Печать безмолвия

Я вернулся за рояль. Взглянув на ноты свежей композиции, я ощутил жар в груди. Руки заскользили по клавишам.

Это оно!

Мелодия трогала меня самого до глубины души, вызывая целую гамму эмоций. Тревожное вступление, одолевающее сомнениями, сменялось яркой кульминацией, преисполненной уверенностью. Бывают такие фильмы, после просмотра которых наполняешься безусловной верой в лучшее, и хочется жить. Новая композиция давала похожий эффект, вдохновляя на свершения.

Я, не откладывая на потом, задался вопросом: что я могу сделать прямо сейчас, чтобы приблизиться к цели?

Звонок над дверью ответил вместо меня. На пороге появилась пара средних лет с мальчишкой-дошкольником.

Лучшее, что я могу сделать сейчас для воплощения мечты, это поделиться ею с этим парнишкой, а заодно получить комиссионные с продажи инструмента.

Это действительно могло помочь. Я понимал, что как только выйду в точку безубыточности, перестану отвлекаться на финансовые неудачи, когда базовые потребности будут закрыты, я раз и навсегда освобожу вдохновение из темницы проблем. Хотя… Сегодня ведь получилось. И гнет долгов никак не помешал родиться новому треку. Что-то изменилось. Впервые за полгода я написал нечто стоящее. Перед глазами внезапно возник образ девушки за столиком для одиночек, которая рукоплескала мне накануне.

Как все-таки важно быть услышанным. Как ценно, когда тебя понимают.

Глава 4. Она

Я проснулась, когда за окном затеплился рассвет. Часы в номере показывали половину седьмого. Я никогда не была ранней пташкой, тем более что Чикаго еще даже не думал просыпаться. Ньюйоркцы опережали нас на час. Но, видно, организм, взбудораженный городом мечты, решил, что нескольких мгновений сна достаточно, чтобы восстановить силы после продуктивной ночи.

И то правда, отоспимся в старости, – подумала я, в очередной раз оценив совершенное устройство мира. Ранний подъем мог удачно компенсировать потерянное из-за нелетной погоды время.

Тем более утренняя пробежка в Центральном парке идеально вписывалась в распорядок дня моей героини, живущей на 5-й авеню.

Я привезла с собой три наряда: вечерний, который успешно выгуляла накануне, спортивный и прогулочный. И теперь у меня были все шансы к полудню, когда нужно будет освободить номер, освоить оставшиеся комплекты.

Облачившись в спортивный костюм, стеганую жилетку и кроссовки, я поспешила претворить в реальность следующую сцену книги.

На выходе из отеля я кивком поприветствовала услужливого швейцара в ответ на пожелание доброго утра и направилась в парк.

Свежий морозный воздух стер остатки сна. Спортсмен из меня был так себе. Максимум на что я годилась – это выбивать страйки на дорожке для боулинга. Но жажда прочувствовать хоть каплю впечатлений Реми подстегивала делать необычные для меня вещи.

Смогла она, значит, и у меня получится.

Ни на секунду не отвлекаясь от наблюдения за происходящим вокруг, я пристроилась за влюбленной парочкой, бежавшей по дорожке в медленном темпе.

Одинаковые шапки ребят с символикой нью-йоркского марафона поведали мне секрет их знакомства. Судьба свела их на одной линии в стартовом коридоре, и пробежав рука об руку сорок два километра, подбадривая и поддерживая друг друга, они больше не расставались. Она переехала к любимому из Бостона, о родном городе напоминала надпись на спине ее бомбера. Отчаянная девчонка. Оставила семью, друзей, поменяла работу. Чтобы не упустить шанс продлить марафон на целую жизнь. Общий интерес добавлял в их копилку время, проведенное вместе. У них были одни взгляды на жизнь. Только сильный духом человек способен на спортивные подвиги. Это многомесячный труд, преодоление лени, расширение возможностей и как кульминация – сам забег, наполненный смесью боли, отваги и радости победы над собой. Они прожили все это вместе. Такой опыт невероятно сближает.

Пробежка являлась неотъемлемой частью утреннего ритуала моей героини. Реми просыпалась ровно к концу Центрального парка, спустя четыре километра в неспешном темпе. На обратном пути она неизменно заглядывала в милую кондитерскую за стаканчиком бодрящего кофе, который отменно готовила пожилая леди. И частенько баловала себя сладостями. Перед витринами Coffee&Music устоять было невозможно.

Почти завершив круг, я проводила парочку бегунов теплым взглядом, а сама свернула к выходу на 5-ю авеню.

Кондитерскую с неповторимой атмосферой старых грампластинок и обволакивающим ароматом кофе я выдумала. Вернее, не так: я увидела ее в мельчайших деталях в воображении и просто описала буквально с натуры. Картинка была столь яркой, что у меня не возникало сомнений, это место существовало, в одной из реальностей точно.

Я прошла по 67-й, свернув на Мэдисон-авеню. Волнение нарастало с каждым шагом. Сыграет ли ставка на зеро? Я сознательно не проверяла факт существования Coffee&Music, опасаясь разочароваться. Я не любила включать в книги несуществующие места. Читателю куда приятнее, вдохновившись историей, побывать в знаковых для героев точках на карте. Но этот раз стал исключением. Не могу объяснить, почему я отошла от правил. Просто мне захотелось так сделать. И точка.

Подняв голову на вывеску, напечатанную золотыми буквами на маркизе1, созданной будто из старинного сюртука, я замерла в недоумении, не понимая, то ли радоваться мне, то ли плакать.

Eclair&Music

Ну почти угадала, – ухмыльнулась я и потянула на себя увесистую дверь с толстыми стеклами, между которых покачивалась пластинка, подвешенная за шнурок. Она едва касалась насыпи кофейных зерен. – По смыслу, так уж точно попала.

Вступив на порог, я с первых нот поняла, что пришла по адресу.

«Нью-Йорк, Нью-Йорк», – приветствовал меня звучный голос Фрэнка Синатры, напоминая о том, что сбывшаяся мечта всегда превосходит представления о ней.

Голова начала непроизвольно раскачиваться, а кроссовок отбивать ритм.

«Позволь все заново начать мне здесь, Нью-Йорк, Нью-Йорк».

Слова неожиданно отозвались в сердце.

С каждой минутой, проведенной в этом городе, мне все меньше хотелось уезжать. Я уже жалела о том, что приехала всего на два дня. Но либо так, либо никак. По-другому сейчас было нельзя…

В ожидании своей очереди я с любопытством разглядывала атмосферные детали, находя новые совпадения. Старенький патефон занимал почетное место на резном столике у стены, как я его и увидела.

Но за кассой дежурила миловидная блондинка, словно сошедшая с постера молодежной комедии. Я разочарованно вздохнула и хотела уже признать, что писатели – это обычные люди, а не волшебники, как мой взгляд остановился на портрете в изящной рамочке на стене. Фото было сделано здесь. На фоне густо-зеленой стены стояла в обнимку пожилая пара: седой мужчина в концертном костюме с контрабасом и милая леди, которая улыбалась из-под элегантной шляпки с вуалью, держа в руках блюдо с эклерами.

Так вот же она – та, что готовит отменный кофе для Реми! – осознание вмиг вернуло мне веру в себя и всемогущество слова.

Витрина с эклерами, точно картины импрессионистов привлекала внимание буйством аппетитных красок. Посыпки, глазурь и витиеватые названия начинок обещали, что утро обещает быть не просто добрым.

– Чудесное утро, не правда ли? Что будете заказывать? – заскрипел приятный голос из-за прилавка.

Я вздрогнула. Подняв глаза от сладких берегов, я обнаружила перед собой леди с фото. Она улыбалась яркой помадой, терпеливо ожидая моего решения.

Я ткнула пальцем в меню, указав на флэт уайт.

– Прекрасный выбор для раннего часа. Могу порекомендовать вам к нему сырные эклеры.

Я благодарно кивнула. Хозяйка упаковала в фирменную коробочку мой завтрак и протянула вместе с термостаканчиком.

Мне не хотелось покидать это место, наполненное музыкой и десертами, которые хотелось есть глазами – все и сразу. Я задержалась на выходе, дослушав последние аккорды «It's a Wonderful World» в исполнении нестареющего Луи Армстронга, и помахала милой леди. Всего нескольких минут, проведенных рядом с ней, оказалось достаточно, чтобы у меня язык не повернулся назвать ее старой леди. Ее глаза с резвящимися чертиками кричали о детстве – о времени, когда делаешь, что вздумается и наслаждаешься каждым мгновеньем.

1

Легкий навес с наружной стороны здания над дверью или окнами из железа, стекла или ткани.