Страница 95 из 101
- Таран подтаскивают, - сказал он. - Если это не сработает, они захотят нас поджечь.
Аполлоний рискнул быстро бросить взгляд через баррикаду. - Таран - самая непосредственная опасность. Мы не можем позволить им поднять его наверх по лестнице.
Макрон огляделся. Он указал на одну из груд камней, которые были сложены в кучках вокруг внутреннего святилища. - Возьми шестерых из резерва и пусть они нацелятся на людей, несущих таран, как только он начнет подниматься по лестнице.
Аполлоний опустил щит и позвал ближайшего из людей Ульпия. Тем временем Макрон взобрался на каменную глыбу перед одной из колонн и посмотрел вниз на врага прижимаясь к баррикаде. Несколько бриттов расчищали путь сквозь толпу, ряды мятежников уступали место группе, несущей таран. Он видел, как они достигли дна лестничного пролета и начали подъем к заблокированному проходу в центре римской баррикады. Он указал им направление своим мечом.
- Готовь своих людей, Аполлоний.
Ветераны подняли свои камни, а Макрон смотрел, как повстанцы несут таран вверх по ступенькам шаг за шагом. Когда они были на полпути, он прокричал приказ. - Сейчас!
Шпион и его ветераны забросали защитников камнями, запуская их по неглубокой дуге вниз к приближающемуся тарану. Было уничтожено несколько противников, в том числе трое бриттов впереди. Когда погибшие и раненные отпустили веревочные ручки, передняя часть тарана упала на ступеньки, и процессия резко остановилась.
- Так держать! - Макрон призвал Аполлония и его людей. - Забрасывайте этих ублюдков!
Камни продолжали бить повстанцев у тарана, и тех, кто шел на смену павшим. Затем произошло неизбежное, когда штурмующие начали сгребать камни и бросать их обратно в защитников. Раздался резкий крик, когда одного из ветеранов ударило по лицу, размозжив нос и раздробив скулу в кровавом месиве. Еще один ветеран был сбит попаданием сбоку в его шлем, когда он наклонился, чтобы подобрать еще несколько камней, и он покачнулся, прежде чем рухнуть коленями на землю, вываливая содержимое желудка наружу.
- Поднимите щиты! - прозвучал приказ Аполлония, и его люди продолжили обмен стихийными метательными снарядами с врагом.
Как и прежде, мятежники выслали вперед своих щитоносцев, чтобы прикрыть воинов, несущих таран, и это произошло снова. Макрон понял, что продолжать обстрел нет смысла, и выкрикнул приказ людям Аполлония присоединиться к линии резерва.
После небольшой задержки один из вражеских воинов начал отсчитывать темп. Когда они достигли нужной точки, тяжелые дубовые доски книжного шкафа содрогнулись от первого удара тарана. Макрон и те, кто остались на ногах из центурии Ульпия, стояли немного позади, готовые броситься на защиту бреши после того, как таран сделает свое дело.
Второй удар пробил две доски, разбросав щепки по каменной плитке храмового фронтона. Третий выбил несколько каменных плит, которые служили подпорками, и раздробил еще больше дуба. Еще несколько ударов превратили импровизированную баррикаду в руины, а затем противник опустил таран и начал вырывать элементы сломанной мебели и разбитые каменные плиты. Это была работа для нескольких ударов сердца, чтобы расчистить пролом, достаточно широкий, чтобы через него могли пройти трое человек одновременно.
Макрон крепче сжал рукояти щита и меча и уперся ногами, приготовившись защищать брешь. Первые из повстанцев пробрались сквозь завалы и изломанную мебель и бросились на линию щитов перед ними. Двоих прирезали сразу, а третьему удалось прорваться сквозь пролом прежде, чем на него напал Аполлоний и один из ветеранов. Удары меча пронзили его спину, он рухнул на живот и лежал, задыхаясь, кровь наполняла его легкие. Но большая часть следующей волны противника пронеслась через брешь и надавила вплотную, врезавшись в линию римлян, которая неуклонно отступала на полшага за раз. Так плотно сомкнулись обе стороны, которые не могли орудовать своим оружием, и это стало отчаянным испытанием на прочность и грубую силу, ради победы, на которую ветераны, находящиеся в безнадежном численном меньшинстве, не могли надеяться.
- Они идут через фронтон! - закричал голос, когда лестницы повстанцев доказали свою ценность, как и ранее при штурме стен храмового комплекса. Все больше бриттских воинов взбиралось на фронтон, разделяя защитников, загоняя их в тыл храма, заставляя тех, кто был ближе всего к ступеням, приближаться к Макрону, в то время как ветераны медленно теряли плацдарм вокруг бреши.
Макрон вышел из боя, и люди с обеих сторон сомкнулись, чтобы заполнить брешь в строю. Ему было нужно экстренно провести оценку складывающегося финала обороны Камулодунума. Подбежав к той стороне, где враг взбирался по лестницам, он увидел, что не менее сотни бриттов стояло на фронтоне и оттесняло римлян в обоих направлениях.
Фронтон был потерян, признал он с горьким разочарованием. Конец был близок. Все что теперь оставалось важно, было продолжать сопротивление и убить как можно больше мятежников до того, как последний из ветеранов падет в бою. Перебежав вход во внутреннее святилище, он посмотрел вниз, чтобы увидеть, что другая сторона храма также подвергается нападению повстанцев, несущих еще больше лестниц. Пока он смотрел, он увидел, как группа вражеских воинов хлынула вокруг задней части святилища и понеслась вниз по фронтону, издавая боевые кличи. Они врезались римлянам во фланг, не давая защитникам возможности сдержать натиск атаки. Через несколько мгновений они уже могли достигнуть передней части фронтона, где все еще пытались удержать пролом.
Макрон понял, что есть лишь последняя надежда на внутреннее святилище, где выжившие смогут держать свою последнюю оборону.
- Отступаем в святилище! - крикнул он.
Римляне, которые еще не вступили в бой, отступили первыми, пройдя через узкую щель открытой двери. Открыта была только одна створка из двух, двери были в два раза выше человеческого роста, сделанные из дуба и усиленные железными скобами и стержнями. Достаточно крепкие, чтобы выдерживать таран, чтобы защитники могли перевести дух. Когда последний из тех ветеранов, которые не были вовлечены в бой, добрался до двери, слева раздался тревожный крик, когда враг обогнул угол фронтона.
Аполлоний все еще был с людьми, которые пытались задержать противника у проделанного тараном пролома.
- Все на меня! - воскликнул он.
Небольшой отряд атаковал врага и обрушил щиты на бриттов, отбросив их спиной к тем, кто оставался позади них. Шпион и его товарищи яростно рубили и кололи, выигрывая время для Макрона и остальных, чтобы те сформировали постоянно сужающуюся стену щитов на пути к двери в сторону внутреннего святилища. Один человек за другим выпадал из боя и отступал назад. Макрон повернулся к Аполлонию.
- Иди сюда! Сейчас!
Трое римлян, все еще сражавшихся вместе со шпионом, отступили вместе и слились с тесной группой защитников, обороняющих дверной проем. В этот момент забравшийся на баррикаду ловкий мятежник прицелился из лука и выпустил древко. Стрела поразила Аполлония высоко на груди, прямо под шеей, и острие прорвалось через мышцу над левой лопаткой. Его левая рука дернулась и обмякла, а щит выскользнул из пальцев. Кровь пропитала его тунику и растеклась по груди, пока он продолжал колоть и рубить врага.
- Отступай, Аполлоний! - во всю глотку закричал Макрон.
Теперь за дверью было только пятеро римлян. Макрон наполнил легкие и заревел в боевой ярости, когда он врезал щитом в мятежника, а затем взмахнул мечом, описав бешеную дугу, чтобы выиграть время для своих товарищей.
- Внутрь! Сейчас же!
Трое ветеранов метнулись в щель, затем Макрон почувствовал руку на ремнях своей перевязи, когда Аполлоний развернул его и пихнул вовнутрь. Последнее, что он увидел, пока ближайшие ветераны захлопывали створку двери, был шпион, размахивающий мечом, пока тот не был повержен на колени обрушившимися на него ударами окруживших его мятежников. Засов был опущен в скобы, и ветераны быстро начали складывать каменные плиты и черепицу к задней части дверей, в то время как повстанцы по другую сторону начали колотить в нее своим оружием.