Кровь и тени

В памяти всплывают похожие картины времен Поветрия, когда люди превращались в кровожадных монстров в попытке выжить. Никаких законов, этики и морали, только суровый естественный отбор. Люди дрались за еду и безопасные места, пытались обмануть всех и выжить, но в итоге каждый доходил до черты, до которой не дотянется ни одна рука помощи.

Тогда первыми распадались государства со всеми правилами, законами и традициями. В конце распадались родственные узы, родители бросали детей и друг друга, если это было необходимо для выживания. Но в какой-то степени душелишенным было легче, ведь смерть подстерегала на каждом шагу, а после перерождения чувства и воспоминания теряли краски, пока полностью не исчезали.

— Нет, Ирай, оставь это мысли. Я же учил тебя этому. Пусть ты и жил десятилетиями с ненавистью к людям с других материков, страдания едины везде. И не нужно злорадствовать чужой боли, — Гнисир словно наяву слышит слова наставника, хотя лишь мысленно их вообразил.

Рядом начинается какое-то волнение, когда сцепились два человека, один из которых обвиняет другого в убийстве его брата. Дерущихся стража разнимает, но посеянные семена раздора уже начинают давать побеги. В приступе безумия люди убивали не только близких, но и посторонних. Очевидно, что постепенно начнется круговорот мести, даже с пониманием того, что смерть произошла не по причине злого умысла. Просто это поможет немного заглушить боль от потери.

Вдруг тень Ирая, отбрасываемая плавающим шаром света, снова задрожала, когда пересеклась с тенью другого человека.

«Свалил наконец-то», — думает про себя Ирая, имея в виду Сивера Нотса. Тот с какой-то целью решил проследить за Ираем, который сделал вид, что ничего не заметил, а сейчас решил уйти. Его магия Теней невероятно хороша, присутствия вообще не заметно. Гнисир мог бы даже не заметить слежки из тени, если бы не знал, что член Предсвета на такое способен.

Его величества и сопровождения больше здесь нет, так что имеет смысл вернуться в башню магии. Отправляться в замок сейчас не нужно, так как его в любом случае не допустят к задержанным культистам.

«Однако я не ожидал, что их удастся захватить так легко. Это потому, что мне помогла Хирона с товарищами?» — так думает Гнисир, шагая по направлению к башне магии.

Внутри библиотеки тихо и пусто, мэтр Мовак уже ушел домой, а юноша поднимается на чердак, где видит Амеллу, сидящую перед своей полкой.

— Привет. Вижу, фигурок у тебя прибавилось, — Ирай смотрит на то, как Мудрая Лисица расставляет их на полке только по ей ведомым правилами.

— Да, сегодня приходил Энедер. Искал меня и тебя. Тебя не было, а я не стала показываться в библиотеке. Он оставил нам послание о том, что хотел бы еще раз сыграть, а также приложил в подарок десять фигурок из своей коллекции.

— Понятно. Если захочешь сыграть, то просто сходи в Ак-Мирон, — Гнисир ложится на пол и смотрит в потолок.

— Хорошо. А что произошло в городе? Ты выглядишь уставшим.

— Культ Поветрия напал во время казни. Много людей пострадало, но мы сумели схватить двух нападавших.

— Культисты не сдаются в плен. Это ловушка, — красноволосая девушка подходит к окну и смотрит на Винкарто. Уровень интеллекта у нее запредельный даже по сравнению с Гнисиром, так что не удивительно, что она так быстро провела в голове все расчеты.

— Я тоже об этом подумал. Пока лишь непонятно, в чем именно заключается ловушка. Тот маг Крови… Он силен, но словно поддавался. На самой грани, но я сумел заметить эту странность.

— Если мы хотим победить в войне, то должны перехватить инициативу. Нельзя бесконечно лишь реагировать на выходки культа.

— Разумно, однако, уничтожать агентов можно бесконечно, но пока жива верхушка культа, война никогда не закончится. А у меня есть более важные дела.

— Возможно, я должна была спросить это раньше, но зачем ты это делаешь? По какой причине пришел именно в Винкарто? Ты ведь не сразу узнал о новом Поветрии.

— Это долгая история.

— Предлагаю сегодня не проводить тренировку. Тебе нужен отдых. Тебе даже не нужно рассказывать ничего. Просто позволь мне посмотреть.

— Тебе это действительно интересно? Я думаю, ты уже догадываешься о моем жизненном пути, — Ирай открывает глаза и смотрит на девушку, что теперь подошла к нему и села рядом.

— В общих чертах уже представляю, но хочу удостовериться. Все же лучше, чем беседовать с самим собой перед сном, не так ли? Люди слишком зависимы от общения с себе подобными. А если поговорить не с кем, начинают говорить с собой. Но если ты против, не буду лезть в душу.

— Нет, не против. Я наследник древнего рода космических духов и был призван, чтобы спасти этот мир от первого Поветрия… Ау! — Гнисир прервал рассказ, когда Амелла больно ущипнула.

— Не нужно травить мне байки. Говори правду. А лучше сделаем так, — Лисица поднимает голову товарища и кладет себе на колени, смотря сверху вниз.

— Бить будешь? — улыбается молодой человек и зарабатывает второй щипок.

— Прекрати. Расслабься и смотри в мои глаза, — девушка наклоняется еще ниже.

Зеленые и сиреневые глаза смотрят друг на друга, и Ирай чувствует, что буквально проваливается в очи Гримуара Разума, которые словно стали бездонными. Очень похоже на их ежедневную тренировку, только пунктом сегодняшнего назначения является не ментальное пространство, а события прошлого, которые Ирай никому в обычной ситуации показывать бы не стал…

Амелла чувствует, что Гнисир наконец-то расслабился, когда разум прекратил контролировать тело, словно человек провалился в сон. Глаза Ирая закрылись, а после и Мудрая Лисица их закрывает, чтобы очутиться в новом месте.

Вокруг ярко светит солнце, а Амелла понимает, что сама стала частью чужих воспоминаний. Впрочем, эта магия так и должна работать, все же человеческая память — это не набор текста или картинок. Это сложная система из образов, связанных звеньями эмоций.

— Мама, мама, смотри, я попал в ведро, — мальчуган тянет Амеллу за юбку и показывает на стоящее рядом ведро, в котором уже достаточно камней. Ребенок развлекает себя тем, что кидает в него камни, стараясь не промахнуться.

— Молодец, а теперь иди поиграй с Анхелем, — Амелла позволяет событиями разворачиваться самим.

— Хорошо, — красноволосый шестилетний мальчик убегает по улице деревни. Очевидно, что это Гнисир Айтен в детстве. Девушка смотрит на свои руки и видит, что они светятся теплым солнечным светом. Это искажение памяти, ведь все люди так или иначе искажают воспоминания. Для Гнисира мама была светлым и теплым существом, и именно так она сохранилась в памяти.