Страница 26 из 100
Трудно сказать, как это всё получилось: то ли я не рассчитал силу удара, то ли мечу передался мой страх, и он решил взять всё в свои руки, но удар на бабушку обрушился сильнейший. Это было что-то невероятное: во-первых, раздался оглушительный хлопок, будто на землю с огромной высоты упало что-то большое и тяжёлое; во-вторых, земля вокруг нас будто сгорела, причём на несколько сантиметров вглубь — вмиг исчезла вся трава и казалось, будто мы стоим по щиколотку в вулканическом пепле; в третьих, клинок начал светиться, как никогда прежде — до боли в глазах.
Мне пришлось зажмуриться — глаза просто не выдерживали столь яркого света. А ещё возникло ощущение, что меч стал тяжелее раз в десять — я еле держал его в руках. Казалось, что силы на исходе, но при этом они почему-то не заканчивались. Ужас сменился яростью, и это произошло как-то само собой. И это было странно. Я не мог испытывать такое чувство к своей родной бабушке, но оно меня переполняло — возможно, это тоже было результатом влияния на меня меча.
Трудно сказать, сколько мы так простояли, я не считал, моей главной задачей было — не уронить меч, всё остальное отошло на второй план. В какой-то момент я решил приоткрыть глаза, несмотря на почти физическую боль, которую доставлял этот яркий свет.
В глазах сразу же забегали цветные пятна и «зайчики», но я, хоть и сильно прищурился, всё же смог удержаться и не закрыть полностью глаза. К моему удивлению, через несколько секунд они немного привыкли к такому свету, и я разглядел, что он идёт… не от клинка. Меч, конечно, светился, не без этого, но основной свет шёл не от него.
Княгиня Белозерская стояла совершенно спокойно, выставив вперёд руки ладонями в мою сторону. Примерно в двадцати сантиметрах от них завис мой клинок. А между ним и ладонями в воздухе висел шар размером с апельсин, и вот именно этот шар так ярко и светился. Похоже, это была какая-то очень сильная защита, если она смогла остановить меч мастера Ёсиды.
Мне показалось, что я смотрю на бабушку как бы сверху, будто я увеличился в размерах, и это было тоже довольно необычно. А ещё у княгини Белозерской опять были те глаза, что я видел несколько дней назад в её кабинете, точнее, та светящаяся блестящая синева вместо глаз. И опять мне стало жутко от этого зрелища.
Когда я решил, что мои глаза уже привыкли к свету шара, он засиял ещё ярче, и мне опять пришлось зажмуриться. Почти сразу после этого я услышал хлопок, но не такой, как раньше, а более звонкий. После этого с моих плеч будто гора свалилась, неприятные ощущения отступили, а меч стал заметно легче.
Я приподнял веки. Передо мной стояла княгиня Белозерская — уже с нормальными глазами и без светящегося шара. Она улыбалась и потирала ладони, словно стирая с них следы воздействия магии. И она всё ещё была ниже меня, но в этот раз ничто не помешало мне разглядеть причину этого.
Как оказалось, бабушка стояла по колено в чёрной оплавленной по краям яме — сила меча вдавила княгиню Белозерскую в землю на полметра. Причём вдавила вместе с сильнейшей защитой, которая, видимо, и оплавила края образовавшейся ямы. Бабушка довольно лихо из неё выпрыгнула и сразу же задала мне вопрос:
— Что это было?
— Откуда мне знать? — ответил я. — Какой-то эффект от воздействия меча.
— Я не про схватку, а про то, что было перед ней.
— А что было перед ней? — попытался я отшутиться.
— Перед ней было твоё ужасное поведение! — с нескрываемым недовольством произнесла бабушка.
— Я просто переживал за Вас.
— Переживай за свою подружку и её сестру, а за меня не надо. Чтобы это было в первый и последний раз! Если я говорю на тренировках что-то делать, ты это делаешь. После тренировки можешь задавать вопросы, можешь выразить недовольство. А во время занятий чтобы я подобного больше не видела!
— Простите. Больше не увидите.
— Но должна признать, твои успехи намного лучше, чем я ожидала, — сменив гнев на милость, сказала княгиня Белозерская. — Учитывая, как мы мало тренировались, результат просто замечательный. Я тобой горжусь.
Я и сам собой гордился, только вот тот самый пульс меча я так и не почувствовал. И это сильно напрягало, учитывая, что до операции по спасению сестры Милы оставалось всего три дня. И, похоже, напрягало это не только меня. Бабушка снова стала серьёзной и скомандовала:
— А теперь мы это повторим! Только сделай уже всё как следует. Не просто беги на меня с мечом — атакуй!
После тренировки я хотел сразу же отправиться к Тойво — не знаю, как бабушка смогла выдержать пять моих атак с Кусанаги-но цуруги, но я был выжат настолько, что буквально еле передвигал ноги. Вообще, было непонятно, как я не отключился во время пятой атаки и как потом дошёл до замка. Признаться, мне хотелось даже не к Тойво, а просто упасть на что-нибудь мягкое и уснуть. Однако у княгини Белозерской были другие планы, едва мы вошли на территорию замка, она заявила:
— Идём в кабинет, через десять минут прибудет Ристо с новостями. Надеюсь, с хорошими.
Это было неожиданно, но деваться было некуда — оставалось лишь вздохнуть, взять себя в руки и пойти с бабушкой. К моей радости, когда мы пришли в кабинет, она сжалилась надо мной и привела меня в чувство парой заклятий. Почти сразу же после этого пришёл Ристо.
— Чем ты нас порадуешь? — спросила бабушка помощника, едва он вошёл в кабинет.
— Мы всё ещё раз проверили. Никитину и её мужа держат в тюрьме Секретной разведывательной службы на улице Бродвей, — ответил Ристо.
— Насколько этой информации можно верить?
— Не все сотрудники тюрьмы получают зарплаты на уровне агентов МИ-6, поэтому нам удалось найти желающих поделиться информацией за хорошее вознаграждение. Сама тюрьма — старая, неофициальная, маленькая, для особо важных и опасных персон. Находится там ещё со времён, когда по адресу Бродвей, пятьдесят четыре располагалось главное управление МИ-6. Сейчас в этом офисе сидит отдел МИ-6, занимающийся исключительно вопросами, связанными с магией и одарёнными. Соответственно, сотрудники этого отдела — в основном высокоуровневые одарённые. Поэтому считается, что из тюрьмы на улице Бродвей невозможно сбежать и силой оттуда никого не вытащить — слишком уж большое количество сильных боевых магов находится вокруг, не считая непосредственно охраны тюрьмы.
— Сложную нам задачу поставили, — задумчиво произнесла бабушка.