Кольцо 2

К слову, глядя на этих персонажей, Миша отметил, что облачены они не в роскошные одежды с обилием блестяшек и звенелок, в ретро, так сказать, стиле. А в нечто, что больше напоминает футуристические комбезы из фантастического фильма. Словно тут не на колесницах ездят и с копьями дерутся, а вполне себе уже бороздят просторы, так сказать, и жахают орбитальными ударами, если что.

«Точно! — озарило Мишу. — Язык. Мы же все говорим на Всеобщем, который мне каким-то там непонятным образом установили или загрузили, не помню как тот медик выразился, на фрегате Гремящий, когда я вылез из того гроба. Вот же ж. А я, блин, думал, что то был бред или сон. Ну или что грохнули меня ТАМ, и я теперь ТУТ попаданец в фэнтезю́ с синеволосыми тянками. Но, выходит, я всё еще в своем мире, но на чужой планете. И значит, я могу вернуться к своим девочкам на Землю!»

Пока же Миша рассуждал, продолжился разговор его хозяйки и ее отца:

— Но, папа́, я ведь хотела самочку.

«Не, совсем охренели?» — прервался Миша от планирования возврата на Землю, услышав такое.

— Ох, дорогая, ты недооцениваешь своего старика. Это же морф! — с невероятной гордостью и едва сдерживая хитрую улыбку сообщил мужчина.

— Папочка, папочка, ты прелесть! — кинулась она обнимать и целовать нереально довольного произведенным эффектом любящего родителя.

Мужчина был крепок, но не высок. С виду лет сорока, по земным меркам. Темноволосый, с художественной сединой на висках, по-видимому созданной искусственно и для соответствия неким традициям или статусу. Облачен он был в нечто облегающее, темно бордового цвета, но в некоторых зонах — с отливом, муаром, атласом. А высокий стоячий воротник, словно у мундира начала 19 века, был богато украшен затейливым золотым шитьем, похоже, что-то означающим. Подобным же образам были оформлены и обшлага, если это образование на запястьях можно так называть. На поясе у данного господина имелась шпажонка, что по размерам была очень близка к ее аналогам из конца 19, начала 20 века на Земле. То есть то, что принято носить по статусу, но уже давно не является оружием. Однако эфес ее имел совершенно иной вид. Просто вычурно украшенная рукоять. Без дуг, щитков и прочего, что характерно привычным нам образцам.

Девица же, с виду лет 16–18, была невысокой, стройной, подвижной, весьма пластичной. Фигура не обладала особыми достоинствами, кои при наличии легко можно бы было лицезреть под облегающими одеяниями. Волосы были не длинные, до плеч. Цвет темно-русый, но выразительный, с медовыми нотками. Глаза ярко голубые и как-то чужеродно смотрелись на ее лице. Ей бы подошли какие-нибудь карие, а эти, похоже, были искусственно привнесены на ее лицо. Форма его, к слову, была весьма ладная и располагающая. Очень миловидное и этнически привычное Михаилу. Нос был правильный, но с особенностями, которые, впрочем, лишь подчеркивали ее индивидуальность. Красивый, в общем, носик. А вот губы были очень хороши. Притягательны и весьма хара́ктерны, так сказать. То есть глядя на то, как девочка их поджимает или закусывает, а то и одаривает улыбкой, ее можно было читать. Да и вообще, под стать пластике тела, юная особа обладала весьма выразительной мимикой, которую, наверняка зная свою особенность, пыталась прятать за полуприкрытыми веками и неумелой имитацией скуки и безучастности. Но иногда прорывалось, а этот ее прелестный ротик так и вовсе безжалостно ломал всю игру, порой заставляя расплыться в глупой улыбке от созерцания этой вот, старательно сдерживающей свою непосредственность милоты, что хочет казаться такой взрослой и сдержанной. Что касается облачения девушки, то был это какой-то невнятного цвета комбез. Который однако, сразу после намека на неудовольствие ее папа́, что выразилось в легком покачивании головой и проскользнувшем осуждении во взгляде, моментально изменил цвет на тот же темно-бордовый с вариациями. Шитья и вообще золота на ней не присутствовало. Оружия не видно.

Именно из-за такой вот «полевой» расцветке, Миша и принял пронесшуюся мимо шуструю девицу за замухрышку и случайно попавшую на глаза прислугу. Ну а что еще можно было подумать? Сам-то он весь в белом, с килограммами цацок и только что от роскошных разноцветноволосых прелестниц. А тут совершенно обычная пигалица в чем-то неярком, не блестящем и даже не звякающем прошмыгнула мимо.

— Ну полно те, полно. Растрогала старика. Лови коды от него, — когда парочка наконец разомкнула объятия, продолжил счастливый отец, в конце указав на разгоядывавшего их Селина.

«Какие нахрен коды! Я что, еще и киборг какой-нибудь?» — перерастало в бешенство негодование Михаила.

Однако чем больше он вскипал, тем сильнее ощущал давление на плечи и неприятный зуд по позвоночнику аж до ломоты в затылке. Миша вдруг обнаружил, что не может даже слово вымолвить, не то что сдвинуться с места.

«Вот значит как, — остыл Селин и принялся обдумывать произошедшее. — Получается, рабы у них тут просто так везде шляются не потому, что хозява их безалаберные или жизни не видели. А оказывается, что в тело встроена некая защита от всяких резких действий по отношению к ним».

— Ага, приняла, — не используя никакие устройства, словно у нее в голове компьютер, вдруг ответила, очевидно, получившая коды Мишина хозяйка. А вернувшись к беседе, продолжила настораживать свою собственность сказанным. — Позже активирую и перенастрою. Ох, как же это круто. Это ж такая редкость. Такого ведь даже у Мири нет. О, я в восторге.

— Да, моя девочка, для тебя самое лучшее. А линкор подождет.

— Ого! — восхищённо глянув на отца, поспешила польстить ему доча. — Ты самый лучший!

«Эт чё, я стою как линкор? Ну вообще да, я такой, но, блин, как-то это… Так, ладно. Что делать? Итак, я не могу их придушить, хотя навряд ли справлюсь, но даже во сне или пьяных не выйдет. Также у меня нет более кольца. Эх. Стоп, а осталась ли вообще магия в моем новом или, незнаю, настолько модифицированном старом теле? Ну-ка Взор», — решил проанализировать свои шансы и возможности Селин, пока его не начали перенастраивать, что бы это ни значило.

Селин сосредоточился и, припомнив ощущения, попытался вслепую, то есть не видя действий окончаний своих энергоканалов, сотворить активирующее Взор плетение, а он это умел. И к не малому его облегчению всё получилось. Магическое зрение работало, а эти всего-то пару десятков метров дальности и далеко не выдающаяся чёткость тем не менее несказанно обрадовали Мишу, пусть и, лишившись кольца, ему теперь не доступно прошлое, с куда более высокими параметрами, ви́дение магии.

Для того, чтобы «колдовать», Селину не требовались какие-нибудь пасы руками или произнесение заклинаний. Помимо не очень развитого в правой руке, в левой у него имелся уже довольно неплохо прокачанный энергоканал, идущий от резерва магической энергии, а оканчивающийся таким себе усиком из ладони. Еще один, даже более качественный, был во лбу. И как раз посредством манипуляций какими-либо из них наш маг творил свою магию, хоть держа руки по швам, хоть в карманах, когда формировал ранее подсмотренные у кольца плетения, которые сумел запомнить.

И именно таким вот образом, с помощью лобного усика, Селин только что и создал плетение Взора, которое наложил на себя, чтобы получить возможность видеть ауры и токи энергий, невидимые прочим. Чтобы деактивировать Взор, операцию необходимо повторить, разве что внеся лёгкие изменения в паре элементов того же плетения. Ну или потерпеть несколько часов, пока колдунство само не развеется.

Сейчас же, изучив обстановку, Миша узнал, что в энергетическом плане он всё тот же, а отец и дочь были простецами, хотя их ауры слегка отличались от привычных ему у землян.

Что касается запомненных Михаилом плетений, то в состоянии он был воспроизвести самостоятельно и запитать от собственного резерва, а не с помощью «хоткея» кольца, которое, в свою очередь, брало энергию из окружающего пространства, только лишь Внушение и атака электричеством. Целительство и, самое главное, Подчинение — ему еще были не по силам. Селин, конечно, тренировался и их исполнять без кольца, но пока не мог полностью воссоздать настолько сложные плетения, а то и сплетения плетений, да и резерва едва хватало. Нужно больше тренировок и раскачки объема резерва.