Голод Рехи

– Мы успешно отбили нападение. Если помнишь, ты сражался вместе с нами, – усмехнулся Ларт, в очередной раз намекая на то, что Рехи должен остаться в деревне.

– Ну, еще бы забыть!

Отвечать пришлось с той же беззаботностью, хотя на сердце лежал камень. Рехи все больше и больше сомневался: «Ларт, тварь ты пустынная, солнце тебе на голову! Вот бы ты сейчас честно ответил, специально ты меня сбросил или случайно. Ты что-то знал про линии мира, знал же! Или про ожог! Что если ты от меня чего-то хотел? Испытать надеялся? Устроил себе веселье! Наверное, решил: „Вот сброшу эльфа, выкарабкается или не выкарабкается, пусть линии мира еще раз дернет“. Ага, как же! Думаешь, я ради вас, полукровок, буду руки вот так каждый раз жечь? Надо было не ловить стрелу, чтоб ты сгорел».

– Вечером будет пир. Отмойся, ты весь в копоти. Пойдем, в скале есть озеро.

Ларт отошел к выходу и повелительно махнул Рехи, который смущенно потупился:

– Да я это… песочком. Как привык.

Эльфы не любили воду, даже стоянки выбирали подальше от редких родников и озер, потому что к ним тянулись люди. Эльфы вокруг источников только выслеживали добычу.

– Я сказал, пойдем.

Голос Ларта зазвенел сталью, негромкий, он скрывал рычание ящера. Рехи недовольно поплелся следом, ища по пути предлог увильнуть.

– Мне меч тут оставить?

– Кто же его теперь украдет? У меня не крадут! Ты добыл его в битве. Сам. Только почисти его камнем, а то совсем заржавеет. Не умеешь? Ладно, научу, – покровительственно отвечал Ларт, словно бы показывая себя с лучшей стороны и вновь заставляя доверять. Но Рехи ни за что не поверил бы, что ему хоть кто-то готов помогать просто так, даже в мелочах. Он же никому не помогал без выгоды для себя.

– Ну, чего остановился? Или что ты там? Не ранен же вроде.

Ларт слегка тронул за плечо, попутно рассматривая, и заставил выйти из шатра. Рехи подумал, что после столь ожесточенной битвы и правда вышел с минимальным количеством повреждений. Иной раз совершенно ободранным приходил с охоты – то после неудачного прыжка со скалы, то добыча попадалась слишком строптивая. В юности так и вовсе каждое утоление голода сопровождалось болью от множества ссадин и ран. Теперь либо научился за время странствий, либо помогло что-то еще. Не хотелось думать, будто все это было как-то связано с линиями мира, но иного объяснения не находилось. Никто не спешил отвечать на вопросы и раскрывать свои тайны, все только тащили куда-то вперед, направляя во имя своих целей.

Ларт вел через всю деревню к пещере в скале, зиявшей издали раскрытой пастью. Рехи рассматривал поселение: сгоревшие шатры уже убрали, на их месте возводили новые каркасы из сухих веток, стальных штырей и камней. Нашлись и шкуры, из которых споро мастерили новые покровы. О пожарищах и битве напоминали только запах копоти, пятна крови, впитавшейся в песок, да стоны нескольких раненых, собранных в одном шатре. Ларт на ходу заглянул в него:

– Ну как они?

– Жить будут, – ответила ему какая-то девушка. – На нас ведь все быстрее заживает. Были бы людьми…

– Но мы не люди! – строго оборвал ее Ларт, с гордостью прижав кулак к сердцу, словно прославляя самого себя. Девушка скромно кивнула, повторяя жест. Тогда Рехи заметил, как мелькнули рыжие волосы, а ему-то показалось, что у всех полукровок они белые. Но на самом деле деревня пестрела самыми разными оттенками волос и формами клыков. Но у всех неизменно светились во мраке синие глаза.

«Странный народец, ой, странный», – думал Рехи, украдкой посматривая на раненых. В шатре их набралось, наверное, «две руки». Они лежали и негромко постанывали, кто-то спал.

– Я пойду на пир сегодня! Я хочу вечный пир, – исступленно воскликнул при приближении предводителя один из них. Потом Рехи заметил, что у него не хватало… обеих ног. Наверное, о нем с сожалением говорил Ларт в полусне.

– Пойдешь, конечно. Пир придет к тебе, – с неподдельным участием отвечал вождь, а потом положил руку на лоб другу. Через мгновение, вложив в его ладонь лежавший рядом стальной меч, выхватил короткий нож и полоснул раненого по горлу, скорбно говоря:

– Ты теперь на вечном пиру.

Рехи поперхнулся воздухом и отшатнулся. Девушка в палатке даже не отвернулась, только разделила с предводителем и другими ранеными торжественную печаль. Шестнадцатый погибший в битве, наверное, так говорил себе Ларт.

Для Рехи же произошедшее показалось невозможным. Они, убогие кочевники, упрямо таскали за собой и раненых, и умирающих, и беспомощных стариков. Может, потому что их деревня была слишком мала. Но все-таки Рехи не представлял, что мог бы добить кого-то из своих, даже из жалости. Да, конечно, порой кого-то приходилось бросать на охотах, как того же Здоровяка, чтобы выжил весь отряд. Но вот так церемонно прощаться, чтобы лично оборвать жизнь друга…

– Ч-что это… За что?!

– Он просил вечный пир. Это почетно для воина, – отчеканил Ларт, вскидывая голову. Выглядел он напряженным, но спокойным, поэтому вскоре вновь махнул Рехи:

– Ну, идем.

Почему-то казалось, что в пещере Ларт снова вытащит нож и полоснет им по горлу, не для вечного пира, а просто так, чтобы расковырять и понять тайну неизвестной «зверушки» с пустоши. Рехи казалось, что он добровольно плетется на казнь.

Пещера в черной шершавой скале обдала сыростью, которая непривычно щекотала ноздри после иссушенного воздуха пустошей. Глаза быстро выхватили из непроглядного мрака немаленькое озеро-колодец, притаившееся в глубине скалы. В него сочился из стены небольшой водопад. Рехи с опаской приблизился к воде и чуть не отскочил, когда на него уставилось из темноты чье-то лицо, покрытое запекшейся кровью и сажей.

– Это твое отражение, дурень. Вы все в Долине Черного Песка такие? – Ларт снова смеялся, как будто не он совсем недавно добил своего воина, друга.

– Все? Да там не осталось никого, – отрезал Рехи, пробуя воду рукой – вязкая, но более жидкая, чем кровь. Вода оказалась холодной, но вполне нормальной для эльфа. Странная штука эта вода. Нет, конечно, Рехи видел родники и озерца, но это показалось слишком большим, слишком темным. Или сказывалось недоверие к Ларту, непонимание его тайных планов. А Рехи спиной чуял, что у предводителя опять какой-то недобрый замысел, уж очень внимательно буравили мерцавшие в темноте синие глаза.

– Ну… Может, уйдешь?

– Чтобы ты сбежал? – улыбнулся, обнажая все четыре клыка, Ларт.

– Куда я отсюда сбегу? – возмутился Рехи, с тайной надеждой осматриваясь. Конечно, выхода за пределы пещеры не обнаружилось.

– Вдруг утонешь, – двусмысленно протянул предводитель, приближаясь. – И вообще. Я здесь главный. Что хочу, то и делаю. Хочу – ухожу. Хочу – смотрю.

– На что… – пробормотал Рехи. Разглядывать его худосочную фигуру без одежды? Зачем? Сплошные жилы и шрамы.

– Снимай все и заходи в воду. К вечеру будет пир, а от тебя несет копотью, кровью и потом людоедов. Ты вон своего отражения испугался. И немудрено!

Рехи еще больше нахмурился и нехотя стянул пропахшую дымом тунику, сапоги и штаны, стараясь не задевать ссадины, затем аккуратно сложил все рядом и поплескал студеной водицей на лицо, обмыл плечи и слегка спину. Это оказалось даже приятным по сравнению с шершавыми прикосновениями песка. Под пристальным взглядом Ларта было ужасно неуютно. Синие глаза горели в темноте пещеры, четыре клыка выступали над изогнутыми в небрежной ухмылке губами.

– А ты немало прошел. Вижу зубы ящера, следы от клинков. И ожоги, – голос отражался эхом от стен пещеры, отчего не сразу удалось определить, где находится Ларт. Вдруг сильная рука подло толкнула его в спину.

– Тварь!

И Рехи полетел лицом прямо в воду, неуклюже плюхнувшись через каменную кромку. Но самое ужасное он осознал лишь спустя несколько мгновений – у озера не оказалось дна. Все-таки Ларт заманил его в ловушку, отвлек сладкими речами и угрозами.

Сковала непривычная паника, Рехи истошно заорал, неумело хлопая руками по воде: