Подружки демона

– «Что я на нее так накинулась, обидела? Сама не лучше. Может надо было поговорить по доброму?» – и снова усмехнулась – блудливое выражение глаз Инес было не спутать ни с чем, любой разговор мог закончиться тем, что она бы просто на нее напала, пытаясь склонить к взаимности и тайна Теодоры была бы раскрыта.

Остаток ночи Теодора провела кое-как и, едва забрезжил рассвет, вывела быков и покинула стены Махерат, не желая встречаться с ночной гостей.

Чем дальше повозка удалялась от монастыря, где Теодора провела ночь, возвращаясь из города с грузом муки по заданию настоятеля, тем ночное приключение все больше казалось ей нелепым приветом из прошлого. Она все время думала о той девушке, дочери настоятеля, Инес, которая хотела ее соблазнить, приняв за мужчину.

– Странно, однако, что мы с ней там встретились. Обычно приключения за свой зад ищут намеренно, а я засела за монастырскими стенами, сижу там, как мышь и вдруг на тебе – и в овине меня нашла какая-то молодая избалованная лупа (волчица). Интересно, настоятель знает, что его дочь уже созрела и ее пора выдавать замуж?

Теодора также нашла удивительное сходство между собой и Инес.

– Такое впечатление, что наши вкусы «шлифовал» один «горячий напильник». Если так, то демон мог навести на меня эту девушку намеренно, чтобы притвориться ею и снова заполучить меня. Похоже, я легко отделалась. Это странно – от демона так легко не обманешь, если он тебя коснулся рукой, а Инес прилипла ко мне всем телом, своими сосками чуть не покалечила меня, – Теодора не удержалась от улыбки, вспомнив, как отбивалась от одураченной Инес. – Значит, это был не он. Но кто тогда навел ее на меня?

В случайность встречи Теодора не поверила и всю оставшуюся дорогу ломала над этой загадкой голову.

Едва повозка въехала в монастырский двор, Феодосия позвали к отцу Дамиану. Первый вопрос настоятеля удивил:

– Как прошла ночь в монастыре?

Не то, как сложилась дорога, как прошли торги, сколько удалось сэкономить и насколько хороша привезенная мука… Феодосий, как всегда, глядя в пол, произнес голосом в котором слышались смирение и легкое недоумение:

– Вашими молитвами, все хорошо. Сена в овине было достаточно, чтобы накормить буйволов и выспаться перед дорогой. Меня никто не беспокоил.

– Никто? – едва ли не привстал со своего места настоятель, сверля глазами Феодосия.

Теодора, все больше волнуясь, покачала головой.

Так они и стояли друг напротив друга в молчании, ожидая, что один из них даст пояснения первым. Но Теодоре сказать было нечего, а настоятель решил отложить «допрос», но предварительно выслушав свою дочь. Он был уверен, что она не упустит своего шанса – познакомиться с таким молодым послушником. Он создал все условия, чтобы встреча состоялась! Остальное было в руках Инес. И что же… план провалился?

– Вы позволите мне пойти к себе, – попросил Феодосий, надеясь, что настоятель не станет больше его пытать – рассказывать о проделках его дочери Теодора не хотела. Она вообще не хотела иметь к этой истории никакого отношения. Какое ее дело, если у настоятеля дочь – лупа! Пусть сам разбирается со своими семейными делами – она же не стала ни на кого вешать свои дела – просто исчезла из жизни семьи и все. Теодора вспомнила о доме.

– «Наверное уже думают, что меня нет в живых. Вот и хорошо. Та Теодора, которую они знали – умерла».

Почему с ней произошли такие перемены, Теодора не знала сама. Влияние игуменьи на себя она не переоценивала – ей с детства внушали только благопристойные мысли, а делала она совсем другое. Демон совратил ее потому, что она сама хотела этого. Познав любовь одного мужчины, она поняла, что растратила себя на многих и тем самым исчерпала свой запас любви, который был ей отмерен от рождения. Любви, не похоти – недостатка в этом «добр» Теодора не ощущала и сейчас, но теперь эти эмоции занимали подобающее им место в самом низу иерархии чувств и потребностей ее души, там где собиралось все самое грязное и зловонное.

Теперь она хотела только покоя, но прежде ей надо было освободиться от прошлого, чтобы оно никак не напоминало ей о ней самой, и она могла в тиши монастыря спокойно готовить себя к монашеству. Серьезным препятствием Теодора считала то, что выдавала себя за мужчину. Если принимать постриг, ей надо было вернуться в женский монастырь, но там мог поджидать ее главный враг. Только тут она была для него «невидима». Получалось, что эта Инес напомнила ей и о прошлом, и о том, что демон не оставил надежд добраться до нее. Если одна из пущенных им стрел упала рядом, следовало ожидать очередного «попадания». Теодора стала молиться, просить, чтобы ее миновала «чаша сия».

Как там провернулись жернова судьбы, не известно, но последствия Теодора ощутила не сразу, а через девять месяцев…

***

Инес, потерпев неудачу с послушником, затаила обиду. Отец ее спросил – как она отдохнула в монастыре. Инес, поджав губы, ответила, что замечательно и тут же ушла к себе, не желая продолжать беседу. Ей хотелось поскорее пойти в термы и там смыть с себя пыль дороги, запах овина и следы любовных утех с демоном под видом послушника, чей облик он принял, "соблазнив" Инес.

– Значит Феодосий не солгал, – убедился отец Дамиан и в сердцах назвал дочь глупой, что упустила такой шанс устроить свою жизнь. После этого настоятель несколько раз заговаривал о том, чтобы отправить Феодосия еще куда-нибудь, где он мог пересечься с Инес, тот отвечал отказом, вплоть до того, что покинет монастырь насовсем, если его не оставят в покое. Пришлось угомониться и ждать, что Инес заинтересуется кто-нибудь другой.

Инес регулярно вывозили и выводили в места скопления самых богатых отпрысков, которые собирались в определенных местах в поисках невест. На нее посматривали, подходили побеседовать, посылали ей знаки внимания, но дальше этого дело не шло.

– Как заколдованная, – сетовала Клариса, мать Инес, а настоятель неустанно молился. Но ничего не помогало – Инес оставалась одна – а как иначе – ее наградил своим семенем сам демон.

Самое ужасное началось после того, как одна из служанок обратила внимание на то, что у молодой госпожи уже которую неделю нет выделений. О причине догадались, но сообщить эту новость ее родителям, никто не решался. Буря разразилась после того, как мать Инес подслушала разговор:

– Госпожа беременна!

– Все это знают. Вот будет сюрприз!

– «О ком это они», – подумала Клариса, первым делом примерив «новость» на себя, а потом с ужасом поняла – Инес!

Прибежав в покои дочери, она застала девушку за обычным для нее занятием – Инес предавалась любовным утехам с посыльным, который доставил ей благовония и душистые растирания, приготовленные по ее заказу.

– Ты с ума сошла! Пошел вон, мерзкая тварь, – она накинулась сначала на дочь, потом на того, кто ее оседлал сзади и по инерции не мог остановиться, смотрел на вошедшую круглыми осоловелыми глазами. Еле расцепив любовников, женщина принялась хлестать обоих всем, что попадало под руку. Несчастный посыльный выскочил из комнаты Инес голышом, по дороге сорвал полотнище с оконного проема, обмотался им наскоро и удалился уже шагом, посмеиваясь про себя – будет, о чем рассказать! Правда, придется на время уехать, пока шум не уляжется – все же дочка настоятеля, хоть и лупа – бывает!