Страница 62 из 66
Попыталась немного успокоиться, привести сердцебиение в норму. Можно, конечно, осматривать каждую палату, но на это уйдет слишком много времени, а крови в обеденной зале льется все больше, и все сильнее ее любимый превращается в зверя. В чудовище…
Тая прислушалась к своим глубинным ощущениям. Она чувствовала, как трепещет вокруг нее невидимая глазу обычная ночная жизнь: мотылек запутался в паутине в углу, и коварный восьминогий хозяин ловушки уже подкрадывается к своей жертве. Под полом и в стенах копошатся мышки, весело бегают в поисках пропитания, не думая, что рано или поздно судьба сведет их с пансионным котом, огромным и полосатым, словно самый настоящий заморский тигр, о котором Тая читала в учебниках по географии. Девушка чувствовала шевеление жизни вокруг, и вот, среди всего этого шума она ощутила слабое биение сердца матери-настоятельницы. Нирина действительно была жива, но вот насколько она была здорова?..
На ватных ногах Тая, как ей показалось, побежала, а на самом деле потащилась в палату настоятельницы. Нирина лежала на кушетке, укрытая тонким покрывалом. Лицо ее было одним огромным ожогом, немного затянувшимся, но все еще воспаленным, потому узнать мать-настоятельницу оказалось непросто. Волос на голове женщины не осталось вовсе, всю поверхность ее черепа также покрывал ожог.
— Матушка Нирина! — Тая всхлипнула и бросилась к кровати настоятельницы, упав перед ней на колени. Пока Тая бегала по лесу, забавляясь с оборотнями, играя с волчатами, ее приемной матери было так плохо и так больно! В любую минуту она могла умереть, и никто не пролил бы по ней ни единой слезинки, ни одна из избалованных дочек аристократов, которых Нирина тщетно пыталась учить магии в своем пансионе, и одна из которых послужила невольной причиной ее теперешнего плачевного состояния. А уж Милхард с Даяной только порадовались бы безвременной кончине своевольной магички-целительницы. Разве только Кетти да Мара всплакнули бы тайком.
Не раз, верно, Милхард пожалел о природной живительной силе Нирины, что бурлила в ее крови, не давая матери-настоятельнице умереть. Для хладнокровного убийства у него было слишком много свидетелей под боком и слишком мало средств. Хотя, судя по его словам, они с Даяной и так сделали все, от них зависящее, чтобы Нирина отмучилась, как можно быстрее. Но целительница упрямо цеплялась за жизнь и вот, дождалась избавления.
Тае так сильно захотелось помочь Нирине! Она гладила ее по лысой голове, с нежностью проводя тонкими пальцами по страшным ожогам. Тая готова была отдать все, что угодно, лишь бы настоятельница пансиона снова встала на ноги! Она была справедливым человеком и единственным защитником Таи до появления Дар Ветра.
И снова, точно также, когда Тая обрабатывала раны охотника, она почувствовала, что вместе с лаской из ее рук струится что-то еще. Она проводила рукой по воспаленному ожогу, и на его месте оставалась лишь гладкая розовая кожа свежезатянувшейся раны, ласкала обожженный лысый череп, и под ее руками он начинал колоться пробивающимися волосками.
Наконец, настоятельница застонала и слабо пошевелилась:
— Матушка Нирина! — казалось, сердце сейчас выпрыгнет из Таиной груди.
— Тая? — Нирина открыла глаза и с удивлением посмотрела на Таю, явно не ожидая увидеть ее возле своей постели. — Девочка моя, что ты здесь делаешь?
Вместо ответа на вопрос Тая протянула настоятельнице книжечку с обугленными уголками:
— Матушка Нирина, я сохранила вашу книжку…
Пораженная, Нирина села на кровати, даже не сообразив, что у нее не должно достать сил на столь резкое движение.
— Бестиарий?.. — она все более яснеющим взглядом и со все возрастающей тревогой смотрела на воспитанницу. — Что случилось, Тая? Что
— Пожалуйста, матушка Нирина! — Тая просительно сложила руки. — Вы должны остановить их! Вас они послушают. Только вас и послушают. Иначе, случится беда!