Жандарм 4

Глава 5

— Толя, осторожнее! — слышу женский крик сзади, но мне все равно.

Со всего разбегу бегу и плюхаюсь в бассейн. Глубина здесь всего полтора метра, но для семилетнего пацана и этого хватит утонуть. Однако я легко отталкиваюсь ногами от дна и всплываю на поверхность, шумно отфыркиваясь.

— Толь, ты меня так до инфаркта доведешь!

— Не боись, мам, меня Юрка плавать научил! — весело кричу я и «по-собачьи» начинаю загребать руками.

— Обжегся? — испуганно спрашивает сестра Оля, уставившись на мою руку, куда только что пролился ее стараниями горячий чай.

— Фигня! До свадьбы заживет, — важно отвечаю ей, стараясь не сморщиться от боли.

—… такое понятие, как натяжение воды, — монотонным голосом зудит над ухом преподаватель по физике.

А я еле пытаюсь не уснуть после бурной ночи с Катей. Про натяжение воды мне говорить не надо — изучил это явление на практике так сказать, спрыгнув с семиметрового обрыва и чуть не сломав себе обе ноги. А вот пару часиков сна мне бы сейчас не помешало…

— Не боись, сильнее окунай тварюгу, — шипит мне в ухо старшина, пока я макаю пойманного «духа» в ведро с водой. — Пока не расколется, куда его банда ушла, будет водичку пить.

Воспоминания из прошлой жизни калейдоскопом сменялись одно за другим, оседая в моей памяти. Все моменты, что были связаны с водой, а это почти вся жизнь! Ведь воду мы пьем каждый день и не по разу. Моемся в ней, стираем, купаемся, просто играем, запуская по весне кораблики или стреляя водяными пистолетами… Я фактически вспомнил всю свою жизнь от начала и до конца.

Не знаю, как обряд проходит у других, но вот мне он принес бесценный подарок в виде потерянной при переносе сознания в тело Григория память. Уже это стоило того, чтобы пройти его несмотря ни на какие риски! А ведь есть еще и другой момент. То, ради чего обряд и был создан — усиление связи с водной стихией. Каждое воспоминание не только возвращало мне память. Я буквально всем нутром ощущал влияние воды на меня и окружающий мир. Как она течет по моим венам. Как обволакивает меня. Как холодит кожу зимой, снежинками опускаясь на лицо.

В какое-то мгновение пришло ощущение родства с этой стихией. Я словно «прозрел». Мне теперь не составляло труда почувствовать воду где угодно. Она стала частью меня. Всегда была ей. Все равно, что отлежать руку до потери контроля над ней, а потом вернуть его.

И когда на меня снизошло это озарение, воспоминания схлынули, оставив меня вновь сидящим перед костром, разожженным шаманом Кемейа. Чувство родства с водой не покинуло меня, но перестало быть острым. Всеобъемлющим. Да и воспоминания из прошлой жизни потускнели. И я по-новому взглянул на себя со стороны.

В моем прошлом мире было полно книг про попаданцев. Я ими не особо увлекался, но приятель, любитель почитать, часто пересказывал мне некоторые свои особо полюбившиеся произведения. В них люди попадали в другой мир и по прошествии какого-то времени старались «прогнуть» его под себя. Мое отличие в том, что я не пытался так сделать, а просто хотел устроиться поудобнее в новых для себя обстоятельствах. Может поэтому и сумел достичь столь много всего за несколько месяцев? А то когда слушал приятеля, только посмеивался, как вчерашние менеджеры, да люди, ничего не добившиеся в собственном мире, вдруг кардинально меняются и становятся чуть ли не мессиями и королями. Даже хорошо, что на меня не давил груз этого знания.

Но сейчас мои воспоминания вполне могут мне помочь. Вспомнить хотя бы мой вклад в акции РуссоБалт и Сименс, сделанный по совету Боголюбова. Кстати, даже забавно, что моего единственного друга здесь зовут так же, как меня в прошлой жизни. Но я о другом — когда Боголюбов предлагал мне вложиться в эти предприятия, я долго сомневался и предпочел просто довериться ему и его предпринимательской жилке. А сейчас я твердо уверен, что с компанией Сименс точно не пролечу, чего не могу сказать о РуссоБалт. Но с РуссоБалт все сложно — в моем мире компания исчезла в огне революции. Если здесь ее не допустить, то она вполне может остаться процветающим предприятием. Так я ведь теперь еще и знаю имена — настоящие имена! — парочки революционеров, в основном конечно самых одиозных. Пусть в этом мире многое могло, да и скорее всего пошло, по-другому, но проверить все же стоит. Вдруг они и здесь «засветились»? Тогда нужно выйти с ними на контакт и либо устранить, либо попытаться перевербовать. Вот это поворот, однако.

От размышлений меня отвлек голос шамана. Убедившись, что я смотрю на него, он махнул рукой в сторону стойбища и одним взмахом руки потушил костер.

Когда мы вернулись в стойбище, я обратил внимание, что в нем идет суета сборов. Люди вытаскивали вещи из чумов, складывая их в походные мешки. Были собраны где-то спрятанные до этого сани, к которым пара охотников прикрепляли деревянные колеса. Отдельно пара мальчишек присматривали за пятеркой оленей, до этого пасшихся где-то в лесу.

Доведя меня до «моего» чума, шаман передал меня Ануке, сказав ей несколько слов, и отправился к себе.

— Великий Кемейа говорит, что камни духов будет привязывать к тебе завтра, — перевела она мне слова шамана. — А после племя снимется с места в поход к морю.

— Я хотел бы отблагодарить вас.

Чувство благодарности от возвращения воспоминаний накатило на меня еще у реки, но сказать об этом шаману из-за языкового барьера я не мог.

— Ты поможешь племени возвыситься, — пожала плечами Анука.

— Да, но я хотел бы помочь прямо сейчас. Возвышение — оно будет, раз уж шаман сказал, — усмехнулся я, — но я не привык быть в должниках.

— И как ты хочешь это сделать?

— Позови своего дядю. Я обучу его тем заклинаниям воды, что мне известны.

Удивившись, девушка кивнула и тут же умчалась на поиски вождя. Похоже, хоть она раньше этого и не показывала, но знания по магии им важны, несмотря на усиление своих способностей с помощью браслетов. Что косвенно подтвердилось ее возвращением с вождем всего через пять минут после моей просьбы.

— Анука говорить, ты сделать дар нам, — рубленными фразами, подбирая слова, спросил мужчина.

— Да. Водяной бич вам известен. Я бы хотел показать два заклинания: водяные брызги и водяной щит.

— Хорошо. Я слушать и смотреть.