Смерть императору! (ЛП)

- Я удивлен, что они не напали снова, - сказал Аполлоний. - Как ты думаешь, может они захотят заставить нас сдаться голодом? Ведь мы теперь отрезаны со всех сторон.

- Я сомневаюсь. У Боудикки слишком много ртов, чтобы их кормить. Восставшие не смогут жить за счет местной земли более чем в течение несколько дней. Если им не удалось подготовить базу снабжения и средства для пополнения запасов – в чем я сомневаюсь – им понадобятся наши припасы. Они могут попробовать ночную атаку в качестве следующей атаки. Скорее всего с двух сторон сразу. Наши наблюдатели должны быть начеку, особенно в последние часы перед рассветом. Инициатива у врага. Мы не можем знать, когда они придут, так что они дадут нам повертеться на вертеле ночью, пока они отдыхают. Может быть даже несколько беспокоящих атак, просто чтобы держать наших парней в напряжении. - Макрон взглянул на шпиона. - Ты говорил обо всем этом в совершенно отличном от твоего обычного духа характере.

- Что ты имеешь в виду?

- Я наблюдаю не так много твоего сухого остроумия и сардонических комментариев, как это бывало обычно. Это почему?

- У меня такое чувство, что я не доживу до конца этой осады. Я был во многих опасных ситуациях раньше, центурион, как ты сам хорошо знаешь. Я рисковал, но всегда был хороший шанс выжить. А в этот раз? Я не совсем уверен. Я никогда прежде не чувствовал себя настолько уверенным, что умру. А я думал, что доживу до глубокой старости, окруженный свитками, на уютной вилле на Итаке.

- Не уверен, что могу себе это представить, - сказал Макрон. - Ты шпион насквозь. Такие люди обычно умирают где-нибудь на темной улице с ножом в спине. Я узнал тебя достаточно хорошо, чтобы понять, что ты живешь ради острых ощущений. Я не вижу, чтобы ты где-нибудь остепенился в процессе.

- Ты так думаешь? - Аполлоний посмотрел на него с веселым выражением лица. - Как мало ты меня знаешь. На твоем месте я бы даже не стал пытаться.

Макрон искренне подумал, что их бедственное положение сблизило их и что связь, которая образовалась между ними в Камулодунуме завязалась как дружба. Теперь, когда он увидел слегка насмешливый взгляд на лице напротив стоящего человека, он понял, что ошибался, и что шпион оставался все тем же человеком, принадлежащим только самому себе, который никогда бы не позволил себе сблизиться с кем-то другим. Он заставил себя улыбнуться. - Вот это уже больше похоже на Аполлония, с которым я знаком. Держи свои болезненные мысли при себе, а? - Он указал на неприятельские силы в метрах четырехстах от западного вала. - И следи за этой группой, пока есть еще свет. Если они начнут двигаться, пошли за мной.

- А где будешь ты?

- Проверю раненых. Нам понадобятся все те, кто сможет вернуться в строй.

Макрон спустился по лестнице и направился к ряду лавок, занятых хирургом. В передней части блока на скамейках сидело несколько ветеранов с повязками на голове и прочих ранах. У некоторых были шины на вправленных костях. У многих некий рассеянный вид, и Макрон, дойдя до входа в первую лавку, почувствовал запах вина. Хирург выдавал вино раненым, чтобы помочь им справиться с их болью.

Внутри здания был пробит широкий проход, соединяющий все лавки, и

вдоль стен лежали и сидели люди на спальных местах, набитых соломой и тряпьем, взятых из ближайших домов. Хирург Адрастий склонился над очередным ветераном, которого трое медиков прижали к земле, пока ему делали надрез, чтобы вытянуть зазубренный наконечник стрелы на конце длинного древка. Макрон смотрел как стрела была удалена, и Адрастий поручил зашить рану одному из своих людей. Только после этого хирург встал и вытер кровь с рук уже испачканной полоской ткани.

- Могу я помочь тебе, господин?

- Мне нужно знать, сколько из них можно отправить обратно в свои подразделения.

- Раненых?

- Мне нужен каждый человек, который сможет держать оружие.

- Я должен сделать оценку. Когда тебе нужно знать?

- Как только ты сможешь. Тебе здесь что-нибудь нужно?

- Мне не помешало бы больше вина и ткани для перевязывания ран. Еще уксус, чтобы их промывать.

- Мой дом находится на соседней улице. У меня еще есть кувшин или два вина. Дешевые вещи.

- Сомневаюсь, что те, кому это нужно, станут спорить о том, из Кампании оно или нет, господин.

- Тогда я скоро вернусь.

Уже стемнело, когда Макрон вышел из перевязочного пункта и свернул за угол на улицу, ведущую к воротам перед его домом. Теперь здесь царила жуткая тишина, когда большинство жителей колонии было эвакуировано, а остальные занимали оборону, бродячая собака, копавшаяся в канаве, испугалась его приближения и побежала, виновато оглядываясь назад до того момента пока не исчезла в переулке. Пройдя через ворота, Макрон открыл входную дверь. Когда он прошел по коридору к кухне, он услышал скрип лавки и остановился как вкопанный, его рука потянулась к мечу. Раздался металлический лязг и слабое бормотание. Он выхватил меч и как можно тише направился к двери. Она стояла слегка приоткрытая, пропуская из кухни тусклый свет. Он открыл ее, и когда петля заскрежетала, он отбросил ее в сторону и встал на пороге с поднятым гладием.

Парвий сгребал на пол куски мяса, а Кассий их жадно глотал, да так, что то, что осталось от его хвоста счастливо виляло. Мальчик и собака в тревоге повернулись к двери.

- Какого хрена? - пробормотал Макрон, опустив клинок и вложив его в ножны, как раз когда Кассий прыгнул через комнату и вскочил, упершись лапами в грудь Макрона, пытаясь лизнуть его лицо. - Слезай, ты уродливая скотина! - рявкнул он и оттолкнул собаку. Кассий попятился, а затем побежал обратно, чтобы закончить свою трапезу.

Парвий стоял у стола, за которым горела масляная лампа, глаза его расширились от удивления и беспокойства.

- Во имя Плутона, что ты здесь делаешь? - потребовал ответа Макрон. - Ты должен быть на дороге в Лондиниум к настоящему времени. Более того, я приказал тебе присмотреть за Петронеллой.

Парвий опустил голову, и Макрон вздохнул с досадой и немалой злостью.

- Ты думал, что вернешься воевать, а? И затащил долбанную собаку Катона в эту ловушку. Ты, дурак, понятия не имеешь, во что ввязался.

Парвий поднял глаза и кивнул, изображая удар мечом, прежде чем указать на себя и Макрона. Затем он стал ждать ответа.

Макрон сочувственно покачал головой. - Петронелла за это выдубит твою шкуру. И справедливо. - Он уже собирался бичевать мальчика дальше, когда его пронзила другая мысль.

- Как, ты Дисов мальчик, пробрался внутрь обороны колонии? Когда ты вернулся?

Парвий сложил руки и закрыл глаза.

- Вчера вечером?

Мальчик кивнул, а затем сделал гребной жест руками.

- Вы переплыли, вдвоем? Но это было после прихода повстанцев. Вы, должно быть, пришли через реку на юге.

Парвий улыбался, но сердце Макрона тревожно забилось.

- Где вы перешли реку? Ты должен показать мне, сейчас же.

Парвий прочитал на его лице гнев и заколебался. Макрон заставил себя говорить спокойно.

- Покажи мне. Это важно.

Они вышли из дома, а рядом с ними бежала собака, и почти дошли уже до ворот, когда раздался тревожный крик с восточного вала.

- К оружию! К оружию! Они внутри колонии!

*************

ГЛАВА ХХХ

- Держись рядом со мной, мальчик.

Прежде чем Макрон двинулся. Парвий указал на пугио Макрона, а затем на себя. Макрон заколебался на мгновение, затем отстегнул ножны кинжала от своего пояса и сунул его в руки мальчика. - Не обнажай лезвие, если я тебе не скажу. Пойдем.

С собакой, бегущей рядом с ними, они выбежали из ворот и повернули к восточной оборонительной линии, мчась по темной улице под звуки криков и лязг клинков, разносящихся через колонию откуда-то спереди и справа.

Когда они направились на восток к сторожке, Макрон попытался выяснить, как повстанцы могли проникнуть внутрь колонии до того, как была поднята тревога. Любая попытка лобовой атаки или проникновения была бы обнаружена до того, как они бы смогли прорвать оборону.