтобы снова заполнить его волю ватной пеленой и забрать в другое рабство.

Да, раньше белый герцог хотел войны, жаждал, чтобы вся Империя провалилась в пекло, вот только тогда Империя сжималась для него до лица ненавистного Кариона и герцогов, никогда не считавших Вестера равным себе и на его собственной свадьбе говоривших с ним покровительственно, как с ребенком. А после… наверно, когда демон появился, и они заключили первую сделку, что-то внутри Вестера подчинилось этому страшному захватчику. Он слабо помнил мотивы конкретных действий — только сам факт неуемной, сжигающей ненависти и являвшегося смыслом жизни стремления освободиться. Они управляли молодым рабом жестокой госпожи, униженным, но все еще сильным, они привели его в Пар-оол — а теперь даже не вызывали отклика.

Сейчас Вестер видел произошедшее иначе: призванный им демон без усилий съедал тысячи людей и походя калечил их, как ребенок обкусывает конфеты.

Благодаря Вестеру.

Сделал ли демон и с ним что-то? Почему-то последние недели помнились как далекий, отступающий сон, а за ними мешались в неразборчивый ворох ранние воспоминания. Вестер смутно помнил, что разделил ложе с женщиной по указу демона, решившего обзавестись новым носителем, но даже не мог воскресить в памяти ее лица, словно накачался фатиумом. Мужчина пытался вернуться в своих воспоминаниях назад, туда, откуда все началось, и не мог: он словно смотрел на угольные наброски картин, совсем не относящихся к нему самому. Что именно его тогда так злило? Невнимательность Юории? Или это началось еще раньше, до нее?

Картины несчастливого, полного унижений и страха детства, озлобленной юности были словно съедены дымкой. Только одна слабая вспышка — встреча с черной розой, прекраснейшей из женщин — и снова серая пустота.

«Он подчинил меня. Он покалечил меня так же, как остальных. И я лишь был проводником».

Вестер попытался найти в этой мысли успокоение и оправдание, но не смог.

— Вестер, — заглянула в шатер Юория. — Пришел в себя?

Борясь с желанием обернуться на ее сладкий голос, не желая доставить ей удовольствия, Вестер процедил:

— Что тебе нужно?

— Ты — единственный, кто может поговорить со мной, — неожиданно печально прошептала Юория. — Мне очень нужно с кем-нибудь поговорить.

Пожалуй, из всего, что Вестер слышал от Юории, это было ближе всего к просьбе. Удивленный, он все-таки перекатился набок и поймал ее тяжелый, несчастный взгляд. Глаза Юории, обычно так ярко блестевшие, оказались красными и опухшими от слез, на руках, груди, шее, даже подбородке виднелись красные следы. Черное платье спереди отяжелело от крови. Юория дрожала всем телом, словно ее бил озноб. И все же кровь явно принадлежала не ей, хоть и была совсем свежей.

— Кто умер у тебя на руках? — осведомился Вестер.

Юория не стала ничего отрицать, но попыталась стереть багровые капли с острых ключиц.

— Апудо.

— Почему?

— Сфатион Теренер убил ее за то, что мы сделали с его сыновьями, — медленно проговорила Юория, продолжая тереть грудь. — Он поклялся убить меня тоже. И остальным плевать что на Апудо, что на меня. Они ненавидят меня… как и тебя, — добавила она с грустной усмешкой.

— Ты хочешь обсудить побег? — ухмыльнулся в ответ Вестер. — Должен тебя разочаровать. Я скован заговором, я даже руку высоко поднять не смогу, не то что шептать.

— Нет… — едва слышно ответила Юория. Она присела на край его кровати, и Вестер ощутил кислый запах металла. — Я хотела сказать, что это несправедливо. Он имеет право на ненависть ко мне, но Апудо… Я до сих пор не верю, что она… мертва. Она не заслужила смерти.

С удивлением Вестер увидел, что черная роза плачет. Это так не шло к ее гордому образу! И вызвало в груди Вестера такую бурю!

С усилием он протянул руку и положил поверх ее тонкой, испачканной кровью ладони. Юория благодарно сжала пальцы, задыхаясь от рыданий.

— Зато она умерла не рабыней. — Вестер не знал, что сказать. — Вы так подружились?

— Мне кажется, только она видела меня настоящую, — глухо прошептала Юория. — Она меня не боялась. И не боготворила. Была всегда за меня. Ей досталось в жизни, Ннамди истязал ее.

— Герцог Карион при мне убил Ннамди.

— Хорошо, — прикрыла глаза Юория. — Но только это ничего не меняет, да? Месть Теренера не вернет ему сыновей, а моя месть Теренеру не вернет Апудо.

— Ничего себе, — не сдержал удивления Вестер. — С каких пор ты начала рассуждать так?

— Я не знаю.

— И от мести откажешься? — недоверчиво протянул он.

— Нет, — покачала женщина головой.

— Ты намного слабее красного герцога.

— Но у меня есть ты.

— Не знаю, заметила ли ты, но я уже давно перестал быть твоей собачонкой, — уязвленно процедил Вестер, убирая руку. — Я больше не буду убивать тех, на кого ты укажешь своим пальчиком.

— Я имела в виду не это, — покачала головой Юория. Она вытерла слезы и продолжила: — Я хочу встретиться с демоном, заключить с ним сделку, как ты. Ты можешь его позвать?

Вестер пораженно разглядывал ее печальное, полное решимости лицо. Раньше он бы сделал это, не задумываясь, но теперь все было иначе.

— Нет.

— Нет? Какая тебе разница? Дядя убьет демона. Но до этого он может дать мне какое-то оружие, понимаешь?

— Нет. Юория… — Вестер набрал в грудь воздуха. — Прости, что ты пострадала. Мне жаль. Я заберу тебя подальше от красного герцога, от всего этого, когда все закончится. Но больше никаких демонов.

— Какой ты стал добренький. Ты виноват в войне! Не делай вид, что теперь все иначе.

— Я сказал нет.

— Посмотрим, — сжала зубы Юория, вставая. — Нужно быть наивным идиотом, чтобы думать, что после ритуала нас просто так отпустят. Предлагаю тебе, Вестер, подумать еще раз! Считаешь, нас простят? Да они прирежут нас сразу, как мы отдадим свою кровь.