Страница 14 из 80
— Тогда я продолжу, с вашего позволения! — глаза ГенГера стали холодными. И лет ему как-то сразу прибавилось. Не столько в виде чисто внешних признаков возраста, сколько этакого… авторитета, что ли. Я глянул на Ладу. «Надо будет спросить, что за возражение у нее было», — мимоходом подумал я и снова вернулся к прослушиванию инструктажа.
Судя по словам ГенГера, дело у нас было простое и незамысловатое — забраться на некую башню. Или, точнее даже будет сказать, Башню. Это нечто уникальное, она там одна такая, и когда кто-то говорит слово «Башня», все сразу понимают, о каком конкретно месте идет речь, а не начинают выпытывать, какую конкретно водогапорку оратор имел в виду. А наверху нам нужно запустить автоматический маяк-пеленгатор. Просто найти ровное место метр на метр, поставить туда чемоданчик и нажать правильный код на пульте. Дальше автоматика все сделает сама.
И потом досидеть до предела времени и выйти последними.
— И последнее, — ГенГер выключил монитор и посмотрел каждому из нас в лицо. — Вы отправитесь на отдельной машине. Вмешиваться в миссию «Вереска» только в том случае, если кому-то из них будет грозить гибель. В ином случае — на глаза никому не показываетесь. Доступно?
— А «Вереск» вообще знает о нашем присутствии? — Эмиль поднял руку, как школьник.
— Нет, — покачал головой ГенГер.
— Но… — вскинулась Лада. — Так же не принято!
— Отчет о вашей миссии я хочу услышать в устной форме сегодня после двадцати двух ноль-ноль! — отрезал ГенГер. — Еще вопросы.
— Нет вопросов, — за всех ответил Эмиль.
— Тогда свободны, — ГенГер мотнул головой в сторону двери. — Завтракайте, разминайтесь, ваша машина будет ждать вас в десять. Доступно?
— Доступно, — пробурчал я и поднялся. Все страньше и страньше, как сказала бы Алиса.
Времени до отправления было впритык. Я все время держал в голове, что мне надо проверить плюшку насчет того, где я был вчера, но руки все никак не доходили.
— А что такого нас ждет наверху Башни? — спросил я, когда мы все трое погрузились в машину. Отдельного водителя нам не полагалось, за рулем сидела Лада.
— ГенГер поломался, когда с Башни упал, — ответила она. — В отчете доложил, что по неосторожности, но с тех пор туда никто не поднимался.
— Но это же всего-то третья вешка! — удивился я. — Думал, там все исследовано уже.
— Ты лучше завязывай так думать, — Эмиль ткнул меня локтем в бок. — В «тридцать второй» ничего нельзя знать наверняка.
— Понял-отстал, — хмыкнул я и уткнулся в свою плюшку. Пожалуй, самое время, чтобы изучить мой вчерашний день…
Очень странно.
Трек моего дня показывал, что в Соловце я вчера вообще не был. Жилой корпус, стрельбище, прогулка по территории, спорткомплекс, снова стрельбище, жилой корпус.
Неужели мне и правда все приснилось?
Я тряхнул головой. Но тогда получается. Но ведь тогда получается, что у меня провал в памяти от момента вчерашнего пробуждения и до сегодняшнего утра?
Даже если допустить, что мне допрос и все прочее мне приснилось.
Что тоже не очень хорошо. И любой психиатр, случись мне таковому признаться в этом феномене, моментально сделает стойку и отправит меня на всякий случай в какую-нибудь клинику неврозов, подлечить кукушечку.
— Что с тобой? — тихо спросил Эмиль.
— А… — отмахнулся я. — Так, ничего. Вспомнил кое-что.
— Ты соберись давай, — он снова ткнул меня локтем в бок. — «Тридцать вторая» не будет тебя спрашивать, почему ты отвлекся.
— Да забей, — хмыкнул я. — Все нормально.
— Чего вы там шушукаетесь? — через плечо спросила Лада.
— Слушай, Лада, а тебе не показалось странным, что про нашу миссию как будто вообще никто не знает? — спросил Эмиль. — Уведомление пришло на наши плюшки, инструктаж проводили отдельно, выдали уазик без водителя.
— А чего же ты на инструктаже молчал? — огрызнулась Лада.
— Я подумал… — Эмиль почесал рыжую бороду. — Как-то мне не по себе. Получается, что мы должны вмешиваться, только когда «Вереску» станет совсем трындец, а нас, получается, страховать никто не будет?
— Не нагнетай, Летяга! — вполголоса проговорила она. — Предлагаешь развернуться и потребовать у ГенГера объяснений?
— Нет, но… — Эмиль насупился. — Ладно, проехали. Работаем, как полагается, и не ноем. Слышь, Клим, забудь сейчас наш разговор. Ты все еще новичок, тебе полагается сохранять бдительность, но не разводить панику.
— А похоже, что я паникую? — криво ухмыльнулся я.
— А шут тебя знает, — Эмиль толкнул меня в бок.
Лада остановила машину рядом по другую сторону от белого павильона шлюза. Микроавтобус «Вереска», талантливо расписанный кем-то из их умельцев всякими народно-растительными мотивами, уже был здесь, но никого больше не наблюдалось. Ни поста охраны, ни дежурных медиков. Ни даже водителя. Похоже, их ГенГер тоже отправил своим ходом.
Все это выглядело, будто ГенГер эту миссию устроил вообще втайне от всех. Разослал адресно уведомления об инструктаже, сообщил, что от нас всех требуется, и отправил.
Хм, а такое разве вообще возможно?
Я лично считал, что уведомления на плюшку приходят только через центрального диспетчера, и никто другой вмешиваться в работу наших наручных помощников не может.
— На выход, — скомандовала Лада, заглушив мотор. — И всякие сомнения и прочие возражения из головы выкинуть. Все сделаем в лучшем виде — зайдем, поставим маяк, дождемся финала и выйдем.
— Доступно? — криво ухмыльнулся Эмиль, закончив за нее фразу.
Мы рассмеялись и направились к павильону.
«Тридцать вторая» в этот раз встретила нас резким порывом ледяного ветра. Перемена погоды была настолько разительной, что мне в первый же момент захотелось юркнуть обратно в шлюз. Под защиту пластиковых стен.
— Дед Мороз гневаться изволит, — хохотнул Эмиль, втягивая голову в плечи.
— Надеюсь, что нет, — сквозь зубы прошипела Лада. — Клим, за мной. Летяга, ты замыкающий.
— А с той стороны сегодня нормальная погода, даже теплее, чем обычно, — сказал я, постукивая зубами. Ощущение было такое, будто температура упала до минус тридцати. Глянул на плюшку. Шесть часов, двадцать две минуты. За это время при такой погоде мы тут окочуримся!
— Иногда «тридцать вторая» леденеет, — весело сказал Эмиль. — На самом деле, температура такая же, как вокруг. Это просто нас морозит.
— Ощущеметр ломается? — хохотнул я. — Плюс семь ощущается как космос ледной?