Страница 76 из 101
Катон сделал знак Галерию. - Отзови всех назад. Я хочу, чтобы каждый оставшийся римлянин формировался вокруг нашего вексиллума.
- Другие когорты тоже, префект?
- Все они, и морские пехотинцы, и матросы. Мы должны удерживать врага достаточно долго, чтобы Четырнадцатый легион смог преодолеть вал.
Галерий окинул взглядом поле боя и кивнул. - Тогда дело за нами.
Он поспешил прочь и начал выкрикивать приказы Катона. Пехотинцы Восьмой Иллирийской когорты, которые все еще стояли на ногах, шли и хромали назад к вексиллуму вместе с теми из когорт, которые последовали за атакой и повели ее с фланга. У Катона сжалось сердце, когда он увидел, как мало их осталось. Меньше половины его людей, а остальные когорты потеряли почти столько же. Вместе с еще незадействованным контингентом морских пехотинцев их насчитывалось чуть более тысячи человек. Центурионы и опционы поспешно сделали все возможное, чтобы переформировать свои подразделения, и сомкнулись с другими истощенными когортами, чтобы создать линию для отражения контратаки врага, когда она придет.
Глядя через усыпанную в основном телами ордовиков землю, Катон увидел, что впереди должно быть не меньше трех тысяч бриттов. Еще больше людей, отозванных с других участков вала, бежали вперед, чтобы усилить готовящуюся атаку. Он понял, что вражеский командир надеялся уничтожить остатки его сил одним быстрым ударом, прежде чем повернуть назад, чтобы отразить атаку через пролив. Он оглянулся и увидел легионеров, взбирающихся по частоколу в других местах и спускающихся по земляному пандусу, чтобы построиться у своих сигнумов и вексиллумов. Единственная надежда врага теперь заключалась в том, чтобы сокрушить Катона и начавших формирование строя за ним легионеров до того, как слишком многие из них переберутся через стену в лагерь ордовиков.
Он наклонился, чтобы поднять вражеский штандарт, и сунул его в руки одному из своих людей. - Держать его в безопасности. Это будет хороший трофей, когда Восьмая вернется в каструм после окончания кампании.
Галерий поспешно воскликнул. - Господин, они пришли в движение!
Катон поднял глаза и увидел, что линия врага в сотнях четырех метрах от него начала продвигаться вперед. Не было нетерпеливого всплеска атаки, столь типичного для кельтов. Вождь ордовиков экономил силы своих людей, пока они не подошли достаточно близко, чтобы атаковать и нанести удар по строю ауксиллариев одним сосредоточенным ударом. Люди Катона молча опирались на свои щиты, наблюдая за приближающимися бриттами. Некоторые смотрели в его сторону, словно желая, чтобы он приказал отступить, но все они знали, что им нужно выиграть время для своих товарищей-легионеров.
Катон демонстративно повертел головой и потянул мышцы плеч, прежде чем крикнуть: - Еще один бой, парни, и на сегодня мы закончили. Пожалуй, мы точно заработали свое жалованье.
Большинство людей издали усталый смешок.
- А теперь давайте подберем строй и покажем этим ублюдкам-варварам, как выглядят настоящие воины!
Офицеры проследили, чтобы их люди заняли свое место, и ауксилларии подняли щиты и оружие, хотя многие копья к этому этапу сражения уже были повреждены и выброшены. Некоторые римляне вложили свои мечи в ножны, делая глоток воды из своих фляг. Другие могли только облизывать пересохшие губы и кашлять, чтобы откашляться от мокроты в пересохшем горле. Некоторые закрыли глаза и вознесли горячую молитву своим любимым богам, чтобы они могли снова увидеть своих товарищей и семью в загробной жизни. Ветераны среди них смотрели на врага и пытались подсчитать свои шансы на выживание.
Солнце стояло низко в небе, и его лучи осветили поле битвы рыжевато-коричневым сиянием, которое контрастировало с продолговатыми тенями, растянувшимися под углом от линии римлян. Дым от затухающих костров, разожженных зажигательными снарядами, все еще поднимался тонкими столбиками и окутывал поле боя.
Ордовики сократили дистанцию всего до двухсот шагов, когда со стороны крепостного вала раздался отчаянный коллективный крик. Катон пытался понять, в чем причина, но ход битвы было трудно разобрать в дыму, клубящемся над дальним концом укреплений. Некоторые из ауксиллариев, казалось, были встревожены шумом, и Галерий выступил перед строем и повернулся спиной к врагу, обращаясь к своим людям спокойным тоном.
- Полегче, мальчики. Мы не позволим этим волосатым псам думать, что они нас напугали, верно? Мы долбанная Восьмая Иллирийская когорта! Если кто здесь и гремит, так это, на хрен, мы!
Люди приветствовали центуриона, когда он вернулся на свое место рядом с Катоном и вексилларием.
- Прекрасные слова, Галерий, - улыбнулся Катон. - Сам Цицерон не мог бы выразить это более точно и лаконично.
- Если ты так говоришь, префект.
Улыбка Катона исчезла. - Пора.
Двое офицеров повернулись лицом к врагу, обнажив мечи и подняв щиты.
Далекие крики и возгласы нарастали, и на глазах Катона вражеские силы остановились, а воины неуверенно оглянулись, глядя на дым, стелющийся над укреплениями. Сквозь него бегали фигуры, а слева от пролива к центру острова двигалась большая часть врагов. Ордовики мгновение колебались, прежде чем первый из них начал отходить прочь, а затем вообще перешел на бег. Группа всадников вырвалась из тыла быстро тающего строя и бросилась к ауксиллариям, прежде чем отклониться и отправиться прочь на открытую местность. Теперь ряды врага поредели настолько, что Катон мог видеть еще одно построение, выходящее из дыма сплошной линией.
- Всегда есть люди, которые не знают, когда им пора хватит лакать из чаши. - Галерий устало покачал головой.
Катон почувствовал облегчение на сердце и громко рассмеялся, вложив меч в ножны и опустив щит. - Это наши ребята. Четырнадцатый легион! Они сделали это. Они захватили вал!
******
Пока солнце тускло мерцало между темными тучами, мчащимися над головами, и затяжной пеленой дыма, висевшей над пологим холмистым пространством земли позади укреплений, Светоний и его штабные офицеры осматривали поле боя, сидя верхом. Инженеры быстро разрушили участки вала и засыпали ров, чтобы облегчить проход через оборону. Как только бреши были открыты, две кавалерийские когорты двинулись в погоню за противником, а легионеры и вспомогательная пехота закрепляли завоеванный ими плацдарм на острове. Раненых собирали и укладывали на носилках в спешно оборудованные перевязочные пункты, чтобы армейские медики осмотрели их раны. Тем ордовикам, которые сдались, связали руки за спиной и поставили под охрану. Те из врагов, чьи раны были смертельными или считались слишком серьезными для лечения, были быстро добиты. Погибших римлян складывали вместе в неуклонно удлиняющиеся ряды, готовые к опознанию перед кремацией на следующий день.
Первые капли дождя начали падать до того, как Светоний и его штаб обнаружили Катона и остатки Восьмой когорты. По приказу Галерия люди устало поднялись с земли и встали в свои ряды, пока приближался наместник. Катон выступил вперед, чтобы приветствовать его.
- Докладываю, Восьмая Иллирийская когорта построена и готова к бою, пропретор.
Светоний окинул взглядом ряды окровавленных и заляпанных грязью ауксиллариев, у многих из которых были перевязаны раны. - Кажется, ты потерял половину своих людей, префект Катон.
- Да, господин.
- Высокая цена, но она была необходима нам, чтобы победить. Остальная часть острова будет нашей через несколько дней. Твои люди и другие когорты, которые сделали это возможным, отлично поработали здесь.
Светоний остановился, заметив вражеское знамя позади вексиллума когорты. Складки зеленой ткани начали блестеть под дождем.
- Отличный трофей ты там раздобыл. И это не единственная награда, которой достойны твои люди. Он повернулся к одному из своих штабных офицеров. - Дай мне венок.
Последний полез в сумку и достал маленький серебряный венок, сделанный в виде стены с бойницами. Он был немногим больше амулета. Он передал его своему командиру, и Светоний подвел свою лошадь ближе к Катону. Согнувшись в седле, он протянул тому редко вручаемую награду, которая выдавалась первым, кто взберется на стену вражеского укрепления.