Аналогия с убийством

– Брюса Эйга вы знаете?

– Нет.

– А Фатиму Камели?

– Кто это?

– Гражданка Сирии. Меня интересует, на кого она работала?

– Впервые слышу это имя. Мы не связаны с сирийской общиной. У меня свой бизнес, чистый: строительство, рестораны, сеть салонов красоты. Я плачу высокие налоги в городской бюджет. У вас есть еще ко мне вопросы?

Квиллен проигнорировал вопрос хозяина дома и заметил:

– Сутенерство не является чистым бизнесом. Не так ли? – В голосе полицейского прозвучали металлические ноты.

– Господин Квиллен, – медленно произнес Мухаммед. – Если у вас есть, что предъявить мне, не стесняйтесь. Если нет, то прошу прощения, у меня много дел.

– Если для того, чтобы начать сотрудничество со следствием, требуется внимание полиции к вашему бизнесу, не сомневайтесь, вы его ощутите в полной мере. Завтра у нас будет, что вам предъявить. И не советую надеяться на лояльность норвежских властей. – Тор говорил спокойным голосом. Прищурившись, он добавил: – Хочешь веселой жизни?

Квиллен блефовал. Повода засадить Мухаммеда за криминальный бизнес у полиции не было. Закон запрещал сутенерство и покупку сексуальных услуг, но позволял их продажу. Предъявлять обвинения дамам, торгующим своим телом, у полиции не было оснований. Шансов поймать за руку мужчин, оплачивающих услуги проституток, было мало. Требовалось доказать факт платы за секс, а это редко удавалось. Арестовать с поличным опытных сутенеров оказывалось еще сложнее. Многие проститутки задерживались за наркотики, которые держали для своих клиентов. Как правило, выяснялось, что у женщин не было документов. Все они утверждали, что некто неизвестный вместо обещанной легальной работы отнял их паспорта и насильно отправил на панель, снабдив наркотиками, а на далекой родине не осталось никого, кто мог бы подтвердить их личность. Поскольку без документов установить гражданство оказывалось невозможно, то и выдворять жриц любви было некуда. Дамам легализовывали пребывание в Норвегии и пытались наставить на истинный путь. В редких случаях это удавалось. Периодически находились сердобольные спонсоры, которые жалели несчастных и брали над ними шефство.

Мухаммед это знал и не опасался полиции, но он хорошо усвоил, что в сфере нелегального бизнеса уверенность в своей неуязвимости являлась опасным заблуждением. Для защиты от конкурентов он имел штат телохранителей и осведомителей, а со стражами законности и порядка предпочитал не напрягать отношения. Слова полицейского все же задели гордость африканца. Мухаммед опустил глаза, пряча гнев за густыми ресницами. Тор внимательно наблюдал, как сомалиец усилием воли справлялся с эмоциями, и думал, с каким удовольствием защелкнул бы наручники на его ухоженных руках.

– Повторяю, мои люди не имеют отношения к убийствам, – наконец заговорил Мухаммед. – Обещаю проверить это, и если выяснится, что я ошибаюсь, виновный завтра сам явится к вам с чистосердечным признанием. Надеюсь, что мое содействие поможет вашему расследованию.

– Увидим, – сухо сказал Квиллен. – Жду звонка не позднее, чем до завтрашнего утра.

16

Журналисты толпились у здания полицейского управления. Харис Эрвик, начальник полиции Юго-Западного округа, отошел от окна своего кабинета.

– Придется провести пресс-брифинг, – сказал он Ребекке Нельсон. – Сегодня же. Возьми с собой Квиллена, он тебя подстрахует. Только предупреди его, чтобы держался вежливее с этой публикой.

Ребекка вздохнула. Нежелание Эрвика общаться с прессой было понятно, следствие имело только версии и никаких зацепок. Вот если бы им было, чем гордиться, то Эрвик не упустил бы возможность засветиться перед камерами. Отдуваться придется ей. На Квиллена она не особо рассчитывала, зная его неприязнь к журналистам.

Квиллен подъезжал к зданию полиции, когда в кармане завибрировал мобильник. На экране высветился незнакомый номер.

– Слушаю, – ответил Тор.

– Добрый день, офицер, – услышал Квиллен в трубке голос Мухаммеда. – Я выполнил обещание. Никто из моих людей не причастен к убийствам. Возможно, вам стоит покопать в другой области. Ходят слухи, что в округе появился новый наркотик. Речь идет о так называемом боевом наркотике.

– Каптагон?

– Да. Не находите интересным совпадение между серией убийств и появлением нового наркотика на рынке?

– Известно, откуда поставки?

– Неужели вы этого не знаете? Впрочем, это естественно. Ведь полиция предпочитает не столько охотиться за наркоторговцами, сколько искать наркозависимых с тем, чтобы их лечить от зависимости. – В голосе сомалийца звучал неприкрытый сарказм. – По моей информации, поставки идут через Сирию, в Европу, сюда наркотик ввезен из Германии. Более точной информацией я не обладаю, и не хочу ее знать. Согласитесь, что такие вопросы выходят за границы моих компетенций. Надеюсь, ко мне у вас больше нет претензий? – Мухаммед был абсолютно прав, искать наркодилеров – дело полиции.

– Пока нет. Спасибо за информацию. – Квиллен отключил связь и вошел в здание управления. Его телефон снова ожил.

– Где тебя носит? – вместо приветствия недовольно проворчала Нельсон. Не дожидаясь ответа, она сообщила: – Сегодня в двенадцать брифинг. Будем я и ты. И не вздумай возражать. – Возражать смысла не было, и Квиллен промолчал. Он не любил публичности, предпочитая оставаться в тени и заниматься делом, тем более что общение с прессой было преждевременным. – Что же, – решил он. – Пусть Ребекка скормит журналистам имеющиеся у нее версии.

На столе Квиллена ждали собранная Обергом информация о жителях деревни Хёй и записи их допросов. Тор погрузился в изучение материалов и чуть не забыл о брифинге.

Когда Нельсон и Квиллен появились перед журналистами, защелкали фотокамеры, к полицейским потянулись микрофоны.

– Как вам известно, на ферме «Маленькая Шотландия», принадлежавшей семье Эйгов, зверски убиты хозяева фермы, супруги Донан и Ина. По убийствам возбуждено уголовное дело. Уже есть первые результаты расследования. В настоящий момент полиция отрабатывает несколько версий. Прочую информацию вам сообщит Тор Квиллен, который возглавляет отдел расследования. – Ребекка уступила слово Тору. Квиллен мысленно усмехнулся. Последней фразой Нельсон постаралась переложить на него ответственность за результаты следствия.

– Расследование продвигается, раскрытие преступления – вопрос времени. К сожалению, более подробную информацию в интересах дела сообщить пока не могу. – Квиллен закончил короткое выступление. Среди журналистов послышались разочарованные возгласы. – Но по возможности постараюсь ответить на ваши вопросы, – добавил Квиллен. Нельсон бросила на него испепеляющий взгляд, но Тор проигнорировал недовольство начальницы.

– Вы можете подтвердить, что преступники не оставили следов? Они были в перчатках? – спросил молоденький журналист из Дагбладет.

– Вероятно. Преступник или преступники предприняли усилия, чтобы не оставить улик, – ответила Нельсон.

– Что вы скажете о смерти Фатимы Камел?

– Причина смерти Фатимы Камел выясняется. В настоящее время дело находится на контроле полиции городского участка. – Отвечая на вопросы, Нельсон то и дело косилась в сторону репортера NRK Анне Аске. Аске славилась умением разнюхивать закрытую информацию и задавать вопросы, нередко ставившие полицию в глупое положение. Пока Аске хранила молчание, и это было недобрым знаком.

– И все же, какой версии придерживается следствие в отношении убийства супругов Эйгов? – наконец подала голос Аске. Ее короткие белые волосы торчали ежиком, черный костюм мужского кроя делал худую фигуру угловатой. Аске протянула микрофон в сторону Нельсон. Оператор телеканала нацелил на Ребекку камеру.

– Как я уже сказала, следствие прорабатывает несколько версий. В качестве основной мы рассматриваем убийство на почве национальной ненависти. Более того, детали убийства позволяют предположить, что преступники ассоциируют себя с язычниками, которые в начале седьмого века зверски расправились с католическим священником Донаном из Эйга, – голосом, полным энтузиазма, ответила Ребекка. – Другая версия – убийство на бытовой почве.