Звериная поступь

Глава 15

Сражение между Доменом Хаоса и Зверей идет именно так, как и предполагала Симрида, бывшая Мудрая одного лисьего племени. Пробраться под шумок в тыл вражеского войска и даже поговорить с людскими посланниками? Нет ничего проще, это даже вызывает смех у демонессы. А тут еще люди на нее таращатся, явно не понимая, что к чему.

«И действительно, откуда им знать, что конфликт на самом деле куда глубже, чем им может показаться? Демоны вовсе не жалеют своих врагов, просто сначала Мировой Закон не позволял им перебрасывать войска, а теперь причиной становится то, что внутри Домена Хаоса тоже нет единства», — девятихвостая лисица роняет шар фиолетового огня себе под ноги словно мячик, и тот впитывается в землю.

Та, кого соплеменники называют Нарушительницей Обетов, видит гораздо дальше любых узколобых деятелей, преследующих жалкие цели. Гоффрой Ахес и Ида Окин имеют привычки и хотят лишь им потакать. Они основали Двуединство и во время первого Поветрия в этом мире хотели захапать всё себе, чтобы потом разделять и властвовать. Эта жадность вполне нормальна для кого угодно, но это привело к поражению в тот раз.

Сейчас же Домен Хаоса стремительно становится непригодным для жизни, поэтому из Врат будут маршировать все демоны, какие только есть. Но не все захотят погибать на потеху высших демонов, Симрида уже видела, как многие демоны мелкими группами разбегаются в разные стороны. Но низшие демоны вряд ли как-то кардинально изменят ситуацию в отличии от высших. В слоях демонического общества, где привыкла находиться зверолюдка, сейчас кипят страсти, так как в победе Домена Хаоса никто не сомневается, но получить всё лучшее намерены все.

«Единства нет ни у какого народа. Индивидуализм — черта обремененных интеллектом и могуществом, к демонам это относится лучше всего. Зверолюди все еще застыли в племенном строе, да и люди недалеко ушли со своим феодализмом и монархией», — по мнению Демонической Лисы национальные и кровные объединения по типу племен, общин и кланов — пережиток прежних лет, и единственной современной формой общества может служить только организация по типу демонического Двора.

Когда лиса пришла в Домен Хаоса, она сумела не только основать собственный Двор, но еще собрать на нем самых ярких представителей интеллектуальной элиты демонического общества, которые по факту являются самыми опасными. Там, в диспутах, на вечеринках и оргиях, они находили новые идеи и пытались применить их ко всему подряд. Члены Двора один на другого не похожи, у каждого разные подходы и привычки, но всех увлекла идея поиска нового, поэтому они сильны и сплочены. Именно по причине наличия общей идеи. Это не могут повторить другие структуры, где скрепами являются кровное родство, религия, культурные, национальные или расовые признаки.

Что удивительно, у людей ведь есть прообразы подобных организаций: гильдии и ордена. Правда, им предстоит еще долгий путь, чтобы не только пытаться сосуществовать с другими формами групповой общности, но еще превзойти всех остальных. В Домене Людей есть только одна организация, которая действительно смогла подойти ближе всех к финишной черте.

Обо всем этом Симрида могла бы рассказать смотрящим на сражение людям, но время не терпит. Среди высших демонов тоже идет война, куда более кровопролитная, не давая обращать внимание на другие заботы. Ида Окин и Гоффрой Ахес пытаются уделять внимание и завоеванию, и беспорядкам внутри родного Домена, но получается не очень хорошо.

Тем временем нападение зверолюдей начинает захлебываться в крови, причем буквально, за что стоит благодарить Виночерпия Изгира. Увы, он не интересен Симриде, так как думает лишь о новых способах кровопролития. Его фигура в небе раскрывает крылья, и на крыльях ветров во все стороны устремляются потоки крови, которые отсюда похожи на нити. Вот только эти нити разрезают вообще всех вокруг высшего демона, который создал дождь из падающих останков воинов с обеих сторон.

«Если появятся еще какие-нибудь подобные ему, то даже Асмодель не спасет свое войско», — Демоническая Лиса с удовольствием посмотрела бы на то, как сородичи гибнут, так и не адаптировавшись к новым правилам, что и послужило причиной разрыва отношения с родным народом.

«Но Асмодель меня все равно удивил. До него вдруг дошло, что лучше объединиться с людьми на своих условиях, чем воевать против всех. Долгое нахождение в Домене Людей пошло ему на пользу», — зверолюдка чувствует босыми ногами вибрации, значит, скоро можно будет вмешаться.

А пока можно насладиться красотой огненного цветка взрыва, в бутоне которого оказался Изгир. Это уже дело рук Асмоделя и его уникального навыка Языковой Системы. Навыки, созданные из душ богов, действительно прекрасны в своем могуществе, и эстетическая часть натуры лисицы восторгается подобными вещами. В мире, где очень мало красок, такое зрелище кажется восхитительным.

«Но он вряд ли справится», — это тоже стоит признать, хотя Симрида не знает точно, каких высот в воинском ремесле Асмодель, прозванный здесь Белокостным, смог добиться. Важнее всего то, что скоро она вмешается в поединок.

— Что ты здесь делаешь?! — голос напоминает стрекот, позволяя узнать Факилану, одну из старейших Мудрых племени ястребов.

— Ой, неужели меня заметили в такое время? — Симрида игриво поворачивается вокруг оси, взмахивая хвостами, будто не понимает, откуда доносится голос.

Человеческие посланники уже успели отойти подальше от странной зверолюдки, даже не подозревая, что она из «врагов», но Факилана, разумеется, сразу её узнала, так как была одной из самых яростных преследователей.

— Шалава, сегодня ты сдохнешь! — противник прыгает и за мгновение превращается в гигантского ястреба.

— Ты даже оскорбить как следует не можешь, — звонко смеется бывшая Мудрая, разводя руками. — И я горда тем, скольких мужчин затащила к себе в постель, тебе такие трофеи даже не снились. Ты хоть одно яйцо после себя оставила?

С пронзительным криком Факилана пикирует, чтобы в конце выставить острейшие когти и вырвать глаза и кожу лица предательницы. Симриду это даже веселит, поэтому вместо карающего смертельного удара создает встречный поток ветра, отбрасывающий и заставляющий вертеться колесом.