Барышня. Нельзя касаться

— Не поедет он с вами. Гришка — сын своего отца! Спорт, борьба, это — его стихия, поверь мне! Я вижу сразу, кому ко мне не нужно. Ему нужно. Но вы оставайтесь столько, сколько хотите… Я буду рад.

— У меня дочь с Катиной матерью осталась. Работа. Завтра поедем.

Закурили по второй, молча глядя в звездное небо. Мне казалось, что каждый из нас думал о своём… А оказалось, что мы оба — о моей Кате!

— Вот скажи мне, понять не могу — бывают же нормальные бабы? Вот такие, как твоя? Я ж уверен, что не на бабки повелась — так переживала о тебе там, на ринге, да и взгляды ваши друг на друга только слепой не заметит.

Нормальные? Хм… Я удивленно посмотрел сбоку в его задумчивое лицо. Вот интересно, если я расскажу ему о том, что Катя видит сны о его предках и не выносит чужих прикосновений, Антон и дальше будет считать её нормальной? Но… о Кате я не мог такое сказать. О Кате я не хотел ни с кем говорить — это было мое, то, что хотелось переживать один на один с нею.

— Нормальных баб не существует, Антон. Но… Существуют любимые…

— Как понять? Как понять, что именно это — настоящее, а не очередная пустышка, не шалава в обертке примерной девочки?

Я пожал плечами. Нашел, что спросить и у кого — я сам обжигался. У меня самого имеется в наличии головная боль по имени Инна, с которой еще предстоит разобраться. Да и советы в таких делах давать — последнее дело! Постояли еще минут десять, думая каждый о своем.

— Пойду я, Антон.

— А я, пожалуй, прокачусь. Есть тут одно местечко… К утру буду — провожу вас, — улыбается, намекает, что дом в нашем полном распоряжении.

— Спасибо, — пожимаю руку и ухожу.

Поднимаюсь наверх по крутой деревянной лестнице и вдруг понимаю неожиданно для себя самого, что улыбаюсь! Как же здорово жить! Как же всё замечательно…

70 глава. Марк

Ощущение счастья не покидало всё утро. А все потому, что проснулся я от прикосновений к своему лицу. Спал чутко, успел понять, что открывать глаза сейчас не нужно. И правильно сделал!

Катя рассматривала меня. Водила пальчиком по бровям, трогала щеки, мягко касалась нижней губы. Моей выдержки едва хватало, чтобы не улыбнуться, чтобы не сказать ничего — хотелось узнать, что она будет делать дальше.

Но… Дальше ничего не происходило — Катин максимум, видимо, закончился на линии моего подбородка. Едва сдержал разочарованный вздох — так и хотелось сказать ей: "Катя, ниже у меня тоже много интересного". Неужели думает, что я могу настолько крепко спать, что ее прикосновений не чувствую? Смешная!

Мысли ожидаемо перетекли в сексуальную область. Радулов вернулся? Или утро можно провести в том же ритме, что и ночь? Хотя… Ну, что он не мужик, что ли? Такую мелочь, как утренний секс, уж точно не осудит. И я уже почти решился открыть глаза, схватить в охапку и подмять под себя горячее женское тело, прижимающееся сбоку. Но она вдруг замерла, даже дышать, кажется, перестала. Естественно, инстинкт подсказывал — открыть глаза и посмотреть, что там происходит. Но интуиция не позволила. К счастью…

Оторвавшись от изучения моего лица, Катина рука, не касаясь, зависая в паре миллиметров от кожи, но ощущаясь все равно мною, прочертила линию в воздухе вдоль шеи, немного задержалась на груди, явно обрисовывая бицепс, а потом… поддев тоненький плед, которым я укрыл нас к утру, вдруг поползла ниже! Там, на мышцах живота ей явно захотелось остановиться — там она трогала по-настоящему. Интересно, понимает ли она, что каждым своим прикосновением все ближе подводит себя саму, ну и меня, конечно, тоже к точке невозврата? Неужели не видит… я физически ощущаю, как член поднимает палаткой покрывало!

Впрочем, она же в лицо мое смотрит! Следит, чтобы я не проснулся… Хм…

Я слышу, как она медленно выдыхает — воздух касается кожи на плече. И понимаю, что, наверное, Катя сделала всё, чего хотела — потрогала везде, где могла. Теперь-то уж точно можно "просыпаться"! Но теперь нужно придумать, как это сделать! И пока я придумываю что-нибудь оригинальное, Катя осторожно поднимает покрывало! Резкий испуганный вздох подсказывает, что она не ожидала встретить там, внизу, орудие в полной боевой готовности.

Не скрываясь, не боясь оказаться замеченным, кусая губу, чтобы не заржать, открыв глаза, слежу за ней. Взрослая женщина, краснеющая от вида эрегированного члена — это покруче будет, чем девушка, впервые с ним встретившаяся! Ее лицо горит — это хорошо заметно!

Долго смотрит. Я почти физически ощущаю, как "трогает" меня взглядом. Уверен, что на этом точно всё! Смелость у нее давно должна была закончиться! Но, видимо, я слишком плохо знаю Катю! А может, прошлой ночью она поняла, что в постели с любимым человеком не должно быть запретов и смущения — эта мысль радует едва ли не больше, чем женская ручка, неловко обхватившая член!

Неожиданно вырвавшийся стон подавить не получается. Катя дергается в сторону, разжав руку, закрывается с головой покрывалом и экстренно притворяется спящей!

— Я снова сплю, если что, — запоздало поясняю ей, но не помогает.

— Нет, это я теперь сплю, — шепчет она.

— А-а, согласен! Всё должно быть по-очереди, да? — предлагаю ей новые правила игры.

— Э-э, нет, — отказывается от моего щедрого предложения она. — Я просто изучала мужской… э-э, организм! Не более того!

— Такое объяснение тоже сойдет, — киваю, смеюсь, сдергиваю ее защиту, отбрасываю в сторону, заменяя покрывало собственным телом, отрываю ладони от лица, встречаюсь взглядом со смущенными зелеными глазами и, считывая все оттенки ее чувств — от смущения до понимания, до восторга! — вхожу в нее до упора. — С добрым утром, любимая…

… - Ты знала, что он не поедет? — удивляюсь я. — И ничего мне не сказала? Могли бы еще ночью домой выехать…

Вру, конечно. Ни за что бы не поехал — так ночь замечательно прошла, я ж не дурак — понимал ведь, что после того, что во время нашей поездки к Радулову случилось на лугу, с Катиным возможным сопротивлением, с Катиными страхами, я легко справлюсь! Такую ночь не то что сутки в пути, ее всю жизнь вспоминать потом будешь — уже вечер, а я словно только что целовался с ней — губы до сих у нее припухшие… Она хмурится. Отчего-то мне думается, что я знаю причину ее неожиданно испортившегося настроения. Молчит, отвернувшись к окну.

— А хочешь я угадаю, почему ты хмуришься? — смеюсь, сворачивая с дороги на уходящую вбок грунтовку и останавливаюсь рядом с посадкой, тонкой линией огибающей кукурузное поле.

— Давай, — отрывисто бросает она.

— Ты думаешь "ему не понравилось то, что было этой ночью, он хотел бы уехать"! — выдаю наобум, вызывая на эмоции. Оборачивается ко мне — попал! Попал в точку!

— А тебе понравилось? — спрашивает с деланной насмешкой, а глаза ее выдают — действительно, для нее это важно!

— Ну-у, понимаешь, в нашем с тобой случае неважно, где бы мы были прошлой ночью — всё было бы именно так замечательно, как и было. Но! Я знаю множество вариантов, как заняться любовью в машине. И это ничуть не хуже, чем на постели или траве. Хочешь расскажу?

71 глава. Катя

Телефон Марка начинает трезвонить в тот момент, когда мы уже подъезжаем к городу. Марк, коротко взглянув на экран, не берет.

— Марк, вдруг что-то важное? — я успеваю заметить имя его друга Олега.

— О Грише я его предупреждал. К новому делу я явно сейчас не готов. Перезвоню, когда приедем, — отрывисто бросает в ответ он.

Но телефон тут же звонит снова.

— Кать, ответь ты, а? Ты ж у нас на полставки администратор, помнишь? — он безумно устал — по взгляду видно, но говорит ласково, спокойно, не выходит из себя, не нервничает, не злится на весь белый свет. И хоть я очень не люблю разговаривать по телефону в принципе, отвечаю, на секунду задержав его пальцы, передающие гаджет, в своей ладони.