Коричневая пуговка

И вот уже загремели о камни зажатые им в руке очки. Он протиснулся сквозь проходы в скалах к своему товарищу. Ну, теперь они уже вместе. Что-то будет?

Тишка, присев на корточки, начал быстро надевать на себя рубашку. Ребята тоже стали перебирать дрожащими руками свою скомканную одежду.

— Тише! — вдруг показал рукой Гришук.

И тогда все, бросив одеваться, застыли в различных позах, прислушиваясь. Впереди, в скалах, выходцы из моря вели негромкий разговор:

— Это хорошо, что командир прислал тебя.

— А он мне сказал: «Иди на подмогу». Я и полез.

— Да и верно, что здесь одному трудненько действовать: место диковатое.

— Небось, не зря они себе этот уголок облюбовали.

Валенца при этих словах даже присел на землю и побледнел. А Тишка в другой бы раз при виде такого позорного поведения стал бы хохотать и показывать на Валенцу пальцем, но тут он только посмотрел на товарища рассеянным взглядом. Он и сам ничего не понимал. О ком это они там говорят?.. Ребята продолжали слушать.

— Как ты думаешь, нас не смогут увидать с этой горы?

— Нет, не думаю. Уж больно высоко. Да и торчит она над нами, как навес. Разве тут что увидишь?

Тишка и его товарищи задрали головы кверху. Они увидали рыжевато-серую неровную стену, выпирающую вперед, как живот у огромного каменного идола. Кое-где на ней зеленел редкий кустарник, чудом укрепившийся в расселинах. Вниз, как и прежде, заглядывали лишь причудливо искривленные пихты.

Незнакомые люди продолжали разговор.

— Вот что: видят нас или не видят, давай-ка займем свои места. Ты останься здесь и следи за морем. По радио передавали: рыбацкую лодчонку надо ждать. Им удача: на море туман… Ну, а я подберусь поближе к дороге.

— Есть!

— А это ты сними. И сумку и грузила. Спрячь в сторонке.

— Эх, жалко, винтовок у нас нет! Ну, да попользуемся и вот этой мелочью…

Приглушенные голоса в камнях смолкли, и ребята услыхали лишь шорохи. Тишка выглянул и увидал, как один из незнакомцев, рослый черноволосый парень, пополз, скрываясь в камнях, к дорожке, по которой они не так давно спускались к морю. Ишь ты, ползет, как ящерица! И свистать уж больно ловок. Как это он так… Тишка сложил два пальца в кольцо и примерил ко рту. Валенца испуганно дернул его за рукав.

— Не тронь, я и сам знаю, что делаю. Небось, не маленький, — шепнул Тишка, но руку ото рта отнял.

Второй «морской черт» был брит наголо. Ребята увидали его блеснувшую на солнце загорелую макушку, когда он переползал поближе к морю. Там он залег за черно-зелеными камнями, и мальчишки, сколько ни смотрели, уже больше никак не могли его обнаружить. Точно так же исчез из их поля зрения и черноволосый парень. Поди-ка отыщи его в камнях у дороги!

— А я знаю, — зашептал вдруг Тишка, — кто они такие.

— Ну, кто?

— Так я тебе и скажу! Считай меня несдавшимся, тогда скажу.

— Ишь ты какой! Нет уж, так легко не отделаешься. Я и сам без тебя знаю, кто они.

— Ребята, нам бы куда-нибудь повыше надо забраться. Теперь самое интересное будет, — шепнул Гришук.

— Это верно, — согласился с ним Тишка.

— А ну тебя! Сиди уж, где сидишь. Куда это еще тебя понесет? — тихонько заныл Бондя.

— Да и то верно: раз влипли, так уж затаимся здесь. Переждем, — поддержал его Валенца.

— Ах вы, гады! — зашептал с жаром Тишка. Сами, затащили сюда, а теперь труса справляете… Вот сейчас как крикну, так разом они сюда примчатся. Идем, Гришук, ну их…

— Полегче, полегче!.. Ладно, и мы от вас не отстанем. А то будешь потом кричать, что ничего не боялся, — шепнул Валенца.

Бондя уныло посмотрел, как все трое поползли на животах. Встав на четвереньки, он тоже направился вслед за ними. Мальчишки выбрали себе позицию поближе к дорожке. Тишка ухитрился найти такое место, что и море оттуда было хорошо видно.

Все по-прежнему парило. Солнце все так же плыло в молочной дымке. Неподвижная стена тумана продолжала закрывать полгоризонта. В бухте Морского Черта было тихо. И только далеко за спинами мальчишек, там, где скалы спускались прямо в море, монотонно гремели волны.

Тишка одновременно следил и за дорогой и за морем. Он то и дело дергал головой, поворачивая ее во все стороны. Гришук был рядом с ним. А их друзья сидели на земле, опираясь спинами о теплые камни. Они, прищурившись, смотрели на солнце. Тишка ни разу больше не приметил спрятавшихся в камнях людей. Никакого движения! И дорожка была пуста, да и море поблескивало на солнце, свинцовое, одинокое. А что, если им это все привиделось: и бухта, и Морской Черт, и люди, выплывшие из воды, и всё, на что сейчас глаза смотрят? Что, если попросить Гришуху ущипнуть его? Уж больно все похоже на сон. Вот и день какой-то обманчивый. И солнце есть на небе, и словно нет его. И туман в море, и тоже как будто его нет. Или тепло это так действует, что не чувствуешь даже, что ты живешь на свете? Ну где вот они, эти парни? Неизвестно откуда вынырнули, а теперь словно сквозь землю провалились. По тону их разговора Тишка чувствовал, что они не могут быть дурными людьми. Купальщикам-то они уж во всяком случае ничего плохого не сделают. Они кого-то другого ждут. Эх, чуяло его сердце, что здесь серьезное дело! Недаром начинало оно биться каждый раз, как только ветерок доносил треск сухой ветки или любой другой шорох.

Прошло еще немного времени. Валенца устал смотреть на солнце. Он поднялся и присоединился к наблюдателям. Начальственно растолкав приятелей, он устроился на самом удобном месте. У камня имелся ровный, плоский выступ, и Валенца, разложив на нем локти, как на подоконнике, снисходительно оглядел друзей. К нему вернулся былой его задор.

— Ну, вороны, что у вас здесь слышно?

— А вот тебя только и ждали, грача.

— А вот сейчас как докажу, что без меня дело не обойдется!

— А попробуй.

— А думаешь, трудно? Сейчас вот и докажу. Трудно, что ли? Вот сейчас… Да вот дядька к морю идет…

— Где?

— Да вон, по дорожке. Эх вы, вороны, вороны! Что, не доказал?

— Тише ты! Не шепчи ты мне в ухо. Еще ничего и не известно.

У Тишки спина покрылась холодным потом. А руки и ноги вдруг ослабели. Ему было очень досадно, что он так позорно прозевал появление дядьки. Вот черт этот Валенца! Суется всегда не во-время, доход только отбивает. Никогда с ним не следует связываться. И как это они с Гришухой проглядели дядьку?

К морю спускался мужчина. Он появился из-за поворота в том самом месте, откуда несколько раньше стремительно выскочили мальчишки. Одет путник был так, словно ждал он с моря шторма. На нем была серая брезентовая куртка и такой же картуз. Сапоги с длинными, обтрепанными голенищами плотно сидели на ногах. Тонкие ремешки стягивали их у коленок. За спиной мужчины болтался зеленый туристский рюкзак. А в руках он держал длинную палку.

Шел мужчина по дорожке лениво, словно был он в этих местах вроде путешественника, имел уйму свободного времени и никуда не спешил. Он ковырял палкой камешки на тропинке, переворачивал упавшие листочки, смотрел на небо.

— Неспроста он тут околачивается. Его-то они и поджидают, — шепнул Тишка.

— Ну да, ты все знаешь! Больно он им нужен! Чего с него взять-то?

— Дурак ты! Ничего-то ты не понимаешь в серьезных делах. Что они, бандиты, что ли?

— Ребята, ребята прячьтесь скорей, — зашептал вдруг Гришук, — увидит! Ух, и недобрый же это человек! Глазами он так и зыркает. Так по сторонам и шныряет.

Мальчишки разом присели.

— Это он ради притворства палочкой своей фигуряет. Вот посмотришь сейчас, что это за птица, шепнул Тишка, обращаясь к Валенце.

Но тот не взглянул на него. Он занялся Петькою. Бондя, разморенный зноем, заснул. Рот его был раскрыт. Валенца нагнулся и дунул ему в рот. Бондя, захлебнувшись, захрипел и проснулся.

Он смотрел на Валенцу красными глазами, ничего не понимая.

— Гражданин, станцию проехали! — шепнул Валенца, теребя его за нос.

Тишку так рассердила эта выходка, что он не удержался и пихнул Валенцу ногой в зад. Вот тебе! Не знаешь ты ни места, ни времени для шуток. Затем Тишка прильнул щекой к шершавому камню и осторожно выглянул на дорогу: не услыхал ли путешественник подозрительного хрипа и шороха в скалах. Нет, мужчина с рюкзаком уже прошел мимо них. Тропинка в этом месте поворачивала, и Тишка увидел спину путника. Широкую спину с болтающимся зеленым мешком.