Под песками

— Потому что я и есть старик, — улыбается Салим, растягивая морщинистое лицо. — Мне приятнее сидеть на мягких подушках и пить чай. К Поветрию же всё готово, так что и делать ничего не нужно.

— А вот и нет, — доспехи грохочут, приближаясь к собеседнику.

Телохранители тут же дернулись из-за спины визиря, но это было ошибкой. В обеих латных перчатках появилось по короткому копью из черного дыма, после чего оба снаряда пронзили каждого воина. Это сила потустороннего существа, с которым лучше не пересекаться в бою. Однако Салим спокойно сидит, ему плевать на смерть подчиненных, а короля Друксау не боится, так как он не будет нападать на магистра культа, пока тот под покровительством Двуединства.

— Жак Лоберт, держи себя в руках, — Салим обращается по настоящему имени короля.

— А я и держу, — шлем наклоняется к лицу старика, и во тьме прорезей виден алый отсвет, словно что-то слабо светится внутри доспехов. — А ты поступаешь очень странно. Меня это тревожит. Меня это бесит.

После битвы неподалеку от реки Азоги Жак Лоберт стал намного агрессивнее, так как это было первое настоящее поражение в его жизни. И к этому руку приложил тот самый Гнисир Айтен, он же легендарный Злослов с Арреля. Если бы культ мог завербовать его, то было бы замечательно, но душелишенный не испытывает симпатии Домену Хаоса.

«Как и я», — кощунственная мысль пронеслась в голове и буквально оставила после себя выжженную просеку, настолько она убийственна и стремительна. Подобные мысли сродни предательству, а Двуединство этого ни за что не простит, кем бы ты ни был.

— Я понимаю, чего тебе сейчас хочется. Ты хочешь реванша с тем, кто движется к сердцу Черной пустыни, где находится один из его бывших товарищей, — Салим отставляет чашку.

— Вот именно! — почти прорычал собеседник. — Ты ведь узнал с помощью всезнания, кто он и чего хочет. Теперь мы знаем, где его перехватить. Так давай это сделаем. Ты не сможешь привлечь его на нашу сторону.

— Не смогу.

— Тогда что ты хочешь сделать, Салим Гаш-Арат? Забрать себе его Гримуары? Эти создания тоже не откроются тебе без заключения контракта, и ты вряд ли им понравишься.

— Гримуары ценные союзники и опасные противники, но я не собираюсь с ними ничего сейчас делать.

— Быть может, ты хочешь первым выкрасть душу товарища Злослова, чтобы шантажировать? В этом твой хитрый план?

— О, если бы он сработал, то было бы прекрасно, но Злослов прекрасно понимает возможность такого исхода и даже будет рад, если я потрачу свои ресурсы на то, чтобы привести его товарища для шантажа.

— Ты можешь прочесть его мысли?

— Нет, но я могу догадаться, о чем он думает. Он — это я в молодости. И, как говорят в Друксау, рыбак рыбака видит издалека.

— Не говорят так в Друксау. Просто ответь, что ты намерен делать. У меня закончились идеи.

Доспех отходит на несколько шагов от кресла и замирает в ожидании ответа. А Салим задумчиво смотрит на волшебные огни, которые рассеивают тьму подземелья. Он прекрасно понимает, что Жаку нужен четкий ответ, но он не поймет сейчас или поймет неправильно, что еще хуже.

— Я не всё вижу при помощи всезнания, — говорит старик, поглаживая седую бороду. — Я убивал собственное тело, следя за Гнисиром Айтеном и уже насчитал как минимум три раза после его отплытия с Витро, когда события скрывались даже от божественного ока. Один раз в море их нагнал корабль, а потом он бесследно исчез. Второй раз что-то непонятное возникло в пустыне, когда на них кто-то напал. А в последний раз мой взор словно запорошило песком, когда он атаковал посланный мной отряд.

— Разве полученный тобой навык не является абсолютным?

— Мы получили в дар особые навыки. «Всевидящее око Менасиуса» и «Принеси в жертву мир», но ни один не дает нам абсолютной власти. Я уверен, что Гнисир Айтен тоже получил подобный навык, но словно не хочет использовать его. Как думаешь, почему?

Король Друксау молчит, и даже испускаемый им дым стал подниматься над плечами более плавными завихрениями. Жак Лоберт никогда не был дураком, но он не готов дать ответ.

— Потому, что он не собирается плясать под чужую дудку и достаточно силен для прокладывания собственного пути. И это значит, что у него уже есть возможности для реализации собственного плана.

— Это всё пустые слова. Непобедимых нет. Отправь меня туда, и я тебе докажу, что на любую косу может найтись камень.

— Пока что пусть идет, мне нужно, чтобы он дошел до Черной пустыни. И тогда я открою тебе туда портал, и ты сможешь отомстить. Согласен?

— Меня это устраивает, — черный дым полностью исчез в доспехе. Это значит, что разговор окончен.

Салим Гаш-Арат встает с кресла и переступает тело стража, после чего покидает подземелье. Разумеется, он не мог сказать истинную причину Жаку, так как получил новый квест, за который можно приобрести награду, которая очень нужна. И для этого можно пожертвовать даже Поветрием.

— Ведь так? — тихо спрашивает Салим, и в ушах рождается шепот песчаных духов, твердящих, что путешественники должны добраться до Черной пустыни. А еще они говорят, что Злослов с товарищами может погибнуть даже без участия культа Поветрия, но даже они не знают, по какой причине. Вокруг тех людей слишком много аномалий.

Теперь путь лежит к главному залу во дворце, где покоится сокровище под названием Песочные Часы. Это огромные хрустальные часы, которые уже тысячу лет не переворачивались, да и песок в них падает вниз, а потом поднимается сам наверх. Мудрецы Аль-Мишота даже создали гадание, по которому могут читать будущее по их утверждению.

Никто даже точно не знает, кто изготовил Песочные Часы и что именно они отмеряют. Кто-то уверен, что когда песок полностью пересыпется, то наступит конец света. Другие считают, что итогом станет рождение нового бога, который избавит от всех страданий. Салим Гаш-Арат уже знает верный ответ, благодаря полученному навыку.

Визирь проходит через многочисленную охрану, которая склоняет головы и останавливается рядом с широким круглым пьедесталом, на котором стоят Песочные Часы высотой в шесть взрослых людей. Вблизи инструмент потрясает воображение размахом, а также невероятной чистотой хрусталя, который не нуждается в уборке. А прикасаться к Часам запрещено даже халифу.

Внутри бурлит сверкающий песок, словно он целиком из золота, серебра и самоцветов, и по красоте поэты часто сравнивают с ночным небом. Но за этой красотой скрываются ужасные вещи, которые могут вырваться, стоит Песочным Часам перестать отсчитывать время.