Страница 56 из 101
Он уловил запах похлебки, которую его раб готовил возле палатки, и понял, что проголодался. Опустившись на колени, он открыл сундук и осмотрел некоторые украшения, лежащие поверх монет. Последние представляли собой смесь серебряных монет, отчеканенных иценами и тех, что они получили в обмен от купцов. Узоры на местных монетах были грубым подражанием первым монетам, пришедшим к ним из цивилизованного мира, и Дециан рассматривал их с забавой. Эти варвары во многом были похожи на детей, стремящихся подражать взрослым в своем отчаянном желании, чтобы их считали равными. Его слабая улыбка померкла, когда он закрыл сундук. Наместник не обрадуется, когда узнает, как мало он собрал из оставшегося долга. В долгосрочной перспективе аннексия царства иценов могла бы оказаться более ценной, но ее осуществление было бы долгим и трудным процессом, и Дециан не получил бы большого вознаграждения в виде политического капитала, который он мог бы накопить, наблюдая за выполнением этой задачи.
- Это кровавые деньги, и вы, римляне, заплатите за то, что взяли своей кровью. - Оглянувшись, он увидел, что Боудикка стоит возле телеги и наблюдает за ним.
- Правда? - ответил он. - Неужели ты действительно веришь, что ваше захудалое племя дикарей представляет серьезную угрозу римским интересам? Ты принадлежишь прошлому, женщина. Ты и твой народ. Цивилизация достигла Британии, и вы примите ее или будете раздавлены под калигами наших легионов. Это все, что ждет тебя в будущем. В любом случае, через сто лет все будет так, как будто тебя никогда и не существовало.
- Если ты не освободишь меня и моих дочерей, если вы продолжите мучать наши земли, то вы умрете задолго до того, как я буду забыта. Как и тот человек, найти которого ты послал Макрона и его товарищей. Он скоро отправится в загробный мир, пока мои воины развлекаются с ним, а его голова будет украшать перекладину хижины иценов. В этом ты можешь быть уверен.
Дециан резко спрыгнул с телеги и встал перед ней. Ее дочери нервно вздрогнули и застыли в ожидании, сидя на повозке. Однако Боудикка даже не шелохнулась и продолжала стоять на месте.
Он задумчиво посмотрел на нее, прежде чем снова заговорить.
- Интересно, что нужно сделать, чтобы усмирить тебя. Чтобы преподать тебе урок о реалиях этого мира и той маленькой роли, которую ты в нем играешь. Ты, кажется, думаешь, что имеешь право на такое же уважение и почтение, как и мой император. Однако он живет в величественном дворце, а ты – в грубой хижине. Он носит одежду из тончайшей ткани, в то время как ты одета в лохмотья и шкуры. Он обедает самыми изысканными блюдами, а ты питаешься пищей, пригодной для свиней. Куда бы ни пошел Нерон, его сопровождает его двор, ему рукоплещет толпа и ему поклоняются как богу, а тебя сопровождает крошечная свита варваров, и вы пресмыкаетесь перед своими ничтожными божествами.
- Ты глупец, если судишь о человеке по его внешним признакам, - ответила она. - Ты еще больший дурак, если насмехаешься надо мной, потому что я женщина. Ваши римские женщины, возможно, и кроткие создания, не более чем рабыни, но среди моего народа к нам относятся с почетом, и, если нас призовут в бой, мы встанем плечом к плечу с нашими мужчинами в одном строю. Ты недооцениваешь меня на свою беду, римлянин.
- Я достаточно наслушался твоей хвастливой болтовни. - Он ударил ее по лицу, затем еще раз тыльной стороной ладони. Губа разошлась, и кровь потекла по подбородку. При следующем ударе его перстень задел ее щеку и рассек ее. Боудикка задохнулась от неожиданности, но не вскрикнула от боли, принимая наказание. Дециан отступил назад, тяжело дыша. На небольшом расстоянии ближайшие из его людей и несколько ветеранов Макрона смотрели на суматоху.
Дециан повернулся к Атталу.
- Принеси кнут одного из погонщиков мулов! Пора научить эту варварскую суку хорошим манерам.
Взгляд Боудикки буравил его.
- Ты не посмеешь...
Аттал подошел, держа в руках свернутый кнут, и Дециан указал на иценскую царицу.
- Выпороть ее.
Командир телохранителей позвал на помощь двух своих людей. Они схватили Боудикку и заставили ее наклониться вперед на заднюю часть телеги, затем привязали ее руки к задним стойкам телеги. Она яростно сопротивлялась, но не могла справиться с мужчинами. Аттал достал свой кинжал и проделал разрез в задней части ее туники, разорвав материал, чтобы обнажить плоть ее спины.
Ее младшая дочь вскрикнула в тревоге и попыталась броситься на помощь матери, но Аттал толкнул ее на землю и указал на нее пальцем.
- Прекрати! Или с тобой поступят так же.
Боудикка обратилась к дочерям властным тоном, и старшая девочка обняла сестру и прижала ее к себе.
- Начинай! - приказал Дециан.
- Сколько ударов, господин?
- Столько, сколько потребуется, пока я не скажу тебе остановиться. За дело!
Аттал встряхнул кнут и сделал им щелчок, чтобы проверить его вес и досягаемость. Затем, расставив ноги в стороны, он отвел правую руку в сторону и за спину, а затем с силой взмахнул кнутом. Прочная, тяжелая кожа метнулась вперед, как жалящая змея, и впилась в бледную кожу спины Боудикки. Она вздрогнула и откинула голову назад, издав пронзительный стон сквозь стиснутые зубы. Мышцы на ее шее и плечах напряглись, готовясь к следующему удару. Когда Аттал снова взмахнул кнутом, первые струйки крови уже сочились из ярко-красной раны, которая шла по диагонали от правой лопатки. Кнут ударил ее во второй раз, и она резко выдохнула, а затем отпустила челюсть и неподвижно уставилась вперед.
Аттал поддерживал устойчивый ритм, нанося на ее плоть серию красных полос. Люди Дециана начали собираться по дуге, чтобы посмотреть на это зрелище. Некоторые передавали бурдюки, раздавались крики поддержки.
- Разделай ее! Покажи ее кости!
После двадцати ударов Дециан крикнул: - Стой!
Аттал опустил руку и вытер кровь, забрызгавшую его лицо, а прокуратор двинулся вперед, чтобы обратиться к Боудикке, которая бессильно повисла на краю повозки. Ее спина была испещрена кроваво-красными полосами, дыхание было неровным, и она стояла, дрожа от холодного вечернего воздуха.
- Интересно, мы уже усвоили урок? - рассуждал Дециан. - Посмотрим. Повторяй за мной. Рим – мой господин. Повторяй.
Она сжала челюсти и уставилась вперед.
- Скажи это. Рим – мой господин.
Она по-прежнему отказывалась.
- Скажи это!
- Пошел прочь! - закричала Боудикка. - В подземный мир Рим! Смерть Риму! Смерть императору! Смерть вам всем! - Ее голос перешел в болезненный стон. - Клянусь Андрастой, - тихо сказала она, - я убью тебя, прокуратор. Я сделаю так, что твоя смерть будет длиться несколько дней. Я скормлю твое сердце моим псам.
- Похоже, ты так и не усвоила урок, - проворчал Дециан. Он повернулся к своим людям. - Ребята, что нужно сделать, чтобы приручить этих диких варварских женщин, а? Вы можете выбить из них всю жизнь, а они все равно огрызаются, как бешеные собаки.
- Ей нужен еще хлыст! - раздался голос, и остальные мужчины рассмеялись.
- Нет, - ответил Дециан. - Мне нужно сохранить жизнь этой суке. Не могу допустить, чтобы она истекла кровью. Кроме того, за нее дадут хорошую цену, когда все закончится. За нее и этих ее птенчиков.
- Ты ублюдок. Не смей трогать моих девочек!
Один из телохранителей Дециана, державший бурдюк с вином, подражая ее голосу, повторил ее слова, и раздался новый раскат смеха. Дециан ненадолго присоединился к ним, а затем расчетливо посмотрел на дочерей Боудикки.
- Если я не могу позволить себе рискнуть убить тебя, тогда, возможно, есть лучший способ завершить урок. Такой, который причиняет унижение и боль другого рода. Мальчики! Как вы смотрите на то, чтобы попробовать иценских женщин?
Раздался пьяный возглас одобрения, и ближайшие из телохранителей схватили юных девушек и поставили их на ноги. Несмотря на раны, Боудикка изо всех сил напрягалась вырваться из оков, выкручивая запястья в попытке ослабить их, вены на ее мышцах вздулись, как веревки. Когда ее дочери начали кричать, она взывала к Дециану, чтобы он проявил милосердие и взял ее вместо них. Но он лишь рассмеялся.