Страница 6 из 15
Посадка на пароход прошла без проблем, и только когда он отошел от порта я выдохнул с облегчением. Французское «приключение» закончилось для меня благополучно. Хотя до сих пор у меня остался вопрос — а кому я отдал пакет? Агенту ли жандармерии, или кому-то другому, что смог узнать пароль… Но сейчас меня это больше не касается. Впереди ждет почти десять дней пути в океане, а после еще неизвестно сколько по землям Америки.
Трансконтинентальный пароход оказался четырехэтажным лайнером вместимостью в две тысячи человек. Огромная махина, вызывающая впечатление и скрытый страх, как бы эта «домина» не потонула. Три гигантских трубы возвышались над лайнером на десяток метров и создавали огромное облако смога над собой. Однако когда я оказался внутри, ощущение «размаха» строительства… не испарилось, но изрядно приуменьшилось. Коридоры не больше полутора метров в ширину, высотой чуть больше двух метров. Каюта мне досталась два на три метра — клетушка, а не комната. Да и остальные размеры смазывались запретом посещать этажи для более богатых пассажиров.
Вся поездка мне только и запомнилась, что попаданием в шторм в восемь баллов, когда волны достигали высоты в пять-семь метров и заливали первые два этажа лайнера, из-за чего невозможно было выйти на прогулочную палубу. А в остальном — скука смертная.
Бостон на меня тоже впечатления не произвел. Шумный, грязный, задымленный от выхлопа множества труб производственных предприятий. Большое количество англичан и других европейцев вывели сюда свое тяжелое производство, так как здесь рабочая сила была в разы дешевле, а дым от труб не вызывал негатива у населения их собственного народа. Покидал город я с еще большим облегчением, чем палубу океанского парохода.
В отличие от морского путешествия, поездка на дилижансе была более интересной. Хоть скорость у него и в разы меньше. А все потому, что вокруг ты видишь не одну лишь воду, а сменяющиеся пейзажи природы. Да и отправились мы в составе настоящего каравана из трех почтовых повозок и семи пассажирских дилижансов. Что сказалось на безопасности пути. Командир каравана не поскупился нанять команду ганфайтеров, как называли здесь наемников, что зорко следили за округой и в прямом смысле слова стреляли на каждый подозрительный шорох.
А вот в самой Оттаве, куда прибыл караван дилижансов, мне пришлось изрядно побегать, прежде чем я нашел возможность добраться до границы с Аляской. Прямых пассажирских рейсов до полуострова здесь не было. Русскую губернию местная власть показательно игнорировала, несмотря на ее статус свободной экономической зоны. Что было и понятно. Аляска для многих была «занозой в заднице», куда бежало население в поисках лучшей жизни. Как я понял из обрывочных разговоров — полуостров воспринимался местными как шанс возвыситься, если «ухватить удачу за хвост». В итоге мне удалось лишь чудом договориться о месте в составе товарного поезда, который прицепил один пассажирский вагон, набрав его «под завязку». Пусть местные не жаловала полуостров, но от торговли с ним не отказывалась и товарняки ходили в том направлении гораздо чаще, чем любой пассажирский состав.
Что сказать об этом отрезке пути? Жуткая скученность, никакого комфорта — мне пришлось делить койку с рыжим любителем пива и ночевать по очереди. Еда — только то, что взяли с собой. Сальные шутки авантюристов, что решились сменить спокойное проживание в дико провинциальной Оттаве (это мое мнение о городе после сравнения даже с тем же Кале) на риск получить пулю в лоб или убойное заклинание в спину при добыче золота на Аляске. Да постоянное выяснение отношений между попутчиками после очередной бутылки «бормотухи» и партии в карты. Кстати, именно здесь я узнал, что такое «покер» и как в него играют. И это кардинально отличалось от той игры, в которую я когда-то играл в одном из салонов Москвы.
Закончилось мое путешествие очень… радикально. И неожиданно. До границы Канады с Аляской оставалось немногим более двух часов езды. Была ночь, большинство в вагоне уже спали. И я тоже. Бодрствовали только те, чья очередь ко сну должна была подойти в дневное время. И вдруг паровоз затрясся, меня выкинуло верхней полки прямо в окно, и последнее, что я услышал — крики боли окружающих. Сквозь муть в глазах я еще сумел рассмотреть торчащий у меня из груди сучок дерева, а после — темнота…