Страница 1 из 7

Чтиво

Буковски Чарльз

Чарльз Буковски

Чтиво

Charles Bukowski

PULP

Published by arrangement with Harper Collins Publishers, Inc

Посвящается дурной прозе

Сижу у себя в кабинете, аренда закончилась, Маккелви начинает выселение. Солнце печет не по-детски, а кондиционер сломан. По столешнице муха ползет. Потянулся и прихлопнул ладонью, вывел из игры. Вытер руку о штанину, и тут – телефонный звонок.

Я взял трубку.

– Да, слушаю.

– Селина читали? – спросила женщина.

Очень сексуальный голос. А я уже какое-то время один, ну, несколько лет наверно.

– Селина, м‐м‐м… – промычал я.

– Мне нужен Селин, очень нужен.

Такой голос, – это что-то! Надо признаться, меня цепляло.

– Селин? Расскажите о нем что-нибудь. Поговорите со мной еще немного.

– Штаны застегните.

Я глянул вниз.

– Как это вы узнали?

– Неважно. Мне нужен Селин.

– Селин умер.

– А вот и нет. И я хочу, чтобы вы его нашли. Он мне нужен.

– Ну, его кости я бы может и смог найти.

– Да он жив, дурак.

– Да? И где он живет?

– В Голливуде. Я слышала, он там ошивается у книжного магазина Реда Колдовски.

– Почему бы вам самой его не отыскать?

– Сначала мне нужно знать, действительно ли это Селин. И знать нужно точно, на сто процентов.

– Но зачем вам для этого именно я? В городе других детективов мало?

– Бартон рекомендовал вас.

– А, Бартон, ну да. Слушайте, короче, мне нужен какой-никакой аванс. И неплохо бы побеседовать лично.

– Буду минут через десять.

Она повесила трубку, я застегнул ширинку.

И стал ждать.

Она вошла.

В общем, это, так нечестно. Платье облегало ее так, что чуть по швам не расходилось. Любит она шоколадки, не иначе. А высоченные каблуки больше напоминали ходули. Она переступала на них, как пьяный инвалид, раскачиваясь туда-сюда по кабинету. Восхитительная роскошь плоти, аж голова кружится.

– Садитесь, леди, – пригласил я.

Она села, положив ногу на ногу, так высоко, что чуть мне глаз не выбила.

– Рад вас видеть.

– Хватит пялиться, чего вы тут еще не видели.

– Такого не видел. Назовите свое имя, пожалуйста.

– Леди Смерть.

– «Леди Смерть»? Вы из цирка что ли? Или в кино снимаетесь?

– Нет.

– Место рождения?

– Это неважно.

– Год рождения?

– Бросьте эти шутки…

– Я пытаюсь всего лишь узнать что-то о вас.

Я как-то растерялся и стал шарить глазами по ее ногам. Ножки – моя слабость. Это ведь первое, что я увидел, появившись на свет. Но тогда я пытался выбраться наружу, так что с тех пор стремлюсь только в обратном направлении. Успехи так себе.

Раздался щелчок пальцами.

– Эй, хорош!

– А? – я поднял глаза.

– Селин. Не забыли?

– Помню.

Я распрямил пальцами скрепку и кончик направил на нее.

– Без чека за услуги не обойтись.

– Ну разумеется, – улыбнулась она, – сколько с меня?

– Шесть долларов в час.

Достав чековую книжку, гостья расписалась, вырвала листок и бросила мне. Листок приземлился на стол. Я взял посмотреть: «$240». Таких денег я не видел с восемьдесят восьмого года, когда выиграл в экспресс-лотерею в Голливудском парке.

– Благодарю вас, Леди…

– …Смерть.

– Да. Так, теперь просветите меня немного про этого Селина. Вы что-то про книжный говорили?

– Ну, да, он появлялся в магазине Реда. Что-то искал, спрашивал Фолкнера, Карсон Маккаллерс, Чарльза Мэнсона.

– Значит, в книжном отсвечивает. Так…

– Да. Вы знаете Реда, он не любит, когда кто-то у него задерживается. Ты можешь потратить там тысячу баксов, но стоит только помедлить пару минут, как он прицепится: «Не пора ли вам уже убраться отсюда?» Ред вообще ничего парень, но чудик. В общем, Селина он снова и снова выпроваживает, а тот идет в бар Мюссо и торчит там у стойки с грустным видом. Но завтра или послезавтра он приходит опять и все повторяется.

– Селин умер. На день позже Хемингуэя, тридцать два года назад.

– Я слышала про Хемингуэя. Он у меня.

– Вы уверены, что это он?

– О, да.

– Тогда почему вы не уверены, что данный Селин именно тот, который нужен?

– Не знаю. У меня с ним какой-то ступор. И раньше такого никогда не было. Может быть, я слишком долго играла в эту игру. А потом Бартон вас хвалит, и вот я здесь.

– И вы думаете, что настоящий Селин жив? Он нужен вам?

– Нужен позарез, мальчик мой…

– Билейн. Ник Билейн.

– Хорошо, Билейн. Но я хочу быть уверена. Это должен быть настоящий Селин, а не какой-то хрен с горы. А то их таких много.

– А то я не знаю.

– Ну вот и займитесь этим. Мне нужен величайший писатель Франции. Я слишком долго ждала.

После этого она встала и вышла. В жизни не видел такой классной задницы. Это выше любого понимания. Выше всего. А теперь оставьте меня, я хочу подумать о ней.

Настало завтра.

Я отменил свое выступление в Торговой палате в Палм-Спрингсе.

Шел дождь, сверху капало. Дождь просачивался через потолок и раздавалось – кап, кап, кап, кап, еще кап, еще кап, кап, кап, еще и еще кап, кап-кап…

Саке меня, конечно, согревало. Но тепло ли мне было? Ни так, ни сяк, наверно. Мне пятьдесят пять, а даже нечего подставить под протечку. Говорил мне отец, что под старость буду страдать фигней на чужом заднем дворе в каком-нибудь Арканзасе. Времени достичь этого у меня еще достаточно, а автобусы туда, если что, ходят каждый день. Но от автобусов у меня запор начинается, и вечно в них дрыхнет и храпит какой-нибудь старикан с немытой бородой. Пожалуй, заняться Селином будет поинтереснее.

Что ж, был ли Селин и вправду Селин? Я и про себя-то иногда не мог точно сказать, кто я такой. Ну ладно, я Никки Билейн. Но это не точно. Если кто-нибудь крикнет: «Эй, Гарри! Гарри Мартелл!», – я, скорее всего, отзовусь: «Да, чего?» В смысле, я мог быть кем угодно, какая разница? Так ли важно, как меня зовут? В чем вообще смысл имени?

Странная штука жизнь, верно? В команде по бейсболу меня всегда ставили последним. Знали, крысы, что я этот мяч могу к черту в Денвер зафигачить. Завидовали.

У меня был талант. И сейчас есть! Иногда, глядя на свои руки, я думал, что мог стать великим пианистом или еще кем-нибудь. Но что я в итоге делал этими руками? Чесал яйца, выписывал чеки, завязывал шнурки, спускал унитаз и т. д. и т. п. Пропали эти руки, короче говоря. И голова тоже не пригодилась.

Дождь шел, я сидел.

Зазвонил телефон. Я протер его просроченным счетом из налоговой и взял трубку.

– Ник Билейн слушает.

Или это Гарри Мартелл слушает?

– Беспокоит Джон Бартон, – заговорили на том конце.

– Да-да. Вы рекомендовали меня, большое спасибо.

– Я наблюдаю за вами, у вас определенно есть талант. Неограненный, но это скорее плюс.

– Рад слышать. Дела неважно идут.

– Я наблюдаю за вами. У вас все получится, еще немного терпения.

– Хорошо. Чем могу быть полезен, господин Бартон?

– Мне нужно отыскать Красного Воробья.

– «Красного Воробья»? А это что за чудо в перьях?

– Да вот есть такой, и я хочу найти его. Надо, чтобы именно вы занялись этим.

– А есть какие-нибудь примерные ориентиры?

– Нет, но я уверен, что он где-то существует, точно.

– А этого Воробья зовут как-нибудь?

– Не понял.

– Имя у него есть? Типа Генри или Абнер. Или там Селин…

– Нет, это просто Красный Воробей, и я точно знаю, что вы его найдете. Я в вас верю.

– Но это будет кое-чего стоить, господин Бартон.