Страница 8 из 19
От стен к центру пространства зазмеились электрические всполохи, выделяя трехмерный силуэт страшного оскалившегося лица с косматой нечесаной шевелюрой и бородой.
Образовавшийся в воздухе фантом не то дворфа, не то Григория Распутина яростно сверлил всех присутствующих пустыми глазницами, и угрожающе разевал такой же просвечивающийся беззубый рот. Он явно что-то говорил, но звук отсутствовал.
Вождь же, как загипнотизированный, замер, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Его испуганное, удивленное лицо менялось в выражении эмоций до благостного умиротворения, затем снова переходящих в дикий ужас. Ноги старика подкосились, и он упал на колени, скрючившись.
Пламя угасло, так же внезапно, как и появилось, будто бы некое горючее выгорело все без остатка. Мусор как попало опал на землю. Вибрация горы также затихла, и более ничто себя не проявляло.
Отец, придя в осмысленное состояние, устало поднялся и присел на край ложа.
— Моя удивиться, ничего не мочь с его сделать. Дух племени сообщать, что перед наша лишь пустой оболочка великий воин. — Прохрипел он, откашливаясь. — Без души его не способна ни на что.
— Но наша дух добр, и обязан сообщить, как вернуть его душа. — Встревожилась помощница, по очереди бросая взгляд то на невозмутимо застывшего Беркутова, то на растерявшегося отца.
— Да, его сообщить… Но это для наша невозможный дело. Моя не пойти на его. Лучше выгнать орсамен из убежище. С такой прожорливый туша племя уж точно ждать голод и смерть.
— Нет, твоя не сделать это! Иначе моя уйти с его. Дочь все сказать! — внезапно повысила голос девушка.
— Подумать, неразумный дитя. Не заставлять моя пересказывать то, что поведать наша хранитель. Твоя будет ожидать жестокий судьба! — хотел погладить по голове ставший внезапно таким заботливым папа, но его руку резко оттолкнули.
— Его спасать наша! Теперь моя брать его в свой пещера, мыть, чистить, кормить, делать с его дети как муж. — Горя глазами, выпалила на одном дыхании дочь.
— Твоя быть дура! Уходить с глаз. Моя племя собирать, думать как быть. — Разочаровано отвернулся шаман.
Больше не обращая внимания на недовольство отца, радостная девушка повела нареченного супруга в собственный подземный уголок. Она приняла для себя судьбоносное решение, и поступила в точности, как гласили заветы племени. По которым, достигшая совершеннолетия, имеет право в благодарность стать женой своего спасителя, без каких либо дополнительных брачных ритуалов и благословений.
Этот поступок заставил задуматься над решением проблемы нанита, которому предстояло в будущем объясняться перед обескураженным хозяином: «Каким образом у того появилась новая жена, а он ни сном ни духом? Может, стоит, пока находимся в прошлом, подкорректировать эти дурацкие обычаи?».
Пещерка-студия была небольшая, но уютная. В меру чистая без лишних кровососущих насекомых, которых отгонял запах подстилки из специально расстеленных по полу лекарственных трав. Вместо мебели лишь деревянные тотемы местных животных. Видимо, подаренные отцом ребенку, будущей ведунье, как развивающие игрушки-тренажеры в постижении колдовства.
В общем, для двоих достаточно милая, просторная комнатка в жилом коммунальном пещерном комплексе. Если, конечно, Беркутову не придет в голову наращивать свой усиленный бронескаф прямо там.
Привалив мужа к стене как сломанную куклу, она на некоторое время выпорхнула наружу. Вернулась с двумя венками из неизвестных земным ботаникам цветов и охапкой свежих побегов, которыми сердобольные женщины племени скинулись из своих запасов для новобрачных.
Водрузив на головы себе и новоиспеченному супругу ритуальные венцы, заставила искина мысленно всплакнуть по ушедшим веселым сытым денькам. Где он, одновременно ухаживая за всеми женами носителя, контактировал с ними посредством подаренных нанообручей, получая от каждой заботу и плюшки в виде вкусной анабтаниумной посуды.
Тем временем девушка принялась развлекать суженого, пританцовывая от радости, заменяя местный телевизор. Виляя красивой кормой перед носом землянина, и тряся на груди не менее аппетитными «апельсинами», исполнила очаровательный, по ее мнению, танец. При этом успевала кормить мужа принесенной зеленью, приговаривая:
— Твоя теперь моя навсегда. Слушать меня и быть счастлив. Моя кормить твоя. Твоя защищать, охотиться, приносить добыча. Любить моя, делать много новый дети. Твоя рада? — попутно запихивая пучки ему в рот, не давая ответить.
Мужчина медленно и бесстрастно пережевывал пищу, не реагируя более ни на что. Мозг Олега пока никак не мог на это ответить. Как не мог этого сделать по другой причине и ошарашенный помощник. Сам попавший в липкие, сладкие сети, и еще совсем недавно подшучивавший по этому поводу над наивным хозяином, женившимся без разбору на каждой встречной.
Это молчание не расстраивало девушку. Она как будто вытащила удачный билет в мегапланетной лотерее. Заполучить себе в мужья и единственное безраздельное пользование самого сильного охотника-воина было верхом мечтаний любой молодой жительницы данной планеты. За это они могли все отдать, даже пойти против воли отца. Не исключением была и Лирессиль, сделавшись счастливой как никогда.
На самом деле, пассивное поведение Олега в домашних условиях мало чем отличалось от действий других мужчин. Те также вальяжно возлежали на шкурах и великодушно позволяли женам кормить себя и ублажать.
Таким образом, они могли валяться и барствовать до тех пор, пока не приходила пора, идти на охоту из-за отсутствия еды. В этом случае их всей семьей (в чем был несомненный плюс многоженства, толпой поднять откормленного борова легче, чем силами одной жены) ставили на ноги и пинком придавали ускорение к выходу на улицу.
На время чрезвычайной ситуации вождь запретил выход на охоту. Поэтому вся мужская часть населения жаждала предаваться лени и обжорству, но как говорится — ни тут то было. Последние запасы отдали этому проглоту. Мужики зароптали, над ними нависла угроза женского голодного бунта.
Тут по коридорам раздалась характерная ритмичная дробь тамтама главы Рода, собирающая глав семейств на совет. Чуткие и голодные женщины, заслышав вибрацию, вмиг добросовестно исполнили команду начальства, выставив вон из пещер своих благоверных. На новобрачных это требование, кстати, не распространялось и они продолжили миловаться.
Тощие как жерди эльфы нехотя поднимались со своих належанных подстилок и, прихватив личное табельное оружие, шли на лобное место, расположенное на открытом пространстве перед входом в убежище.
— Моя собрать ваша, чтобы решить, как выживать потом. Род иметь рука рук и еще рука рук здоровый воин. Их семьи — еще столько рук жены и дети у каждый. Племя надо много еда иначе голод. Вкусный зверь уйди далеко от становище. Тама бродить много невкусный большой коварный зверь и зеленый хитрый враг. Который наша не мочь побить и прогнать. У наша появиться новый член племя. Его много есть, много спать, обычай племя не знать. Что делать? — с длинной тревожной речью выступил Глава, тем самым, открыв назревшую дискуссию среди представительской фракции совета племени.
Старший, наиумнейший сын вождя поднялся:
— Моя думать, надо убить сына Орса. Его рот большой, кровь чужой, есть много. Зеленый враг искать его, и идти к наша, всех убить. Его проклясть наша Род. Моя все сказать. — Внес на рассмотрение предложение Фалтебин.
— Кто еще думать так? — обвел всех тяжелым взглядом спикер Рода.
— Наша все так думать. — Загомонили заседатели.
— Чья быть готов убить орсамен? — был озвучен следующий насущный вопрос.
Вот тут все сильные воины опустили головы, никто не хотел брать на себя невыполнимую миссию. У многих перед глазами или на слуху были недавние подвиги Беркутова. Дураков даже среди умственно недоразвитых как говориться нет.