Под песками

— В прямом, — кажется, что Дасиилай злится, хотя холодное выражение лица никак не поменялось. — Ты ведь явно захочешь влезть в дела того человека по имени Гнисир Айтен, хотя он явно дал понять, что твое присутствие ему не нужно.

— А, это… — авантюристка смотрит в потолок. — Я еще не решила. Но ты меня ведь хорошо знаешь. Я просто не могу сидеть на месте. Если мне что-то хочется, я постараюсь взять это.

— Так я и думала, — вздыхает Гримуар Драконов. — Может, тебе отредактировать память, чтобы ты забыла того человека? Глупо искать любовь человека, который потерял возможность испытывать настоящие эмоции. Все душелишенные, не потерявшие волю к жизни, мягко говоря, не совсем в своем уме.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду, но ничего забывать я не хочу. Даже если затея обречена на провал, я лучше провалюсь, чем буду всю оставшуюся жизнь думать над тем, а что было бы, если бы я рискнула.

— Что же, в этом вся ты, — еще раз вздыхает Дасиилай, хотя прозвучало очень наигранно, словно она сама не может по-настоящему испытывать человеческих эмоций.

«Глупо, наверное, ждать такое от существа, далекого от людей. Интересно, как Гримуары появляются на свет? У них есть мама и папа?» — размышляет Хирона, но сейчас не время для праздного любопытства, нужно спросить кое-что важное.

— Послушай, Дасиилай, — неуверенно говорит авантюристка. — Теперь, когда я в курсе твоей природы, ты захочешь уйти? Ты явно догадалась, что я попрошу у тебя помощи, но тебе, вероятно, не захочется заниматься такими делами.

Гримуар ничего не отвечает, задумчиво оглядывая комнату. Несмотря на то, что Хирона Свайгел не последний человек в гильдии, она не попросила себе комнату попросторнее, да и постоянно находится на заданиях, так что чаще спит в тавернах и под открытым небом, чем в собственной кровати в гильдии. А о собственном жилье обычно задумываются только в том случае, если авантюрист заводит семью.

— Да, встревать во всё это мне не хочется, но вряд ли я смогу просто так уйти. Присутствие Хаоса в воздухе становится с каждым днем ощутимее, — слова Дасиилай звучат загадочно, так что Хирона тут же принюхивается, но ощущает лишь гарь от собственного тела.

— И что это должно значить?

— То, моя дорогая Хирона, что надвигается новое Поветрие.

«Чего? Она серьезно?» — авантюристка таращится на Гримуар Драконов, словно ищет следы шутки на её лице. Но нет, собеседница абсолютно серьезна, давая такое жуткое пророчество.

— Ну, один раз же отбились как-то, — пожимает плечами Хирона. — И сейчас у нас есть Языковая Система.

— Что за глупость. Ты даже не знаешь, как именно работает Языковая Система. Если бы боги могли с легкой руки даровать человечеству подобную силу, то могли бы заранее это сделать, ведь они были в курсе возможного вторжения. Вы, люди, гордитесь Языковой Системой, считаете, что получили её по праву, но есть два нюанса. Первое — Ифрат дал вам её, он же может легко забрать. Либо вы потеряете всё, если Двуединство прикончит его.

Хирона молча слушает, ведь еще никогда не доводилось так долго общаться с той, кто притворялась щитом.

— Второе — сила не просто заемная, но еще построенная на крови и страданиях миллионов людей с Арреля. Когда ты произносишь название навыка, подумай о том, что где-то разрушаешь душу человека, которого любишь. Ифрат собирал жатву из душ как раз для того, чтобы на основе этой силы создать Языковую Систему.

Любые следы улыбки или несерьезности пропадают с лица Хироны. Как работает Языковая Система на самом деле — великая загадка для лучших ученых. Всем известно, что руку к созданию приложил Ифрат, но он ни с кем не поделился тем, как именно у него это получилось. Сейчас же Дасиилай раскрывает секрет, заключающийся в том, что весь мир пользуется похищенными душами жителей Арреля.

— То есть Ифрат просто принес в жертву самый населенный материк, чтобы у нас появилось такое оружие? — тихо переспрашивает Хирона, почти на грани шепота.

— Да, именно так. И теперь, зная это, что думаешь?

— Не знаю. Если Домен Хаоса вновь вторгнется, то нам придется защищать себя. Хочу я того или нет, но мне придется использовать Языковую Систему.

— Разумный ответ. Ты хотя бы реалистка. Поветрие обязательно случится, и скорее всего в этот раз Домен Людей будет сокрушен. А вместе с ним и мне здесь не останется места, как и другим Гримуарам.

— А разве ты не можешь сбежать в какой-то другой Домен?

— После Поветрия многие Домены закрыты для свободного перемещения. Домен Космоса для меня недосягаем, да и бессмысленно там прятаться от войны. Домен Зверей оборвал все связи, чтобы защититься от возможного вторжения Хаоса. Домен Богов закрыт Ифратом. Только Домен Моря по-прежнему поддерживает порталы, но ундины бдительно за ними следят, так что не пропустят меня, а силой прорваться я не смогу. Про последний Домен даже говорить нечего, так что бежать некуда.

— Значит, ты будешь бороться? — с надеждой в голосе спрашивает Хирона.

— Буду, — кивает Гримуар Драконов. — Не потому, что хочу, а потому, что вынуждена. Но Гримуары, как я говорила, лишены свободы воли, так что мне нужен кто-то, кто будет использовать меня в качестве инструмента. Ты мне нравишься, так что я предлагаю заключить официальный союз, где я буду оказывать тебе поддержку, а ты же поклянешься выступить против Поветрия настолько решительно, словно от этого зависит твоя и твоих товарищей жизнь. Хотя бы потому, что так оно и есть.

— Клянусь! — сразу отвечает Демоница Икрелег, но Дасиилай качает головой.

— Подумай еще раз, на что подписываешься. Я вынуждаю тебя броситься в самое пекло, а не просто состоять в местном сопротивлении. Самые могущественные противники и безвыходные ситуации: это то, что ждет тех храбрецов и идиотов, которые соберутся сражаться не просто на передовой, а на острие любой атаки. Человеческое тело и психика может не выдержать подобной нагрузки.

— И что ты мне предлагаешь? — широко улыбается Хирона. — Громко причитать и плакать в ожидании великого героя-красавца, который прибудет в последнюю минуту и спасет меня?

— Как вариант, — возвращает улыбку Дасиилай. — Но помогать в этом я тебе не буду.

— Ха-ха, у меня уже есть герой. И он даже красавец по моим вкусам. Не факт, что он спасет меня, так что это я спасу его.