Страница 18 из 20
Одно плохо, мысленно вздохнула девушка, спокойной жизни ни мне, ни Пенелопе теперь не будет. Уж кто-кто, а ЭТА придумает, как испортить им жизнь!
– Ты серьёзно рассчитываешь, что я тебе поверю?! Поверь мне, наивная идиотка, он видит в тебе исключительно назойливую младшую сестрёнку своего друга и больше ничего!
– Так, а я разве прошу поверить МНЕ? – плутовато улыбаясь, пожала плечами «наивная идиотка». – Я прошу поверить Алексу. Точнее, не прошу, а просто предлагаю. Да и даже не предлагаю, а так просто, к слову, пришло-оо…
– Кэс! – перебив её, окликнула Пенелопа. – Пошли уже, а то и на вторую половину пары опоздаем!
– Уже иду, одна секунда, – пообещала подруге Кэссиди. После чего, присев, в шутовском реверансе, вновь обратила свой взор на визави и сообщила: – Линда, приятно было поболтать! Но мне пора! – и, не дожидаясь «высокого соизволения» отбыть, бегом понеслась к подруге и своим новым друзьям.
– Трехликая! Как же я ненавижу эту мерзавку! – прошипела вслед ей Линда. – Даже ещё больше, чем её братца! Тот ещё урод! Линда – дело не в тебе, мы слишком разные, – кривляясь пропела она. – Придурок! Ему меня, видите ли, было слишком много! Убила бы гада! – передернула она плечами. – Однако мерзавка не лгала, в этом я уверена. А вот Алекс, когда я у него вчера спросила, о причине перевода Кэссиди в «УМИ», да ещё и в столь срочно порядке – от ответа ушёл. Причём ушёл в буквальном смысле. Придумал встречу, на которую он якобы опаздывал, и сбежал. А только что он ещё и взял с меня слово не подавать на неё жалобу… Я же идиотка, так обрадовалась из-за того, что он, наконец, якобы свободен вечером и потому пригласил меня на ужин, что не обратила на эту странную просьбу никакого внимания! А он просто использовал меня! Твою ж первородную бездну! Он использовал меня! А я ничего не могу сделать из-за всех этих видео! Ну что ж, рыжая наглая дрянь, значит, ты заплатишь мне и за это тоже!
Глава 12
Все здания университетского кампуса (и жилые и учебные) были построены в архитектурном стиле не только разных, но и давно ушедших эпох.
Здесь были и суровые, неприступные готические замки-крепости с подъёмными мостами и узкими глазницами бойниц. И легкомысленные, романтичные замки эпохи ренессанса, состоящие из многочисленных башен, каждая из которых была разной высоты, формы, цвета и даже материала. И безупречно пропорциональные, величественные, украшенные многочисленными нарядными колонами дворцы в ионическом стиле.
– Впечатляет, правда! – одобряюще хмыкнула Мелисса, заметив восторженные взгляды Кэссиди и Пенелопы, которые, в прямом смысле слова, глаз не могли отвести от вида, открывавшегося из огромного витражного окна последнего седьмого этажа самой высокой башни кампуса.
– Очень! – искренне призналась Пенелопа.
– Ничего! Со временем привыкните и перестанете обращать внимание, – пообещала Лорел.
– Нет, не привыкнем, – убежденно возразила Кэссиди. – По крайней мере, не я. Я бы часами только тем и занималась, что ходила бы и рассматривала все эти замки, крепости и дворцы. Впрочем, в свое время я так и делала… Мои мама и папа раньше преподавали в УМИ, поэтому в детстве я часто здесь бывала, – объяснила она, ответив на вопросительные взгляды новых друзей.
– Слушайте, а никому больше не показалось, что и наш глава службы безопасности и его агенты ведут себя как-то подозрительно дергано и нервно? – заговорщицки понизив голос, поинтересовался кареглазый, положив свою курчавую черноволосую голову на плечо Лорел и дунув ей в шею.
– Афи, отвянь! Достал! – блондинка дернула плечом и легонько хлопнула доставалу по лбу. – Убери свою тыкву, придурок!
– Лора, да не пристаю я к тебе! Это я для конспирации. Потому что, серьёзно! Неужели вы не видите, что агенты университетской безопасности ведут себя очень и очень по-до-зри-те-ль-но!
– У тебя все и всегда ведут себя очень подозрительно, горе-конспиратор! – фыркнула Лорел. – Кэсси, Пенелопа, кстати, запомните этих двоих: Афи, – кивнула она склонившегося в шутовском поклоне чернявого, – и Дейл, – указала она на улыбающегося в тридцать два зуба и подмигивающего обоими глазами блондина. – Запомните их для того, чтобы обходить десятой дорогой! Если, конечно…
– Ло-оора! – театрально-возмущенно воскликнул Афи. – Я в шоке! Неужели ты настолько неуверенна в себе, что опустилась до того, чтобы не позволять мне общаться с другими девушками! Но ещё больше я в шоке от того, что ты неуверенна во мне! И это несмотря на все мои заверения в страстной, верной и бесконечной любви к тебе! Ты разбиваешь мне сердце, любимая! – с наигранной тоской и болью в голосе провозгласи он, схватив руку «любимой» и прижав её к сердцу. – Чувствуешь? Ты чувствуешь как ему больно?
– Я чувствую, как у меня чешутся руки, чтобы случайно не наслать на тебя заклинание немоты, например, или острого поноса! – фыркнула блондинка, отнимая у страстно влюбленного руки. – Поэтому лучше отвали по-хорошему! Тем более, что у вас как раз есть, чем заняться! Вот скажите мне, что вы здесь делаете, в то время как у вас целый кампус подозрительно ведущих себя агентов службы безопасности остался без надзора?!
– Афи и Дейла хлебом не корми, дай что-нибудь расследовать и за кем-нибудь последить. Толку, правда, из этого получается мало, но зато шума и фаса! И проблем на их задницы… – между тем доверительным шёпотом просвещала Мелисса Кэссиди и Пенелопу.
– Я всё слышал, Мэл, и оскорблён до глубины души! – Дейл вслед за другом схватился за сердце и изобразил нарочито-театральную позу раненого в грудь, с трудом стоящего на ногах человека. – Но я джентльмен и поэтому… – с натугой проговорил он, потянув на себя тяжелую дверь аудитории, чтобы открыть её и пропустить в неё девушек. Что оказалось не так уж и просто сделать, учитывая то, что он продолжал изображать из себя умирающего от огромной кровоточащей раны в груди, которую старательно прикрывал левой рукой.
И всё же, вероятней всего, ему удалось бы таки открыть строящую из себя неприступную крепость дверь, однако тут вдруг она взяла и резко открылась… Нет, не сама.
А вступив в подлый сговор с другим мужчиной, который нашёл к ней подход с другой стороны.
И ладно бы ещё она купилась на его более благородные намерения или обходительные манеры, так нет же намерения у него были самые, что ни на есть эгоистичные: он торопился сам лично покинуть комнату. Что же до манер, то этот маньяк – в прямом смысле избил её ногами! Ну хорошо одной ногой! Но разве это его извиняет? Или её?
Пока с ней по-хорошему, она кочевряжилась, а как врезали ногой – так, пожалуйста, взяла и сразу раскрылась. Да ещё и ему, рыцарю с самыми благородными намерениями врезала по лбу так, что он бедняга, еле изловчился, чтобы не распластаться морской звездой на полу.
Сам не понял как, но изловчился, приземлился на колени и устроил представление. Настолько, к слову, талантливо разыгранное, словно именно так им и было задумано с самого начала.
– Подайте, Христа ради, люди добрые, бедному студенту на пропитание… – заголосил он, подобно нищему на паперти, протягивая к хлынувшей из аудитории толпе руку, которую только что держал у сердца, поскольку правой он опирался о пол.
Мгновенно оценивший ситуацию Афи, будучи настоящим другом, решил поддержать друга и потому тоже рухнул на колени рядом с ним и заголосил:
– Подайте, Христа ради!
– Ну что за редкостные придурки! – раздраженно буркнула Мелисса и, вздернув подбородок, шагнула внутрь аудитории.
– Зато с ними не соскучишься! – хихикнула Кэссиди.
– Более того, я не удивлюсь, если они что-то задумали… – прокомментировала вслед за подругами и Лорел.
– Ага, задумали они, опять и снова попасть на ковёр к ректору! – фыркнула Мелисса.
– Кто знает, кто знает… Возможно, именно этого они и добиваются! – хмыкнула Лорел.
– Логично! Уж кто-кто, а ректор точно знает, происходит ли на территории университета что-нибудь этакое! – согласилась с ней Кэссиди.