Страница 22 из 72
Глава 8
— Нет, ну ты даёшь, — я бегал кругами по открытой веранде. — Денница! И ты с ним под ручку!
— Макс, я просто выполняла обязанности хозяйки дома.
— А говорила, что его будет трудно отыскать! Что он чёрт знает где…
Из кладки парапета выпал камень и глухо ударился о лужайку где-то далеко внизу.
— Не делай так больше, — попросила Патриция.
— Как? — я состроил невинное лицо.
Стыдно сказать, но вот прямо сейчас мне не хотелось прислушиваться к голосу разума.
— Не говори этого слова. На букву "Ч".
— Чё?..
По чёрному, словно накрытому бархатным саваном небу пролетела падающая звезда.
— МАКС!..
— А что Макс? — я патетически воздел руки к небу. — Ты же меня ни о чём не предупредила! Ни о словах, которые по какой-то причине нельзя…
— Не по КАКОЙ-ТО! — перебила Патриция. — Это АД! Здесь ЛЮБОЕ действие имеет последствия.
— Да ну?.. — меня захлестнул праведный гнев. А может, просто галстук сдавил шею? — И почему ты говоришь об этом только сейчас?
Ей хватило совести смутиться. Патриция отвела взгляд, а потом опасливо повернула голову в сторону стеклянных дверей, за которыми продолжалась вечеринка.
"Вечеринка".
Ха!
Да на Рождественскую ёлку в Кремле собирается меньше народу.
— Говори потише, пожалуйста, нас могут услышать, — прошептала она скороговоркой.
Я только фыркнул.
— А разве Мефистофель не записывает каждый чих? Так какая разница?
— Можно внести замечание? — раздался бесстрастный голос из пустоты. Я даже не подскочил. Привык. — Я веду записи исключительно в целях безопасности семьи. К ним имеет доступ только хозяйка, так что конфиденциальность сохраняется.
— "Ха" два раза! — я был настроен весьма воинственно.
— Не понимаю, и чего ты так взбеленился? — Патриция попыталась обиженно надуть губки. Но видно, практики у неё было маловато — получилось не очень убедительно. — Ты же САМ хотел отыскать Денницу. А теперь и ходить никуда не надо. Сэкономили массу времени и сил.
А и правда. И чего это я?..
Хотя стоп. Никаких отмазок. Лучшая защита — безжалостное нападение.
— Почему ты не сказала, что твоя мамочка дружит с демонессой Люцифуг?
— А какое это имеет значение?
Платье на Патриции было красным, как язык пламени. Шелковая ткань обнимала её от щиколоток до самой шеи — по идее, это должно было выглядеть целомудренно.
Но не выглядело.
— Да ровным счётом никакого, — я даже оскалился. — Если бы не то, что вы с Денницей, оказывается, закадычные друзья. С детства.
— Никакие мы не…
— Плескались в одной ванночке, — мстительно продолжил я. — Играли в куклы… Скажи: он носил твой портфель до школы?
— У тебя совсем крыша отъехала?
— Да, чёрт побери!
— МАКС!..
На этот раз содрогнулась вся терраса. Выложенная из цветных плиток роза ветров треснула пополам, как и терракотовый горшок с пальмой. На пол просыпалась земля…
— Ой, прости. Я не специально.
На самом деле — специально.
Узнав, что Патриция знакома с Денницей буквально с пелёнок, что Верховная жрица Иштар и высокородная демонесса Люцифуг — лучшие подружки, и самое главное, сообразив, что Патриция СКРЫЛА это от меня намеренно… Я потерял голову.
— Не делай так больше.
— Ничего не могу обещать.
— Господин Макс, в целях безопасности семьи я буду вынужден удалить вас из поместья, — флегматично заметил Мефистофель. — Ещё один инцидент, и у меня не останется выбора.
В каменном полу открылся люк, и из него поднялся… Поднялось какое-то оружие. За то, что это не букет цветов, говорили хищные обводы ствола, сверкающий прицел, а ещё — зловещий красный огонёк, замерший ровно напротив моего сердца.
— Под УДАЛИТЬ ты имеешь в виду… — можете меня осуждать. Но я НИКАК не мог отвести взгляда от этого зловещего огонька.
— Полную дезинтеграцию, — равнодушно заметил Мефистофель.
— Радикальненько.
— Извини, я не хотела тебя пугать, — примирительно заметила Патриция.
— А может, всё-таки стоило, — я сделал шаг в сторону, в попытке уйти с линии огня. Ствол бесшумно повернулся следом, огонёк на моей груди светился, как приклеенный. — Знаешь, в это трудно поверить, но я не слишком склонен к самоубийству. Тем не менее, не будучи в курсе, какие ИМЕННО слова повлияют на решение вашего ручного убийцы…
— Например, ваши последние слова, господин Макс, — тут же откликнулся Иск-Ин.
— В самом деле? И какие именно?..
— Макс, прекрати, — попросила Патриция. — А то я начну думать, что тебе и вправду доставляет удовольствие дёргать смерть за усы.
— Но твой отец… То есть, господин Тот, преспокойно упоминал тысячу… тех существ, о которых мне нельзя говорить. И — ничего!
Патриция молча закатила глаза.
— Господин ТОТ обладает ОГРОМНЫМ могуществом. Таким, которое автоматически налагает очень серьёзную ответственность, — в голосе Иск-Ина прорезались нотки утомлённого терпения.
— Мефистофель хочет сказать, что папа УМЕЕТ контролировать всё, что происходит вокруг него, — пояснила Патриция. — Чего о тебе, — она коротко вздохнула и покачала головой. — Не скажешь.
Мне стало стыдно.
Встреча с Денницей выбила меня из колеи. Я просто такого не ожидал! И не успел подготовиться.
Я думал, пока мы будем его искать, я успею сориентироваться, придумать какой-нибудь план…
Но увидев его на приёме в доме Патриции, причём, в первый же день пребывания на Клоаке Дьявола, я был потрясён.
Особенно тем, что принимали его здесь, как родного. Денницу! Моего заклятого врага…
Конечно, если подумать, у меня нет права злиться. Ну кто я такой, право слово, чтобы качать права?..
Но я всё равно злился.
— Ладно, уберите свою пушку, — внезапно я ощутил усталость. Захотелось сорвать этот проклятущий галстук, расстегнуть ворот рубашки… — Я постараюсь фильтровать базар.
— И правда, Мефистофель, — нехотя попросила Патриция. — Убери дезинтегратор. Макс больше не будет.
Я фыркнул. Но тут же постарался взять себя в руки: пушка всё ещё целилась мне в грудь.
— У вас ко всем гостям так относятся?
— ОСТАЛЬНЫЕ, — Патриция специально выделила это слово. — Знают, как себя вести.
И мне опять стало стыдно. И что на меня нашло?.. Я ведь никогда не был грубияном. Не любил криков, ругани… Не любил решать споры силой.
Ведь я сам всегда говорил: два разумных человека МОГУТ договориться.
Но ключевое слово — РАЗУМНЫХ.
Денница в эту категорию не втискивался при всём желании.
Рассудив, что в ногах правды нет, я рухнул на один из плетёных диванчиков, тут и там разбросанных по террасе.