Страница 19 из 72
Глава 7
Поцелуй оказался… познавательным.
Внезапно и совершенно неожиданно, я понял, что он мне очень нравится. Губы у Патриции были влажными, слегка солоноватыми и такими чувственными…
Я обнял её ещё нежнее, готовясь перейти к третьей базе… когда её руки упёрлись мне в грудь и с силой толкнули.
— Макс, что ты делаешь?
Я с трудом восстановил равновесие. Голова кружилась, перед глазами прыгали звёздочки.
Может, на её губах был наркотик?
— Ну?.. Отвечай! — к моему великому удивлению, поцелуй не сделал Патрицию счастливой. Скорее, расстроенной. А точнее, злой, как дикая росомаха.
— Дак я это… — язык заплетался, мысли разбегались, как испуганные тараканы. — Ты же говорила… Ну, что ты меня…
И тут я получил пощечину.
В голове взорвался новый ворох звёздочек, но на этот раз они не были такими уж милыми, и не сопровождались пением птичек.
— Ты что, с ума сошла?..
— Это ты сошел с ума, — Патриция отвернулась. Плечи её поднимались и опускались, кулачки были сжаты. Я на всякий случай отошел подальше, и встал так, чтобы между нами был массивный стол с букетом цветов. — Ты мне ОБЕЩАЛ никогда не упоминать то, что я…
— Да, но…
— Надеюсь, ты понимаешь: то, что ты ко мне пристаёшь, вовсе не помогает мне справиться с… проблемой!
— Ты говоришь так, словно это болезнь.
Признаюсь честно: я такого не ожидал. Я что хочу сказать: в последнее время я привык, что девчонки САМИ на меня прыгают. Всё, что мне нужно — это мило улыбаться и быть самим собой.
И самое главное: все оставались довольны! И я, и они…
— Так и есть, — кивнула Патриция. — Секс — это зависимость. Как любовь к сладкому, например.
— Что плохого в любви к сладкому?
— Потеря фигуры, например. Диабет. Прыщи…
— Ты боишься прыщей? — я осторожно обогнул стол и подошел к Патриции. А потом нежно взял её за плечи и развернул к себе. Провел пальцем по щеке… — У тебя прекрасная кожа, — сказал я. — Такая шелковистая, такая… прохладная.
И вновь меня оттолкнули. Не так радикально, как в первый раз, но всё равно обидно.
— Перестань, Макс, — Патриция вытерла щеку, словно я её испачкал. — Ты просто не понимаешь.
— Ну так объясни!
— Это всё моя мама.
— Вот уж нет!
Хотя да. Госпожа Иштар и у мёртвого пробудила бы романтические настроения…
— Для тебя всё это — игра! — чуть громче, чем было необходимо, сказала Патриция. — Ты привык к поклонению и просто не можешь смириться с отказом. Я знаю такой тип: ты будешь давить и давить, пока я не сдамся. А потом бросишь меня и забудешь в тот же миг.
Я потряс головой.
— Ты не права. Ты даже не представляешь, как ты не права! Я вовсе не такой…
— Да ну?.. — квадратные зрачки в глазах Патриции сузились и впились в меня с поистине мегаваттной мощностью. — Насколько я помню, ты уговорил меня вернуться домой, чтобы помочь твоей девушке.
— Зебрина — не моя девушка.
— Вот видишь! — острый палец болезненно упёрся мне в грудь. — Стоило тебе оказаться наедине с другой, и ты уже всё забыл! А ведь ещё пару часов назад ты говорил, что любишь Зебрину.
Я с силой дёрнул себя за волосы.
— Ты права. Я ужасный человек. Но послушай: этот поцелуй… Я почувствовал себя так, словно… — я взмахнул руками. — Словно это — первый поцелуй в моей жизни. В смысле — первый НАСТОЯЩИЙ поцелуй. Всё, что было до этого — так, ерунда. Тренировка перед настоящим забегом.
Патриция фыркнула.
— Почему ты мне не веришь?..
— О нет, я тебе верю: я чувствовала то же самое.
— Но тогда…
Патриция закатила глаза.
— Я тебе уже говорила, Макс: это всё мама. Точнее, её магия. Магия этой комнаты, этого дома… Бывших жриц любви не бывает, понимаешь ты это?
— Хочешь сказать, она нас… заколдовала? Какое-то приворотное зелье?
Патриция высокомерно задрала нос.
— Жрицам любви не требуется никакое зелье, — она криво улыбнулась и поправила выбившуюся из хвоста прядь волос. — А моя мама была ВЕРХОВНОЙ жрицей. Одним своим взглядом она отправляла в путь целые флотилии кораблей.
— Но причём здесь корабли? — как-то я не понял метафоры…
— Они делали это РАДИ НЕЁ.
— О.
— Словом, постарайся… держать себя в штанах, Макс, — попросила Патриция. — Пока мы в её владениях, по крайней мере.
— Хорошо, я понял, — признаться, я даже ощутил облегчение. Значит, я не виноват, я хороший. Это всё магия… — Но мы же здесь долго не пробудем, да? — я с надеждой посмотрел на девчонку. — Ведь нам надо отыскать Денницу, а на это понадобится время…
Патриция мстительно рассмеялась.
— И не надейся. Впереди встреча с папой, а ещё — семейный ужин. Вот если мы и его переживём — считай, ты справился с САМОЙ трудной задачей в своей жизни.
Я самодовольно усмехнулся.
— Знаешь, у меня уже есть кое-какой опыт. С родителями девушек, я хочу сказать. Не парься. Всё будет хорошо. Но всё-таки давай поторопимся.
— Денницу уже ищут, Макс, — Патриция устало махнула рукой и пошла к двери. — Я попросила Мефистофеля этим заняться. Если Денница в Сефер Зогар — Мефистофель его найдёт.
— А ты куда?
Патриция обернулась, взявшись за ручку двери.
— В свете твоих неуёмных половых инстинктов, я лучше отдохну в своей детской спальне.
— О. Да, наверное, так будет лучше.
Когда Патриция вышла, я ощутил глубокое разочарование. Внезапно до жути, до клик внизу живота захотелось, чтобы она осталась, чтобы мы вместе приняли ванну…
Я сильно, не жалея себя, потёр уши.
Это всё магия. Да, точно.
Патриция права: дом жрицы Иштар и снеговика сделает половым маньяком…
И я наконец-то отправился в туалет.
Господи. Как хорошо-то.
Когда я вышел — приняв ванну с такой громадной шапкой пены, что она была похожа на Джомолунгму, побрившись, и наконец-то расслабившись, на кровати лежал…
Костюм.
Точнее, фрак — насколько я разбираюсь.
А к нему — шелковая рубашка с рюшами, галстук размером с головной платок талиба, кушак, которым можно обмотать средних размеров слона и начищенные штиблеты.
Постояв пару мгновений, я спохватился и рванул обратно в ванную за полотенцем.
Я что хочу сказать: кто-то же принёс всё это добро? И кто ему мешает всё ещё быть здесь?..
— Э… Алё? — я робко и затравленно огляделся. Никогда не чувствовал себя хорошо в гостях. — Здесь кто-нибудь есть?
— Кроме вас — никого, господин Макс.
Я так и подскочил.
Полотенце свалилось, я нагнулся его подобрать, со всей дури воткнулся лбом в угол стола, повалился на пол, зажмурился и замычал сквозь зубы.
Молодец, Макс. Устроил цирк на ровном месте.
— У вас всё в порядке, господин Макс?
— Мефистофель, это ты?..
На всякий случай, я ещё раз огляделся. Никого.