Страница 48 из 52
И не понимаю, что руками обхватываю голову, не понимаю, что иду, сквозь расступающуюся толпу мальчишек… иду к рингу! А глаза, как прикованные, видят — Радулов, нащупав брешь, добивает, по другому на скажешь — удары сыпятся один за другим! Марк больше не пытается наступать — только прикрывается, с трудом успевает уворачиваться! И… Падает! Падает на пол, явно теряя сознание!
И я кричу! Не понимаю, что это и я кричу тоже! Мне кажется, что звук этот идет откуда-то сверху! А может, от стен огромного помещения отражаются звуки, которые издают мальчишки — визг, улюлюканье, крики, свист! Кто-то раздвигает для меня веревки, я замечаю испуганное мальчишечье лицо в крупных конопушках и ныряю туда, к нему — падаю на колени, ощупываю руками лицо — глаза закрыты, но я почему-то знаю, что он в сознании! Я плачу — не замечаю этого… Только когда капля падает Марку на щеку… На щеку, на которой проступает внушительный синяк, мне становится ясно, что реву, как дурочка, хотя и слышу, как Антон за спиной говорит с усмешкой в голосе:
— Поднимался уже, клоун! Ты победил!
… Я не хочу с ним разговаривать! Видеть его не желаю! Я больше не хочу ничего общего иметь с Марком Изотовым! Это — лжец! Он — обманщик! Оказывается, они с Антоном дрались не по-настоящему! Оказывается, с ним ничего и не случилось — так синяк на щеке! Он просто играл на публику! А по итогу он просто напугал до полусмерти меня! Не желаю его знать!
Мои руки до сих пор дрожат — так сильно я испугалась за него! Я готова была накинуться на Радулова с кулаками, чтобы Марка защищать! А он… Гад!
— Кать, ну, ты что, в самом деле, поверила, что Будда станет твоего Марка по-настоящему бить? — Гриша, вернувшийся с рыбалки, уже обо всем узнал от пацанов и пришёл поговорить в комнату, которую Антон выделил для ночевки мне. — Будда же — чемпион России в своём весе! Даже сейчас, когда ушёл из профессионального спорта, он один из лучших! А твой Марк, хоть и дрался неплохо когда-то, но и минуты не простоял бы против Антона!
Зачем? Вот зачем рисковать собой, своим здоровьем, если противник заведомо сильнее? Я искренне не понимала! И когда он, в очередной раз, постучался в двери комнаты, ответила так же, как и раз пять до этого:
— Уходи! Я не хочу с тобой разговаривать!
Но в этот раз вместо обычной тишины, которая для меня означала одно — обиделся на меня и ушел! Он вдруг громко проговорил:
— Ну, тогда отойди от двери подальше — Антон разрешил мне ее выбить!
Да ну! Не может быть, чтобы он такое сделал! Чужой дом ведь! Разве можно в чужом доме без причины двери ломать? Глупость какая-то! Но поверить в эту глупость все-таки пришлось — Марк с той стороны, из коридора вдруг, разогнавшись, ударился о дверь! Гриша не выдержал первым:
— Кать, впусти его! Ну, что он такого сделал-то? Мы все мечтаем с Буддой в спарринге постоять!
Из-за двери доносилось с угрозой:
— Последнее предупреждение тебе, Барышня!
Я шагнула к двери, Гриша подошел тоже. И когда открыла, когда только щелкнул замок, Марк распахнул двери и я не успела оглянуться, как он уже очутился в комнате!
Я заметила, как Гриша змейкой юркнул прочь, оставляя нас наедине. А еще четче в памяти отложилось, как Марк запер двери изнутри и неспеша шагнул ко мне:
— Потрудись объяснить, Катерина, что это происходит такое? Ты чего это со мной разговаривать не желаешь? — мне показалось, что он, действительно, злится! В глазах так точно молнии сверкали! Но опасности, от него исходящей, я все равно не ощущала! И я бы, возможно, еще какое-то время строила бы из себя обиженную и оскорбленную, если бы Марк не протянул руку и не погладил бы меня по щеке. Это прикосновение, вопреки его злости, вопреки тону, которым говорил, было нежным, ласковым. Что бы он ни думал обо мне, никакого вреда причинить не мог и не хотел!
И во мне, из самых глубин души, откуда-то изнутри, вдруг поднялась настоящая волна странных эмоций, направленных на него, к нему! Их было так много, они переполняли меня! Не сумев сдержаться, забыв о заготовленной для него обвинительной речи, я шагнула в распахнутые объятия и зашептала:
— Я так испугалась за тебя! Так испугалась! Я думала, что он тебя убил! А ты, получается, просто меня попугать хотел!
— Катя, я не хотел тебя пугать! Я даже не знал, что ты смотришь! Там же лампы — тех, кто вокруг ринга стоит, почти не видно! Просто Антон показывали мне свои владения, речь зашла о том, что я в молодости тоже боксом занимался. Он сказал, что я в неплохой форме. Я повелся и предложил немного побоксировать! А потом — пацаны, кураж, азарт какой-то, кричат все, свистят! Ну, и я же явно ему уступал! Поражение было — делом времени, все это понимали! И даже мальчишкам было ясно, что Будда не в полную силу бьет — иначе меня бы отдирали от пола! И мне очень жаль, что ты увидела и неправильно это все поняла! Прости меня, пожалуйста! А хотя… если по-чесноку, Катя, мне приятно, что ты обо мне переживаешь! И я готов хоть сейчас обратно на ринг, лишь бы увидеть и понять снова, что я тебе не безразличен!
— Мог бы просто спросить об этом…
— И что бы ты ответила? Что ответила бы, Катя?
68 глава. Катя
— И что бы ты ответила? Что ответила бы, Катя?
У него в глазах что-то странное — нечитаемое! Словно хочет услышать ответ и боится, словно не верит в то, что я, в принципе, могу к нему что-то чувствовать! Словно для него что-то особенное означают мои чувства! Словно такая мелочь, как мои слова сейчас, способна вывести из равновесия, способна испугать такого человека, как Марк!
А мне важны его чувства! Это я знаю наверняка! Но говорю я все равно не для него! Говорю потому, что понимаю… Вот именно в эту самую секунду мои мысли, наконец, выливаются в слова:
— Сказала бы, что… — внезапно торможу, потому что хочется сказать много, а в итоге на языке перекатываются всего три слова! И это как-то скомканно, как-то скудно звучит! А мне хочется сказать красиво! Но поднимаю взгляд, всматриваюсь в его глаза карие, такие родные, такие понимающие, ждущие… и говорю, как есть, коротко. — Я тебя люблю.
Сначала в его глазах появляется осознание — я ясно читаю его эмоции — потом оно сменяется радостью. И он весь, словно светится, словно искрится — такой потрясающей улыбкой лицо освещается! И я любуюсь им. Я хочу вечно им любоваться!
Я никогда и подумать не могла, что существуют такие мужчины — мужественные и, одновременно, не боящиеся выглядеть смешными, сильные и неопасные, красивые и… неравнодушные именно ко мне! Я и подумать не могла, что я, странная, не слишком молодая и не особенно красивая, могу вызвать у такого мужчины хоть какие-то чувства! А тут вдруг…
— Катя… — шепчет Марк мне на ухо, прижимая к себе. — Я тоже тебя люблю. И, надеюсь, ты не потребуешь у Будды отдельную от меня комнату? Я планирую лечь спать с тобой вместе.
— А вдруг я тебе своими кошмарами спать не дам? — делаю попытку пошутить, но оппонент заведомо сильнее.
— Это я тебе спать не дам. Правда, кошмары тут ни при чем…
… Обед в общей столовой. Присутствие на тренировке. Знакомство с другими обитателями тренировочной базы — Игорем, помощником Радулова, Людмилой Ивановной — поварихой и Светой — медсестрой, поход с последней на вечернее купание в реке — все это как-то вскользь пролетает, особо не затрагивая мои мысли и чувства. Я не сразу понимаю, что жду вечера! Я почти не встречаюсь с Марком — он постоянно занят с Антоном. И я скучаю по нему!
Жизнь здесь, на базе, как называют мальчишки загородный дом Антона, кипит! После ужина, с яблоками и соками в руках мальчишки идут в небольшую комнату, служащую кинотеатром — меня зовут тоже. Но фильм я, наверное, осилить не смогу — слишком волнуюсь, слишком жду Его! И понимаю, что вчера уже всё случилось, уже было и волноваться ни к чему! Но, в очередную нашу короткую встречу, ловлю в его мимолетном взгляде… обещание, и теряю покой!
Возвращаюсь в пустой сейчас дом, где мне выделена комната. Быстренько моюсь в душе — на втором этаже он один. В пижаме и накинутой сверху кофте добегаю до комнаты и укладываюсь под одеяло. Жду. Думаю. Вспоминаю вчерашнюю ночь. Поцелуи Марка. Его прикосновения. Его нетерпение. Своё удовольствие. Его всё ещё нет. Он не очень-то торопится ко мне. А мне хочется, чтобы был сейчас рядом, чтобы всегда был рядом… Чтобы, неважно откуда, спешил ко мне…