Страница 63 из 67
– Неправильно, – с непередаваемой наглостью парирует мерзавец невозмутимо отходя подальше и поднимая брюки, – правильно – вы часом не охренели ли, Юлий Владимирович. Вы как к декану обращаетесь, студентка Иванова?
– Ты… Ты… – у меня слов нет, одни звуки и те не самые членораздельные, – трусы мои отдай, сволочь. Знаешь сколько они стоят? Я вот знаю и мне до сих пор от этого дурно. Хочешь сувенирчик на память – возьми вон магнитик. Как раз у холодильника стоишь!
Пока я пыхчу – Ройх даже ухом не ведет. Штаны надевает, вместе с притаимившимися в них трусами. И трусы мои все это время держит он… В зубах. Лучшего места не нашлось конечно.
До меня доходит, что как только ремень затянется и застегнется ширинка – вероятнее всего, мой предмет интимного гардероба перекочует к Ройху в бездонный его карман, и достать оттуда уже вряд ли получится, а вот сейчас…
Не знаю, когда он разгадывает мой прием. То ли со столешницы я соскакиваю не достаточно молниеносно, то ли блеск в глазах меня выдает… Неважно. Смысл в том, что когда я оказываюсь достаточно близко, чтобы вцепиться и выдернуть свое имущество из наглых блестящих мужских зубов – Ройх уже снова держит свой трофей в руках, и более того – он эту руку задирает чуть не к самому потолку.
Потрясающе.
Ситуация “школьная стычка”, в которой хулиган-задира отнял у худенькой отличницы её пенал. И скалится, пока она подпрыгивает.
А я подпрыгиваю, да.
Раз! Другой! Почти достала – мазнула по пальцам ногтями, ощутила прикосновение к ткани костяшками. Рванулась в третий раз, сильно, сцапала свой приз, отпрыгнула назад и … ахаю, обнаружив под пяткой какую-то скользкую лужицу.
– М-м-ма-а-а… – не успеваю договорить, и упасть не успеваю… Вместо твердого пола под задницей чувствую только две широких ладони на талии. Ройх ловит меня за несколько дюймов от пола, помогает подняться, но при этом – мой трофей снова перекочевывает в его руки.
– Это мне за спасение, – нахально заявляет он, утрамбобывая злополучные труселя в карман. Вот ведь! Черт меня дернул надеть сегодня именно это белье! Обычные хлопковые было бы не так жалко!
Глава 33. Катя
Когда я просыпаюсь в первый раз – еще безумно рано. Часа четыре утра, но летнее солнце внаглую влезает в незащищенное шторами окно и накидывается на мое лицо. Естественно, у меня нету выбора – я просыпаюсь. Неохотно, лениво, приоткрываю один глаз и только приподнимаюсь, чтобы встать с кровати и добраться до окна, как на животе моем предупредительно сжимается широкая ладонь.
– Ты куда, котенок?
Ройх сонный, помятый, прижимается щетинистой щекой к моей скуле, заставляя остаться на кровати.
И мне все в целом очень даже нравится, красивый мужик страстно стискивает меня в объятиях – кто ж откажется, но… Окно! Прямо напротив кровати!
– Пусти, – без особого успеха, да и что уж говорить, без сильного желания я трепыхаюсь-сопротивляюсь, – мне не уснуть. В лицо светит.
– Лежи, – он стискивает меня еще крепче и тянет назад. Оттаскивает на самый свой край, докуда солнце не дотягивается.
– Все равно светит, – капризничаю уже из чистого упрямства. Потому что – это же Ройх, и он спит в моей постели. Он кровью должен отрабатывать все свои закидоны!
Должен…
Меня прижимает к простыне тяжесть раскаленного мужского тела. Я давлюсь воздухом, потому что отчетливо чувствую сквозь тонкую ткань пижамной футболки уверенный крепкий стояк. Мой фырк выходит слишком возмущенным, потому что сонный все еще Ройх сконфуженно морщится.
– Это утро, котенок. Просто утро.
На самом деле, сконфуженно морщится тут стоит мне – это же я забыла о такой чудесной фишке здорового мужчины, но… Фиг ему, а не такие эмоции. Вместо этого я нацепляю на лицо оскорбленное выражение, до тех самых пор, пока Ройх не сваливается с меня с другой стороны моей кровати.
– Так лучше?
Его широкая спина теперь качественно заслоняет меня от прямых солнечных лучей. Ох, кто-то еще поджарится пока мы досыпаем, но… Это его ведь выбор. Я-то хотела закрыть окно, мне ж не дали!
– Лучше, – бурчу, и отворачиваюсь от него, – мог и побыстрее с меня слезть. А то такое ощущение, что гору штурмовал.
– Штурмовал, – невозмутимым горячим шепотом откликается Юл, – гору своей немыслимой сдержанности, котенок. Знала бы ты, как близка ты была к стычке с утренним животным…
Снова фырчу и все-таки поддаюсь слипающимся глазам.
Правда до того, как провалиться в сон – из чистой вредности чуть-чуть подаюсь бедром назад. Чтобы прижаться ровно туда, где дремлет “утреннее животное” – напряженное, готовое к бою, только спусти с поводка.
Ройх тихонечко рычит – я сладко улыбаюсь и засыпаю…
Второй раз просыпаюсь – от мягких поцелуев в шею и мягких, дразнящих поглаживаний. Черт бы побрал эти его пальцы. От них пробирает дрожь, даже когда они вот так вот просто мимолетно задевают соски.
Сколько я проспала? Сколько он вытерпел? Судя по тому что я даже на бок свой любимый не перевернулась – и двадцати минут не прошло.
– Бесишь, – тихо выстанываю я, пытаясь удержаться за сон, хотя там конечно не показывали ничего интересного.
– Котенок, – хрипит так голодно, что встают дыбом даже самые тонкие, самые незаметные волоски на теле, – смилуйся.
– А если нет? – шиплю и выгибаюсь – поближе к стояку, поближе к приключениям…
– А если да? – он контратакует прицельным укусом за мочку уха, – ты что, совсем не хочешь?
Все по классике. Я бы хотела сказать: “Да”. Крикнуть ему в лицо, потребовать чтобы он проваливал. Но все это бесполезно. Сила притяжения между нами не просто тянет – она сталкивает нас, гнет, ломает, впечатывает друг в друга. Поэтому я только раздраженно кусаю пальцы задевшие по моим губам, и поймав вторую его ладонь отправляю её в путешествие ниже ватерлинии. Туда где уже горячо, туда где уже скользко и неприлично.
– Бесишь, – выдыхаю отчаянно, когда он удовлетворенно урчит и наращивает темпы своего наступления, – как же ты меня бесишь, Юлий Владимирович…
– А ты – с ума меня сводишь, Холера, – в тон мне отвечает он и ныряет внутрь меня длинными пальцами, – безнадежно и беспощадно.
Все что у нас есть – безнадежно и беспощадно.
Все что у нас есть – снова и снова сводит нас с ума.
И все-таки слаще этого безумия в моей жизни ничего не было…
Век бы билась в этой агонии…
Он позволяет мне заснуть, только намучившись вдосталь. Когда искусываю в кровь не только губы свои, но и его пальцы – нельзя ж орать, услышат дети. И от того, как хорошо мне было не хочется даже шевелиться, только тяжело дышать и вдыхать запах пальцев лежащих на моих губах.
Так хорошо. Так безумно хорошо… Капец, как же это страшно…
Я просыпаюсь в третий раз в пустой постели. За дверью слышно как восторженно щебечет Каролинка, а солнце… Солнца не видать – шторы плотно задернуты, не пропуская ко мне даже жалкого лучика. Кажется, я проспала…
И на самом деле – поспала бы больше, если бы не страстно вибрирующий телефон на прикроватном столике. Судя по тому, как долго он это делает – кто-то очень долго и очень старательно пытается до меня дозвониться.
К своему удивлению вижу номер Кира…
И четырнадцать пропущенных. Мы что, его затопили все-таки? По-настоящему?
– Доброе утро, – не удерживаюсь, звучно зеваю прямо в трубку.
– Ты спишь еще? – Он звучит озабоченно, но все-таки не настолько, чтобы я резко катапультировалась из кровати, – прости, не думал, что ты можешь проспать до часу.
– До скольки?!
В первую секунду испытываю желание вскочить и забегать по дому в священном ужасе, но потом… Удерживаюсь и остаюсь под одеялом. Я вчера весь день была на ногах – поймут это только мамочки, решившие организовать своему ребенку веселый праздник, а потом… Потом был Ройх. И он тоже в своем роде был утомителен. Даже очень!
– Ты что-то хотел, Кирилл? – проговариваю, выравниваю голос до спокойного. Это оказывается возмутительно просто.