Сказания Тёмных Миров

Войска стали быстро покидать крепость. Забирали лишь самое ценное, что удалось найти. В основном, оружие третьего уровня и кристаллы защитного поля. К огромному сожалению, даже сокровищницу Ваала захватить не удалось. В ведущем к ней коридоре, было установлено множество механических и магических ловушек. Гамбар послал туда троих бабау и десяток камбионов, но никто живым не вернулся. Идти же туда лично, он не осмелился. Такие сокровищницы наобум сложно взять, обычно, нужно несколько десятков пленников и совместные усилия высокоуровневых магов. Он же сам, хоть и достиг девятого круга, но мало что мог тут поделать. Пленников, тоже у них не было.

Посмотрев на туннель, где исчез очередной десяток бойцов, глабрезу сплюнул на землю и отдал приказ своим телохранителям покинуть крепость.

Следующий час стал невероятно сложным. Баатезу быстро нагоняли их, и войску пришлось бросить штурмовые орудия, а в стычках с крылатыми отрядами, возглавляемыми двумя корнугонами, пало ещё два десятка бойцов. Но всё же они успели. Преследователи не смогли блокировать их магию, и вскоре портал на Пазунию был открыт. Под массированной атакой высокоуровневых заклятий, они прошли через портал и наконец, оказались в безопасности. Последовать за танар’ри в Бездну, враги не осмелились.

Пазуния Замок Кайр, сто шесть дней спустя.

Это было мрачное подземелье, со свисающими с потолка цепями. Всевозможными пыточными устройствами, на многих из которых сейчас корчились пленники. Одного растягивали на дыбе, с другого снимали кожу. А один хрипел, будучи прикованным к стулу, ему вырезали глаза и вскрыли голову, запустив в мозг ченских червей. После чего, вернули часть черепа на место, закрепляя его стальными скобками.

Со всех сторон раздавались крики и хрипы пытаемых пленников. За одной из стен располагались несколько камер, где ждали своей участи другие пленники.

Это была лишь одна из нескольких пыточных Кайра. И сегодня, сюда пришёл весьма раздражённый посетитель.

Камбион, одетый в балахон из человеческой кожи, почтительно поклонился мужчине, в богатом синем бархатном костюме, вступившему под своды пыточной.

— Милорд, к моему глубокому сожалению, выполнить ваш приказ нам не удалось. За сто сорок лет своей практики в должности мастера боли, я впервые столкнулся с такой сильной волей. Мы неделями резали её по частям. Семь раз снимали кожу, вытягивали нервы из тела. Запускали в неё демонических крыс, лашминий и вахто. Вводили инъекции святой воды и кислоты аркуху, в вены, мозг и внутренние органы. Насильно поили экскрементами мэйнов и водой из Далийских Источников. Псионики потратили две недели, раз за разом вкладывая в её разум, символ Нестерпимой Боли, но всё эти усилия не привели к успеху… Про помощь бойцов первой, третьей и четвёртой наших казарм вы уже сами знаете… Это тоже не привело к успеху, даже лишённая рук, тварь умудрилась перегрызть горло насиловавшему её камбиону. Боль и унижения, которым мы подвергли её за эти месяцы, не возымели действия, она сопротивляется и всё ещё пытается с нами сражаться.

Услышав это, Гамбар еле сдержался, чтобы не оторвать голову глупцу прямо сейчас. По его телу даже прошла волна трансформации, но он смог взять себя в руки и попытался рассуждать спокойно. Всё же стоящий перед ним, известный на Пазунии Мастер Боли, и специалист своего дела. За свою жизнь он сломал уже очень много крылатых тварей. А Расчленитель всё ещё затаил на Гамбара обиду, и с радостью убьёт его, если случится ещё один провал… Смерть мастера боли может стать последней каплей. Но всё же, с крылатой тварью что-то нужно было решать. Прошло три месяца, а Лорд Фелошу всё ещё не получил своего подарка.

— Ваши предположения мастер Рол? Чем эта эриния отличается от других, и что мы можем с этим поделать? Я хочу, чтобы она приносила нам пользу, а не создавала новые проблемы!

Камбион пожал плечами.

— Ей как минимум четыреста лет, думаю, она прошла школу Сумеречных Клинков на Стигии. Преданность ордену и Восьмёрке для неё незыблема. Мы может потратить годы, но так и не сломить её волю. Поэтому, если вас интересует моё мнение, то я бы посоветовал от неё избавиться. Продать работорговцам, обменять у баатезу на одного из наших истинных, либо просто уничтожить. Думаю, окончательная смерть лучший выход из этого положения, она слишком опасный враг. Нельзя допустить и малейшего шанса, что однажды её душа всё же вернётся в Ад.

— Это недопустимо! Тварь должна страдать! Мы не обменяем её ни на кого, и не продадим! И умереть я ей тоже не позволю!

Камбион в балахоне пожал плечами.

— Ваше право, милорд. Хотя я всё же подам рапорт, со своими рекомендациями.

— Подавай что хочешь, сейчас мне нужно от тебя дельное предложение, как с ней поступить!

Тот вздохнул.

— Если для вас это личное… то, думаю, у меня есть ещё один вариант решения проблемы. Существуют редкие псионические методики, которые обычно способны воздействовать на баатезу такого уровня. Мы можем просто стереть её воспоминания и заменить их другими. Воспоминаниями другой пленной эринии. Одной из наших уже давным-давно сломленных рабынь. Этих жалких тварей, вечно трясущихся от страха и готовых сделать что угодно, лишь бы избежать новых мучений.

— Вы способны на это? Думал, разум столь сильных баатезу практически невозможно полностью заменить.

— Я уже так делал в прошлом. В военных целях это нельзя сделать, поскольку опытный псионик сразу распознает обманку, но в подобной ситуации это допустимо. Мне понадобятся пять псиоников высокого ранга и помощь владыки, чтобы закрепить нити заклятия. И тогда, я практически могу гарантировать вам, что уже скоро у вас будет ещё одна послушная рабыня, стонущая под кнутом и делающая всё, что ей прикажут.

— Минусы этой процедуры?

— Необходима печать пятисотлетнего балора, но даже она будет постепенно истлевать, и нужно будет накладывать её вновь и вновь. Раз в сто лет, думаю достаточно, хотя лучше всё же раз в пятьдесят. В ином случае, к пленнице начнут постепенно возвращаться воспоминания.

— Всё ясно. Этот вариант мне уже подходит. Даю разрешение на процедуру. Не сомневаюсь, что генерал окажет вам в этом содействие, он тоже желает, чтобы тварь приносила пользу, а не продолжала приносить убытки.

Мастер боли кивнул, а стоящий напротив него глабрезу в облике смертного, задумчиво улыбнулся.