Страница 40 из 65
На мой взгляд, хвалёный контрабандный товар пах как привычный «Шипр» позднесоветских времён, то есть в меру терпко, дёшево и сердито.
Рассчитавшись, я покинул парикмахерскую. Щёки приятно холодило словно дул морской ветерок.
Не успел я вернуться к прежнему посту возле фонаря, как двери скобяной лавки распахнулись, выпуская милиционера. Теперь я смог разглядеть его лучше.
Слегка одутловатое лицо, какое бывает у мужчин за тридцать, которые обладают хорошим аппетитом и не особо загружают себя спортом или физическим трудом. Фигура расплылась, даже широкая шинель не в силах скрыть выпирающий живот.
В руках у него не было пакетов или свёртков — наверное, ничего не купил.
Смущал разве что недовольный, можно даже сказать — раздражённый взгляд.
Когда милиционер окинул меня своим взором, я ощутил как его неудовольствие сказывается даже на мне.
Что ему в лавке — любимую мозоль оттоптали что ли?
Практически сразу милиционер направился в парикмахерскую, при этом я мог заметить его короткую стрижку и тщательно выбритое лицо. То бишь в услугах цирюльника этот мой коллега точно не нуждался.
Зачем зашёл? Ну, например, выполняет свою работу, делает обход территории или ищет свидетелей какого-то происшествия. А брадобрей мог оказаться в нём замешан, вот почему он так скуксился.
Визит в парикмахерскую сильно преобразил коллегу, он повеселел, даже стал насвистывать прилипчивый мотивчик популярного танца — если не ошибаюсь, фокстрота.
Что ж, хоть кому-то сегодня повезло.
Я поглядел в окна лавки… А, была — не была!
Зайду к Вере, попробую вывести на разговор. Получится — отлично! Обломаюсь… буду искать другой подход. В конце концов свободного времени у меня отнюдь не вагон и не маленькая тележка.
Дверь за моей спиной закрылось, мелодично заиграли колокольчики, и почти сразу же под ногами что-то треснуло с характерным металлическим звуком.
Я присмотрелся: весь пол был усеян разнообразной железной мелочью: гайки, шурупы, болты, гвозди, скобы…
Всё это старательно убирал и раскладывал по разным коробам один из тех мальчишек, что разгружал недавнюю подводу. Он был так увлечён этим занятием, что не услышал моего появления.
— Это ты наделал? — усмехнулся я. — Что ж ты так неаккуратно, братец?! Теперь до вечера возиться, собирать…
Парнишка поднял голову и посмотрел на меня. Виду у него был испуганный и даже затравленный.
Мне резко расхотелось шутить с ним.
Тут явно что-то произошло.
— Где хозяйка?
— Там, у прилавка, — тихо произнёс мальчик.
Я кивнул и направился вглубь магазинчика.
Лицо у Веры было бледное как полотно, при этом на щеке явственно горело красное пятно, какое бывает после пощёчины. Сама же хозяйка заведения стояла, обняв себя за плечи руками и походила на каменное изваяние.
— Здравствуйте, Вера!
Она обернулась, увидела меня и тут же отвернулась так, чтобы я не мог разглядеть след от пощёчины или удара.
— Георгий… Не ожидала вас тут увидеть, — растерянно произнесла женщина. — Извините, мы как раз собрались закрываться. Серёжа просто не успел повесить табличку… Сергей! — позвала она.
— Да?! — откликнулся мальчик.
— Я же тебе говорила — повесь табличку и запри дверь! — с некоторой истерикой воскликнула Вера.
— Я не успел. Извините, хозяйка! — Паренёк поднялся и направился к выходу.
— Что здесь произошло, Вера? — сказал я, наблюдая за реакцией женщины.
— Ничего… Всё как обычно.
— А почему вы решили закрыться пораньше?
— Я… Я себя плохо почувствовала. Голова закружилась. Со мной так бывает. Мне надо домой… Отдохну немного, а вечером пойду в больницу навещать мужа.
— Вера, прошу вас — скажите мне правду. Не бойтесь никого!
— Бояться?! Вы что — кого мне здесь бояться? У меня маленькая торговля и только… Я исправно плачу налоги, покупателей не обманываю. Всё хорошо, Георгий! Не переживайте.
— А что у вас со щекой?
— Со щекой… А что с ней не так?
— Она покраснела. Вас ударили?
— Вы с ума сошли?! На меня никто и никогда не поднимал руку!
— Вероника, я не шучу. Если у вас неприятности — расскажите мне о них. Даю вам слово — я обязательно придумаю способ, как с ними справиться.
— Господи, какое вам дело до меня и моих проблем? — вырвалось у женщины.
— Вы — жена моего друга.
— Не ведь не ваша же! Георгий, ступайте пожалуйста по вашим делам, не мешайте мне. И не стоит так переживать: уверяю вас, со мной всё в порядке. А щека… наверное, это из-за плохого самочувствия. На меня столько навалилось: этот магазин, раненый муж… Я просто устала и всё…
— Вера!
— Георгий, не испытывайте моё терпение. Пожалуйста, выйдите из магазина, пока не стала звать на помощь. Сергей вас проводит. Серенький, слышишь меня? Проводи, пожалуйста, молодого человека на улицу и закрой за ним дверь.
Что ж, стало ясно, что от Веры я точно ничего другого не добьюсь. Выходит, зря надеялся на её здравомыслие. Или она относилась к той породе людей, что предпочитала полагаться только на себя.
— Пошли, дядечка, — позвал меня паренёк.
— Ну, пошли, — вздохнул я.
Он подвёл меня к дверям, а потом, когда я почти переступил порог, тихо спросил:
— Ты действительно хочешь ей помочь?
— Хочу.
— Честно?
— Честно!
Сергей окинул меня взглядом с ног до головы, кажется я прошел это испытание, и он поверил.
— Тогда, как выйдешь из лавки, заверни за угол и обожди меня там. Я буду скоро.
— Хорошо, — с облегчением произнёс я. — Буду ждать тебя на улице, как договаривались.