Страница 41 из 61
Глава 17
– Ты посиди, попей кофе, а я покажу бумаги медицинским экспертам, – Юля Хафер легко выпорхнула из-за стола, подхватила принесенное Алиной письмо и через секунду скрылась за дверью кабинета «русского» отдела Комиссариата полиции Дюссельдорфа.
Алина посмотрела по сторонам – на столе гора нераспечатанных писем, под факсом – стопка непрочитанных посланий.
«Бедная Юля! Оставили девчонку одну, а на нее по закону подлости сразу навалилась куча дел. Ей бы попрактиковаться еще рядом с опытными сотрудниками, а приходится убийство расследовать, кроме всего прочего. Хотя, бывает, что наоборот, попав сразу в экстремальную ситуацию, человек быстрей набирается опыта и уже больше никогда не нуждается в няньках…» – размышляла Алина.
Ей самой, еще в юности отказавшейся от протекций, которые без проблем мог предоставить отец – высокопоставленный партийный функционер, оказалось в дальнейшем гораздо легче пробиваться в жизни, чем другим «сынкам» и «дочкам». Отец даже обижался поначалу – как не помочь любимой дочке устроиться на тепленькое местечко? Но опыт с ее первым замужеством, навязанным родителями, наглядно продемонстрировал, что излишняя заботливость может быть не просто лишней, но и вредной.
Как-то, спустя несколько лет после развода, когда в России уже прорастали буйные ростки капитализма, Алина случайно встретилась со своим первым мужем. Зрелище оказалось более чем жалким – из «сынка» высокопоставленного папы он превратился в маменькиного сынка. То есть после отставки и смерти отца с пригретого местечка в министерстве внешней торговли его быстренько выбросили, и поскольку ничего делать он не умел, а мыслить самостоятельно был не приучен, пришлось влачить жалкое существование на мамашину пенсию.
Алина тогда еще про себя перекрестилась, что вовремя избавилась от этого балласта: «Если бы я потянула дольше, то сегодня просто из жалости не смогла бы его бросить, так и сидел бы на моей шее всю оставшуюся жизнь…»
Подобный пример был у Алины перед глазами – ее однокурсница, ставшая одной из ведущих тележурналисток Москвы, воплощающая собой пример успешной современной женщины, в семейной жизни оказалась настолько слабой и нерешительной, что долгие годы тянула и тянет на себе до сих пор ярмо в виде бездельника-мужа и его родственников. Русские женщины, во многом опередившие западных подруг по показателям эмансипированности, сохранили все-таки нечто, что их всегда отличало от других – жалостливость и жертвенность.
Казалось бы, противостояние неизбежно, но у наших женщин каким-то образом этот симбиоз единства и борьбы противоречий прижился, сформировав феномен «новой русской женщины».
Совсем немного времени ушло на воспоминания, Алина еще не успела допить свой кофе, как в кабинет вернулась Юля и с порога оповестила:
– Это анализы на определение отцовства!
Алина открыла рот от неожиданности:
– На определение отцовства? Вот это да!
– Да, да! Теперь осталось выяснить, кто отец, а кто – сын или дочь, и считай, дело об убийстве Коновалова раскрыто.
– Ты думаешь? Хотя, тогда будет, во всяком случае, понятно, кому убийство могло быть выгодно… Странно, а зачем Коновалову надо было посылать в Москву анализы? Насколько я знаю, все это запросто делается в Германии. Кажется, прямо через интернет можно заказать специальный пакет, в котором все необходимое для теста. Я видела передачу по телевизору. Один молодой папаша заподозрил, что ребенок не от него и тайком от жены сделал тест на отцовство. В результате оказалось, что все-таки он отец, но обиженная недоверием супруга закатила скандал, обнаружив письмо с результатами теста, и подала на развод. В общем, такая чехарда – сама знаешь, как в телевизионных ток-шоу любят подобные скандальчики…
– Именно поэтому анонимные тесты на отцовство были отменены три месяца назад постановлением министра юстиции! – прокомментировала сообщение Алины начинающая криминалистка.
– Да? А я и не знала! Наверное, правильно… Получается, что анонимные тесты создали дополнительный повод для разводов и семейных драм. А пострадавшими больше всех оказались самые беззащитные и совершенно неповинные в грехах своих легкомысленных мамаш детки… А что, кстати, в коноваловском тесте?
– Тест положительный, то есть заявленные персоны являются родственниками с вероятностью девяносто девять и девять десятых процента. Да! И оба они – мужчины. То есть речь идет об отце и сыне…
– Надо полагать, что один из них – сам Коновалов. Кто же второй – его отец или сын?
– Насчет идентичности ДНК Дмитрия Коновалова я уже дала распоряжение – у него… то есть у трупа возьмут пробу тканей и определят, действительно ли это его анализы. А второго будем искать…
– Ты умница, Юля! Зря переживаешь, что не справишься одна.
– Справлюсь! – улыбнулась Юля. – Теперь уже уверенна, что справлюсь! С твоей помощью, конечно!
– Ирина! Как вы себя чувствуете?
– Спасибо.
– Последствий отравления не ощущаете?
– Все нормально.
«Да, из Ирины Коноваловой действительно лишнего слова не выдавишь. Права была ее соседка… Но все-таки надо попробовать ее разговорить. Никто другой нам не сможет пролить свет на загадочные анализы по определению отцовства», – подумала Алина и пошла в наступление:
– Я очень рада, что вы в норме и сможете нам помочь. У меня есть к вам несколько вопросов, ответы на которые могли бы очень помочь ходу следствия. Это касается теста, который делал ваш муж в Москве. Разрешите мне к вам еще раз подъехать?
– Да, – односложно ответила Ирина.
Алина поняла уже, что каждое слово придется вытягивать из нее клещами, во всяком случае, в начале разговора. А растормошить оглушенную своим горем женщину можно попытаться, лишь набравшись терпения и, само собой, с глазу на глаз, а не по телефону. Чтобы не терять драгоценное время, сразу после телефонной беседы она поехала в уже знакомое ей место, где обитала безутешная вдова, которую, к тому же, чуть не убили саму.
Ирина открыла входную дверь все с тем же выражением безразличия на лице, с которым она проводила Алину всего несколько часов назад.
– Чай, кофе? – механически поинтересовалась она.
– Мне все равно, что вы будете, то и я. Вы конфеты любите? Я прихватила к чаю…
– Не стоило тратиться. Я сладкого не ем. Впрочем, если вы для себя, – спохватилась хозяйка. – У меня есть конфеты, мороженое, печенье. Что-то будете? Димочка любил сладкое, а я вот – не очень…
– Ирина, скажу вам честно – мне хотелось бы узнать подробнее о прошлом вашего мужа, – Алина решила не затягивать период обмена любезностями, а сразу приступить к делу. – Своему приятелю в Москве он посылал тест на определение отцовства, результат анализа – положительный. У вас есть какие-то предположения на этот счет – кому мог понадобиться такой тест?
Алина решила не сообщать сразу вдове, что один из тестируемых – ее муж. Пока она ехала на встречу с Ириной, ей на мобильный телефон позвонила Юля Хафер из полиции и подтвердила их предположение, что Коновалов делал тест для себя.
– Абсолютно никаких предположений на этот счет…
– А родственники у вашего мужа в Германии есть?
– Нет. У него есть взрослая дочь, но она живет в Москве.
– Извините, если вам покажется бестактным… А других детей у вашего мужа нет?
– Понимаю, что вы имеете в виду… но я уверена, что если бы вдруг… ну, то, что вы думаете… я бы знала об этом. Вы наверняка видели наши досье и знаете, что мы женаты не так давно. И у меня, и у Димы – второй брак. Дети у нас взрослые, но это не совместные дети. Знакомы мы уже больше тридцати лет. Так уж получилось, когда мы встретились – я была свободна, но Дима… он был женат, и у него росла дочь… и, в общем, много лет мы были просто знакомыми, потом друзьями… даже я бы сказала больше – наши души породнились раньше, чем… как это теперь говорят? – чем произошло слияние тел. Бывает же такое в жизни… Хотя, пожалуй, не так часто. Но нам очень повезло, как везет не всем. Ведь у некоторых так и проходит жизнь рядом с посторонним человеком, который почему-то называется мужем или женой. Вам часто приходилось встречать супругов, которых можно было бы назвать родными людьми, родственниками?