Смерть императору! (ЛП)

- Что насчет него? - Прокуратор указал на Макрона.

- Центурион Макрон нам хорошо известен, и царица ему доверяет. Он может оставить свой меч при себе.

- Помни, что я сказал за воротами, - пробормотал Макрон. - После тебя, прокуратор.

Дециан шел под дубовой перемычкой, украшенной резными изображениями лошадей, оленей и других животных. Интерьер был тускло освещен тем, что осталось от дневного света, проникающего сквозь окно в дальнем конце, и оплывшими, дымящимися сальными свечами, пламя которых мерцало в железных жаровнях, стоявших вдоль боковых стен. Под дальним окном Боудикка сидела на меньшем из двух деревянных тронов на вершине помоста. Другой был пуст, в память о ее покойном муже. Свет из окна отбрасывал ореол над ее рыжими волосами, которые блестели, как огонь, и в то же время скрывал ее черты в полумраке. На другой стороне от нее, на стульях поменьше, сидели ее дочери, а за ними ее придворные и советники.

- Приветствую вас, римляне, именем моего народа, - объявила она ровным тоном. - Подойдите и объясните цель вашего присутствия в моей столице.

Макрон шагнул вперед, а Дециан, поколебавшись, последовал за центурионом, за его плечом.

Когда они были в трех метрах от помоста, двое стражников царицы выступили вперед, таким образав указав им на то, что им следует остановиться. Макрон официально склонил голову. - Ваше Величество.

- Центурион Макрон, я разочарована, увидеть тебя в компании прокуратора.

В ее тоне была нотка обиды, и Макрон ответил с некоторой долей вины. - Поверьте мне, я предпочел бы не быть в его обществе, но наместник приказал мне обеспечить ему эскорт.

- Насколько я поняла, ты уволился из армии.

- Да, я в отставке, но я все еще в резерве, как и люди, составляющие эскорт. Наш долг и обязанность ответить на призыв, если наместнику потребуются самые последние подкрепления.

- Значит, ему не хватает людей, - размышляла Боудикка и обратила внимание на Дециана. - Прокуратор, объясни свое присутствие здесь.

Дециан сделал полшага вперед, чтобы встать рядом с Макроном, и попытался набрать воздуха, чтобы выглядеть величественно, но преуспел лишь выпячивании чрезмерной надменности. - Царица Боудикка, ты знаешь, почему я здесь. Я пришел забрать оставшуюся часть дани, оговоренной на церемонии принесения клятвы верности Риму. Моя цель ясна, также как и твоя обязанность – заплатить оставшуюся сумму серебром или имуществом.

Боудикка наклонилась вперед.

- Моя первая обязанность – заботиться о благополучии моего народа. Только когда этот долг выполнен, я обязана уважать свой союз с Римом.

- Правильный термин – верность.

Те, кто сидел и стоял рядом с ней и понимал латынь, вздрогнули от ответа Дециана, а мгновение спустя остальные сделали то же самое, как только им перевели значение слова.

- Это было не очень умно, - сказал Макрон достаточно громко, чтобы его услышал другой римлянин. - Мы здесь не для того, чтобы испытывать их терпение своей грубостью. Будь осторожен со своими словами.

Поскольку день снаружи продолжал смеркаться, сияние волос Боудикки померкло, и Макрон смог четче разглядеть детали ее лица. Он увидел, что иценская царица холодно улыбается в момент ее ответа.

- Мой народ подписал договор о дружбе с Римом, а вы считаете нас слугами.

- Вы подписали договор, который гарантировал, что Рим защитит вас от ваших прошлых врагов в обмен на дань. Мы выполнили свою часть соглашения. Вам еще предстоит выполнить свою.

- Это пустое соглашение, прокуратор. От каких врагов нас защитил бы Рим? Вы уже покорили всех, с кем мы когда-либо сражались на этих землях. Единственная защита, в которой мы нуждаемся, это от таких людей, как ты, которые грабят наши земли под тем предлогом, что вы защищаете нас.

- Как бы то ни было, условия договора, который вы добровольно заключили, ясны и должны быть полностью соблюдены.

- Добровольно!? - Боудикка усмехнулась. - Рим пришел к нам с ультиматумом – подпиши договор или будь уничтожен.

- Тогда ваши люди сделали мудрый выбор и подписали.

Макрон решил вмешаться. - Ваше Величество, это был длинный день и утомительный марш для прокуратора и его людей. Могу я смиренно попросить разрешения разбить лагерь на ночь? Мы можем начать переговоры утром со свежими мыслями.

Дециан сердито посмотрел на Макрона. - Я думаю...

- Заткнись, - тихо прошипел Макрон. - Не думай. Не разговаривай. Просто будь спокойным.

Боудикка просидела с каменным лицом несколько ударов сердца, прежде чем кивнула. - Очень хорошо. Ваш прокуратор так устал, что стал забываться. Возможно, он будет более склонен обращаться ко мне в манере, которая подобает моему царскому рангу, когда у него будет возможность отдохнуть. У вас есть наше разрешение разбить лагерь рядом со столицей. Вы можете вернуться, чтобы продолжить переговоры утром. - Она махнула рукой в сторону входа в дальнем конце зала. - Ваше присутствие более не требуется.

Макрон повел Дециана вперед. - Пошли.

Уходя, они не оглянулись, и только когда двое римлян были уже на полпути к ограде, прокуратор сердито обратился к Макрону. - О чем, фурии тебя растерзай, ты думаешь, когда позволяешь себе так со мной обращаться перед этой сучкой-варваршей?

Макрон повернулся к нему, ткнув пальцем в грудь.

- Еще раз скажешь что-нибудь подобное, и я выбью тебе зубы. Слушай, дурак. Я знаю царицу лучше любого римлянина в Британии. Достаточно хорошо, чтобы знать, что если ты зайдешь слишком далеко, то ты пожнешь бурю. Тем более у нее был такой взгляд в ее глазах, который я не видел раньше. Говорю тебе, мы все в большой опасности, все мы. Имей это в виду, когда ты будешь с ней говорить завтра и будешь держать в голове долбанную цивилизованную лексику. А теперь заберем наших людей отсюда и разобьем лагерь, пока она не передумала.

*************

ГЛАВА ХVIII

Макрон провел весь следующий рассвет, беспокоясь о возобновлении аудиенции с царицей Боудиккой. Он предупредил Дециана, чтобы тот тщательнее подбирал слова при следующей беседе с ней. Прокуратор послал своего раба принести из его личных вещей в обозе кувшин с вином и сильно напился, чтобы побороть разочарование от того, что ему не удалось поставить иценскую царицу на место. Ее поведение раздражало его, потому что она была варваром и женщиной. Он также был разгневан резкими словами Макрона и его пренебрежительным отношением.

- Ты действительно думаешь, что можешь так обращаться ко мне и это сойдет тебе с рук? - требовательным тоном спросил он после пятой чаши вина, его голос уже стал невнятным.

Дождь барабанил по кожаной палатке, а холодный ветерок слегка развевал бока. В другое время Макрон с радостью принял бы вино, предложенное Децианом, хотя и презирал этого человека. Но не в этот вечер. Он понимал всю деликатность ситуации. Он также был в ярости на себя за замечание о нехватке войск у Светония. Он заметил задумчивый взгляд Боудикки, который она бросила на него, и надеялся, что это не подлило масла в огонь.

- Ты вынудил меня, - ответил он. - Если бы я позволил тебе продолжать дразнить ее, это поставило бы под угрозу все наши жизни.

- Дразнить? Я не дразнил. Я просто поставил эту высокомерную суку на место. Она называет себя царицей, но она не соответствует ни одной царице, которую я когда-либо встречал в Риме. - Дециан сделал еще один глоток вина. - Царица чего? Жуткой лачуги посреди нецивилизованного скопления глинобитных хижин? Да по сравнению с ними самый плохенький викус между Римом и Капуей покажется великим городом. Как она смеет относиться ко мне с таким презрением? Я представитель Нерона, и в этой захудалой провинции я подчиняюсь только Светонию. И я получу огромное удовольствие, когда ее унижу завтра снова.

- Что бы ты ни думал, она - царица иценов и правительница земли, на которой мы расположились лагерем по ее воле. Помни об этом.