Страница 4 из 114
Джаспер огляделся по сторонам. Больше домов на улице Флоретт не было, а последняя табличка, которую видел мальчик, была под номером «11».
— Вон он, на пустыре. — Доктор Доу кивнул на что-то впереди.
Поначалу Джаспер, как ни вглядывался, ничего не замечал, но спустя несколько шагов перед ним открылось то, на что указывал дядюшка.
В прогалинах между лоскутами мглы мальчик вдруг различил дом — узкое бурое строение с высокой двускатной крышей, от первого и до четвертого этажа обмотанное ржавыми трубами.
Дом № 12 будто бы врос корнями в землю, и за долгие годы своего угрюмого существования, чуть осунулся, покосился. От него буквально веяло тоской и запредельным всепоглощающим одиночеством.
Джаспер поежился в своем сюртучке.
— Неуютное местечко, правда? — сказал он. — Настоящая дыра. Уверен, там живут сплошь угрюмые и сердитые люди.
— Дом как дом, — ответил черствый дядюшка, который, в отличие от нормальных людей, попросту не умел пугаться и испытывать сомнения. А еще не умел воображать. — Этот дом выглядит абсолютно так же, как и половина домов в Тремпл-Толл. О чем нам это говорит?
— О том, что половина Тремпл-Толл — дыра? — проворчал Джаспер.
— Это говорит о том, что никогда не знаешь, кто на самом деле там живет.
Слова доктора прозвучали очень мрачно и даже зловеще — между тем он и не заметил, как сам все усугубил, хотя, вероятно, наоборот, хотел развеять страхи племянника.
Неподалеку от двери подъезда стоял неимоверно старый «Трудс». Клетчатый коричневый экипаж выглядел так, будто уже пару десятилетий не запускался. Его трубы проржавели, как и спицы колес, а стекла окон закоптились. Он походил всего лишь на отросток этого сутулого дома.
— Мисс Браун должна встречать нас у входа, — сказал доктор Доу, и тут в тумане раздалось фырканье выхлопных труб.
Мгла чуть покраснела из-за специфического дыма химрастопки, и к ним, покачиваясь и пошатываясь, на паровых роликовых коньках подкатила девушка в твидовом платье и коричневом пальто.
Китти Браун Джасперу нравилась: она казалась очень милой и доброй. При этом в ней было нечто слегка чудаковатое: она часто-часто моргала, словно в глаза ей что-то попало, а ее губы будто бы жили собственной жизнью — они то и дело меняли форму, иллюстрируя стремительно сменяющиеся эмоции девушки. Джаспер знал, что мисс Браун работает посыльной в кондитерских лавках: он был сладкоежкой, и все связанное со сладостями вызывало у него легкий трепет. Мальчик все выглядывал у Китти Браун коробочки с пирожными, но сейчас при ней их не было, что его несколько огорчило.
— Доктор! — воскликнула мисс Браун, но тут же, спохватившись, вздрогнула и продолжила уже тише: — Вы здесь. Я боялась, что вы не придете.
Доктор Доу кивнул.
— Добрый день, мисс Браун. Это мой племянник, Джаспер.
Китти легонько улыбнулась.
— Мы знакомы.
— Да, мисс, — кивнул Джаспер. — Вы приходили к Полли.
— Зови меня Китти, — сказала девушка. Она хотела еще что-то добавить, но вдруг замерла и резко обернулась.
Раздался звук шагов, и из подъезда вышел мужчина в котелке и в похожем на военный мундир черном пальто с двумя рядами блестящих пуговиц. У человека этого были печальные глаза и открытое, доброе лицо.
— Добрый день, мисс Браун, — сказал он, увидев Китти. Доктора и его племянника он поприветствовал коротким кивком, поправив темно-красный шарф.
— Добрый день, капитан Блейкли, — ответила девушка, и на ее губах появилась смущенная улыбка. — Как ваше сердце сегодня?
— По-прежнему разбито.
Китти с сочувствием покивала. Джаспер глядел на нее во все глаза — он сразу же понял, что подруга Полли влюблена в этого господина. И судя по всему, влюблена безответно. Дядюшка, разумеется, ничего не заметил — к некоторым вещам он был совершенно слеп.
Капитан Блейкли между тем кашлянул в кулак и кивнул:
— Боюсь, мне нужно идти, — сказал он. — Хорошего дня, мисс Браун. Господа…
Когда он скрылся в тумане, Китти с грустью пояснила:
— Это капитан Блейкли из одиннадцатой квартиры, честный и благородный человек. С незавидной и очень печальной судьбой. Капитан служил в парострелковом корпусе. Их взвод должен был отправляться в Белор, и он сделал предложение руки и сердца своей возлюбленной прямо на вокзале перед отправкой. Она ответила согласием. Эх, это была бы очень романтичная история, но возлюбленная капитана не дождалась его из похода, и по возвращении он обнаружил, что она стала женой какого-то чопорного адвоката из конторы «Гришем и Томм». С тех пор он безутешен.
— Я заметил у него описанные вами симптомы, мисс Браун, — сказал доктор.
— Да, я ведь говорила, что он тоже заболел. А у вас… — Китти вдруг прервала себя и стыдливо потупилась, — а у вас случайно нет лекарства, помогающего от разбитого сердца?
Доктор Доу поднял бровь и пристально поглядел на девушку.
— Разумеется, есть, — сказал он, — но, боюсь, вам не понравятся побочные эффекты, мисс Браун. Среди них: слепота, повышенная душевная черствость и кровотечение из-под ногтей.
Китти содрогнулась и тряхнула головой, пытаясь развеять описанную доктором картину. После чего сказала: «Прошу за мной» — и нырнула в подъезд.
Доктор выключил и сложил зонтик, и они с Джаспером последовали за ней…
…Туман заползал через открытые двери и стелился по полу белесым ковром.
Подъезд дома № 12, как и во всех домах в этой части Тремпл-Толл, представлял собой небольшой холл с ведущей на этажи лестницей в дальнем конце.
Почти сразу же, как Натаниэль Доу и его племянник вошли, их внимание привлек невысокий постамент в центре холла, на котором стоял стеклянный футляр — под футляром рос цветок.
Как бы равнодушно ни относился доктор Доу к цветам, да и вообще к растениям в целом, даже он не мог не признать, что ему открылось поистине удивительное зрелище, которого ни за что не ожидаешь увидеть в подобном месте.
Отдаленно этот цветок походил на лилию. Кроваво-красные лепестки с бордовой бахромой чуть заметно шевелились на тонком изогнутом стебле, а стебельки поменьше вились и закручивались спиралями. Под стеклянным куполом футляра в воздухе парили багряные искорки пыльцы.
— Ух ты… — восторженно прошептал Джаспер.
Китти сделала круг на своих роликах вокруг цветка.
— Старый домовладелец, мистер Карниворри, испытывал страсть к редким цветам, — сказала она. — Он привозил их из дальних стран, ухаживал за ними и даже построил для них небольшую оранжерею за домом. Но он давно умер, и за растениями стало некому ухаживать. Все они завяли. Но только не она.
— Почему «она»? — спросил Джаспер.
Китти пожала плечами.
— Не знаю точно, как этот цветок называется — мы зовем его Мисс Руби, потому что своим цветом он похож на рубин. На моей памяти Мисс Руби всегда здесь росла, и она почти всегда цветет. Бабушка говорит, что это из-за футляра — он не дает цветку стареть и болеть. Не понимаю, как до сих пор никто из местных не украл его и не попытался продать. Пойдемте?
Доктор еще раз оглядел необычный цветок, не обошел он вниманием и футляр. Приблизил лицо почти вплотную к стеклу, что-то отметил для себя.
— Мы живем на последнем этаже, — сказала меж тем Китти Браун, ткнув пальцем вверх.
Джаспер машинально поднял взгляд и увидел нечто удивительное: весь потолок — по крайней мере, видимая его часть — был покрыт росписью: из темноты по углам выползали лозы, сплетающиеся и разветвляющиеся, образующие причудливые спирали и кольца. От лоз, в свою очередь, отрастали листья. Этот рисунок походил на гравюру из какого-нибудь ботанического справочника, но при этом он был вырисован невероятно реалистично: казалось, что, если где-то хлопнет дверь и поднимется сквозняк, эти листья затрепещут.
— Пойдем, Джаспер.
Мальчик с трудом оторвал взгляд от растения на потолке и пошагал следом за дядюшкой.
Рядом с лестницей темнела дверь с потускневшей от времени цифрой «1», возле которой ссутулилась вешалка для верхней одежды — дань устаревшей традиции, которая некогда была широко распространена в Саквояжном районе и которой давно никто не следовал. Почти никто. Такие вешалки сохранились почти во всех подъездах Тремпл-Толл, но стояли они пустыми, лишь порой на какой-нибудь из них мог повеситься очередной бедолага, в то время как на этой вешалке висела пара пальто, а на ее верхушку были надеты три дамские шляпки и пара котелков.