Любовники по несчастью

Дети же не виноваты…

— Внимательно слушаю, — кивнула мама, запивая чаем последний кусочек торта из своей тарелки.

Ну я и озвучила предложение Никиты переписать обе машины на маму.

— Конечно! — мама не стала ни возмущаться, ни спорить. — Все перепишем, и квартиру тоже и фирму.

— Вот с ними такое, увы, не получиться, — качнула я головой, — это придётся делить.

Мама нахмурилась, наверно вспоминая, как делила имущество со вторым мужем. Причём, мама реально отдала ему лишнее. Потому что тот козёл из козлов нигде толком не работал. Мама раза в три больше него получала и все в семью несла. Как же было жалко продавать наш дачный участок.

— Когда надо ехать к юристу? — с готовностью ехать хоть прямо сейчас, спросила мама.

— Завтра, — произнесла я, — надо ему позвонить и уточнить время.

— Так звони! — скомандовал мама.

И я тут же открыла сообщение от Никиты и позвонила.

Разговор вышел коротким. Виктор Никифорович готов был нас принять завтра в двенадцать дня. После разговора он прислал адрес смс-кой.

— Я тогда заеду за тобой в одиннадцать, — сказала я маме, поднимаясь из-за стола.

— Хорошо.

Я уже сделала шаг, чтобы выйти с кухни, но резко обернулась со словами:

— И, мам, очень тебя прошу, никому пока не говори. Не хочу, чтобы Юра раньше времени что-то заподозрил.

— Постараюсь, — нехотя кивнула мама, — хотя мне очень хочется чем-то ударить твоего козла. А когда на развод подавать будешь?

— Скоро.

— Так, дочь, только не смей его прощать.

— Не смею. И не буду. Я слишком себя уважаю, — заверила я маму. После чего она меня обняла.

Когда я уходила от мамы, встретилась в дверях с дядей Сандриком. Он, как всегда, заулыбался и полез с объятиями и поцелуями. Я знала, что он меня любил, почти как родную дочь. Во всяком случае именно так он ко мне и относился.

И, кстати, ему тоже Юра никогда не нравился, это мне так мама говорила, дядя Сандрик человек тактичный, мне бы он такое не сказал. Однако в свое время он пытался свести меня со своим сыном. Гурам отличный парень, мы с ним быстро сдружились. И именно на уровне дружбы наши отношения с ним и остались. Я была одной из первых, с кем он познакомил свою девушку.

Сейчас Гурам женат, у них двое детей. И я, между прочим, являюсь крестной мамой у старшего, у Артура. Только вот редко с ними вижусь, Юре не очень-то нравилась армянская часть моей семьи.

Н-да, сейчас я понимала — я слишком многим пожертвовал ради мужа, шла у него на поводу. А вот он практически никогда.

И что я нашла в Юре? Чем он меня так зацепил?

Ехала домой и все думала. Вспоминала самые яркие моменты в наших с Юрой отношениях. И их, увы, было мало. Даже предложение Юра мне сделал лишь на словах, а кольцо я только на свадьбе увидела.

Нет, это, конечно, не важно. Главное когда от души. И мне казалось у нас она была — общая душа нашей любви.

До нашего дома доехала быстро. Черт, я видимо долго буду называть эту квартиру так — наш дом.

Хотела было зайти к Юле, но для начала решила раздеться. И к удивлению своему обнаружила, что Юра дома. Странно он обычно приходил позже и я надеялась, что и сегодня будет так. Видеться с ним хотелось как можно меньше.

— Ты где была? — спросил пока ещё мой муж.

— У мамы.

— И как там дела у тёщи?

Слово "теща" Юра всегда произносил пренебрежительно. Хотя мама моя ничего ему плохого по сути не делала. Я же должна была свою свекровь называть только "мамой". Меня это корежило, ведь мама у человека одна, и у меня она была.

— У мамы все хорошо. Купается в любви и заботе, — оскалившись, ответила я.

— Бедный Сандрик, — ехидно произнес Юра.

— Почему же бедный? Он вполне себе счастливый. Его я тоже видела.

Юра нахмурился, а затем, почесав плечо, самая странная его привычка, спросил:

— Мы сегодня без ужина?

— У меня не было времени приготовить.

— Целый день была так сильно занята?

— Представь себе, — рявкнула я, а потом сделала глубокий вдох, — хочешь, поройся в холодильнике, сам приготовь, или закажи себе что-нибудь.

— Что, мы больше здоровой едой не питаемся? — усмехнулся он.

И это сильно резануло. Как будто ребёнок только мне был нужен. Юра первым предложил, а я согласилась, понимая, что это правильно — в семье должны быть дети.

— Скажи мне только честно, — я шагнула к мужу и уставилась ему в глаза, — ты, вообще, хочешь детей?

Он захлопал ресницами:

— Конечно, Ульяш, хочу, — ответил.

— Зачем?

— Ну… продолжение рода, наследник, который в старости стакан воды подаст.

Мне не понравился такой ответ. Потому что я считала иначе.

Дети не должны нам ничего, тем более стакана воды. Это мы должны — хотеть их, растить и любить.

Да и сам факт, что он детей хочет со мной, но спит при этом с кем-то ещё! Это, вообще, нормально?

И сиськи своей любовнице увеличить собирается. Жена — это ж для дома, для детей, для готовки и уборки. А любовница у нас для красоты!

Сжала кулаки, стиснула челюсть. И слава богу, промолчала.

Развернулась на цыпочках и пошла в спальню. Быстро разделась, затем приняла душ и легла в кровать.

Несмотря на то, что времени было для сна ещё рано, я быстро отрубилась. Насыщенным выдался у меня этот день.

Утром проснулась от шума. Юра как нарочно слишком громко собирался на работу. Я же притворялась, что сплю, пока он наконец не ушёл.

А затем встала, приняла душ. На столе стояла лишь одна чашка — пустая, из-под кофе. Мне Юра не заварил. Да и не надо.

Девять утра. Через час мне выходить, сперва ехать за мамой, а затем к юристу. И для начала я принялась искать документы на машину. В ящике коридорного шкафа их не было. И тогда я полезла в сейф. К слову, Юра за рулём ездеет не часто. С собой всегда носил лишь права.

Бумаг в сейфе было много. И в них вся наша жизнь. Всё покупки, даже мелкие — стиралка, микроволновка, даже чайник. Юра педантично все собирал и хранил.

Нужные документы я нашла, и, уже выходя из квартиры, встретила в общем холле Юлю.

— Как у тебя дела? — спросила она. — Думала ты вчера вечером зайдёшь.

Я чувствовала её участие, соседке было не безразлично, она за меня переживала. И это было приятно.

— Сегодня зайду и все расскажу. А сейчас я еду к юристу с мамой.

Глава =8=

Виктор Никифорович мне понравился.

Даже одним своим видом он вызывал искреннюю симпатию — человек взрослый, старше меня, но явно моложе биологического возраста моей мамы.

Он говорил чётко, сперва использовал слова профессионализмы, затем разжевывал все сказанное, как мать птенцу.

Все мы прекрасно понимали, что то, что мы сейчас делали — это афера. Но афера зафиксирована у юриста становилась умной лазейкой.

В общем, спустя пару часов, из кабинета Виктора Никифоровича я выходила почти довольной. С настоящими документами на руках, и с доверенностью на моё имя в том числе. Все, считай два миллиона, потраченных мной, я спасла.

Купить первую машину было моей идеей. У меня права с двадцати лет. Дядя Сандрик разрешал мне ездить на его машине.

У Юры тоже были права, только вот водить ему было нечего. Практики ноль. И он как-то признался, что побаивается. В общем, едва накопив нужную сумму на новенькую машину, я пришла в салон. И уехала из него на новой тачке. Юра долго ворчал, покупку с ним я не обсудила. Но затем смирился и начал ворчать по другому поводу — что у него машины нет. Через год я подарила ему блестящее и чёрное четврехколесное средство передвижения на день рождения. Двадцать пять лет ему тогда исполнилось.

Это — мои машины, я потратила на них свои деньги. И я имею на них право. Да и как я говорила — машина мужа часто стоит без дела. Для него это как пунктик в презентабельности — А, машина? Конечно есть!

— Ну и что ты будешь делать дальше? — поинтересовалась у меня мама, когда мы сели в машину.