В стране троллей. Кто есть кто в норвежском фольклоре

Уходи, старина.

И снова скрылся в море. Рыбак понял, что надо поскорее уходить, собрал сна­сти и начал грести домой. По пути он видел другие рыбацкие лодки и преду­преждал их об опасности, но никто не верил. Все только смеялись над ним, за что в результате поплатились жизнью. А рыбак, прислушавшийся к совету мармеля, успел благополучно добрать­ся до дома.

Схожая быличка повествует о том, как русалка однажды попалась на крючок рыбакам с побережья Хельгеланда.

Отец и сын отправились далеко в море порыбачить. Как только отец закинул леску в воду, он сразу почувствовал, что начало клевать. Каково же было его удивление, когда, вытащив леску, он понял, что поймал русалку. Сын, увидев, что крючок проч­но засел во рту у морской девы, попросил отца освободить её. Оба они были очень взволнованны, когда осторожно, пытаясь не сделать ей больно, стали вытаскивать крючок. Наконец она была освобож­дена, а отец с сыном продолжили рыбалку. Вечером, с хорошим уловом, они возвратились домой и, уставшие, легли спать. Ночью мальчику приснилось, что к нему пришла русалка и нежным голосом сказала: «Сегодня ты спас меня от смерти, и в благодарность за твою доброту я хочу тебе кое-что подарить. Завтра утром увидишь у ворот своего дома двух козлов — они твои».

Когда мальчик проснулся, во дворе действительно стояли два отличных козла. Но он не осмелился взять их, ведь хозяином жи­вотных вполне мог оказаться сосед или кто-нибудь другой. А сон — всего лишь сон.

Весь день отец с сыном были на рыбалке, а когда верну­лись, козлов у ворот уже не было. Ночью мальчику снова присни­лась хавфруа: она обещала подарить ему лодку, самую быструю на свете. Приплыв утром к тому месту, о котором говорила мор­ская дева, юноша увидел чудесную лодку, но поверить сну и взять подарок он снова не решился и уплыл, оставив лодку в бухте.

Через три дня морская дева снова пришла к юноше ночью и сказала: «Я знаю, что ты не веришь мне, но всё действительно так, как я говорю. Завтра в западной бухте ты можешь забрать все подарки».

На следующий день, увидев лодку и козлов в западной бухте, юноша поверил словам русалки и принял дары.

Полурыб-полулюдей мы встречаем не только в скандинавской фольклор­ной традиции, но и в мифах других народов мира. В сочинениях древне­греческих авторов рассказывается о мудром морском старце Главке (греч. «лазурный, зеленоватый, сверкающий»). У него рыбий хвост вместо ног, а тело — как у человека. Главк раньше был рыбаком, но однажды, отведав морских водорослей, так захотел жить в море, что бросился в воду и остался там навсегда — волосы и борода его стали зелёными, всё тело покрылось чешуёй, а ноги срослись в рыбий хвост.

Дар пророчества, которым обладают хавман и мармель, сближает их с греческим водным духом Нереем, который также предсказывал измене­ния погоды и давал полезные советы. Образ мудрого духа морей встре­чается и в преданиях древних индийцев и персов, ему соответствует кельтский дух Нехтан, этрусский Нетунс, римский Нептун. Близкий родственник хавмана — греческий Тритон. Это «чудо морей» в «Аргонавтике» описывается как высокий статный мужчина с рыбьим раздвоенным хвостом вместо ног.

Образ норвежской морской девы близок к образам дочерей Нерея — длинноволосых красавиц Нереид.

Морская нимфа Сцилла — родственница норвежской русалки и маргюгры. Сцилла так же, как все русалки, любила сидеть на берегу, расчёсывая свои прекрасные длинные волосы, и так же, как маргюгра, отличалась су­ровым нравом: часто нападала на корабли и топила их. У русалки много общего и с греческими сиренами: норвежские морские девы, как и греческие полуженщины-полуптицы, заманивали сладкозвуч­ным пением рыбаков и моряков в свои сети.

В восточнославянской традиции полулюдей-полурыб называют фарао­нами или мелюзинами. Рассказ о превращении войска фараона в полулюдей-полурыб (развитие ветхозаветного сюжета об исходе евреев из Египта) есть в древнерусской рукописи начала XVII века «Сказание о пе­реходе Чермнаго (т.е. Красного) моря». Эти морские духи подплывали к кораблям и заговаривали с моряками и, если им что-то не нравилось, насылали страшную бурю. Есть параллели образу норвежской русалки и в цикле былин о Садко. Вспомним сюжет о несостоявшейся женитьбе Садко на морской царевне.

Некоторые сюжеты японской и индонезийской мифологии перекликаются с преданиями о русалке, хавмане и мармеле. На Индонезийских островах бытует легенда о рыбаке, поймавшем на крючок не рыбу, а морского ца­ря. Рыбак помог морскому царю освободиться от крючка, за что получил щедрые подарки. В первых письменных памятниках японской литературы зафиксирован сюжет о молодом человеке, женившемся на морской ца­ревне и прожившем с нею на дне морском много лет.

В народных преданиях часто говорится о том, что хавман, хавфруа и мармель умеют готовить себе пищу и едят — как люди.

В быличке о Юхане и Симоне Сандёй, которые отпра­вились в море тёплой летней ночью, рассказывается об их встрече с хавманом. Они выбрали хорошее место, хотели уже бросить якорь, как вдруг из воды появился хавман и попросил их как можно быстрее отплыть подальше, потому что своим яко­рем они угодили прямо в кастрюлю, в которой он варил себе ужин. Хавман был так зол и рассержен, что рыбаки испугались и поспешили домой.

В отличие от хавмана и мармеля, русалка может появ­ляться не только на поверхности моря. В быличке «Хавфруа предсказывает несчастье» говорится о том, как она пришла на хутор Локрейм на острове Хестёй и сказала, что отныне это ме­сто будет называться Ундстад (Ondstad — «злое, проклятое ме­сто»), потому что южная сторона хутора сгорит, а с северной стороны на него обрушится оползень. Случилось всё так, как она предсказала.

Морскую деву часто подозревали в краже корма для ско­та, считая, что у неё есть свои, невероятно прожорливые коровы. В Хедмарке рассказывали, что корм точно пропадёт, если на Ми­хайлов день, 29 сентября, задует южный ветер, потому что именно в этот день, день сбора урожая, приходила хавфруа со своими ко­ровами. Ограждая себя и свои запасы, люди заранее ставили пе­ред дверями хлева чучела, чтобы помешать ей войти. Жители при­морских деревень очень боялись русалку, считая, что именно с её появлением связан падёж скота.

У хавмана, мармеля и русалки есть много общего. Неда­ром их часто считают одной семьёй. Сюжеты историй о хавмане и мармеле часто одни и те же. Однако морской деве присущи чер­ты, отличающие её от параллельных мужских образов. Хавфруа — самая любимая жительница морей как у норвежцев, так и у их сосе­дей датчан. Вера в её существование долго жила в сердцах людей. В XVIII веке даже была организована экспедиция из Копенгагена на Фарерские острова, целью которой было доказать, что хавфруа действительно существует. А образ русалочки из одноимённой сказки X. К. Андерсена знаком читателям всего мира.

Предание гласит, что морской змей рождается на суше. Лежит крошечный змеёныш среди камней и корчится в страшной злобе. Тело его — членистое и уродливое, как у древесной гусеницы, что заползает на ветви и по­жирает листву. И хоть он ещё совсем маленький, но уже настолько зол, что бросается и кусает всё живое вокруг, и яд течёт из его пасти.

Когда змеёныш подрастает и нора его становится слиш­ком тесной, он стремится наружу. И тогда он ползёт по лесам и полям, от озерца к озерцу, и становится всё больше и всё ужаснее, вызывая испуг и отвращение у других созданий. Нигде не находит он покоя, везде ему мало места. Без устали движется он вперёд, от озера к озеру, глаза сверкают зеленым огнем, он извивается и жалит самого себя, подхлёстываемый вечным прокля­тием самого своего существования. И вот он видит море. И огромное могущественное море притягивает его своей чудесной печальной песнью: «Иди ко мне, иди ко мне!» Там, в глубине, довольно места. В ки­пящей пучине вод находит он покой от жуткого дневного света, от острых солнечных лучей, жалящих, словно шипы. Там, глубоко-глубоко, на морском дне, лежит змей и растёт, растёт. На много миль вытягивается его тело, по­крытое водорослями и морской слизью, тысячами расте­ний и мелких паразитов.